от монокультуры, принесли свои плоды. В период между 1947 и 1964 гг. продажа кофе давала 57 % поступлений от всего бразильского экспорта. В период между 1965 и 1971 гг. эта цифра снизилась до 37 % и едва достигала 15 % в 1972–1975 гг. В свою очередь, возросла собираемость налогов в государственную казну, что способствовало сокращению бюджетного дефицита и снижению инфляции.
Но «чудо» содержало в себе и уязвимые пункты, и негативные моменты. Главным уязвимым пунктом была чрезмерная зависимость от международных финансов и мировой торговли, которые создавали благоприятные условия для внешних заимствований, притока иностранного капитала, роста экспорта и т. д. Кроме того, экономический рост привел ко все возрастающей зависимости от импорта определенной продукции, важнейшей из которой была нефть.
Негативные аспекты «чуда» сводились по преимуществу к социальным проблемам. Экономическая политика Делфима Нетту ставила во главу угла накопление капитала, чему способствовали указанные выше благоприятные факторы, а также введение предварительного индексирования зарплат с тем, чтобы они превышали уровень инфляции. С точки зрения личного потребления, индустриальный рост, в частности развитие автомобилестроения, был выгоден социальным слоям с высоким и средним уровнем доходов, в отличие от работников с низкой квалификацией, чьи зарплаты оказались весьма урезаны.
Все это проявилось в начавшемся еще в предыдущие годы достаточно зримом процессе концентрации доходов. Если принять за 100 % индекс минимальной зарплаты в январе 1959 г., то к январю 1973 г. он упал до отметки в 39 пунктов. Эти данные весьма показательны, если иметь в виду, что в 1972 г. 52 % экономически активного населения получали менее одной минимальной зарплаты, а 22,8 % получали 1–2 минимальные зарплаты. Между тем, влияние процесса концентрации доходов на социальную обстановку было смягчено ростом занятости, который позволил значительно увеличить число работающих, особенно в городских семьях.
Другим негативным аспектом «чуда», который получил свое продолжение уже после его окончания, стало несоответствие между продвижением в экономической сфере, с одной стороны, и запаздыванием или даже полным отсутствием государственных социальных программ — с другой. Бразилия заявила о себе на мировой арене достаточно сильными позициями в деле развития индустриального потенциала и одновременно имела очень низкие показатели в сфере здравоохранения, образования, жилищного строительства, т. е. в тех областях, по которым измеряется качество жизни населения.
Для тех лет и последовавшего за ними периода был характерен «дикий капитализм» с его амбициозными проектами, которые совершенно не принимали в расчет как природу, так и коренное население. В словарях едва ли можно было найти слово «экология», а загрязнение, проистекавшее от промышленного производства и от эксплуатации автомобилей, отнюдь не казалось неприемлемым. Хорошим примером подобного мировоззрения явился разработанный в годы правления Медиси проект Трансамазонской магистрали. Она была проложена для обеспечения контроля Бразилии над этим регионом, что было постоянным наваждением для военных, и с целью создания аграрных поселений для сельских трудящихся Северо-Востока. Разорив природу и обогатив подрядчиков, строительство дороги в итоге потерпело крах.
* * *
Как и Кастелу Бранку, Медиси не сумел подготовить себе преемника. В середине 1973 г. военные отобрали ему на смену генерала Эрнесту Гейзела.
Гейзел родился в штате Риу-Гранди-ду-Сул в семье немецкого лютеранина, эмигрировавшего в Бразилию в 1890 г. Одновременно с продвижением по военной службе генерал занимал и административные посты, наиболее важным из которых была должность президента компании «Петробраз». Он не был чужд и политики, сотрудничая с правительством Дутры, а также оказав содействие в достижении компромисса, обеспечившего в 1961 г. Гуларту вступление в должность президента страны. Его связи с командой Кастелу Бранку были весьма тесными: он был постоянным членом кадрового состава Высшей военной школы (ВВШ) [170] и возглавлял военную канцелярию президента Кастелу Бранку. Находясь на этой должности, он способствовал проведению «жесткой линии», сам при этом оставаясь в стороне. Вместе с тем армейская корпорация остановила свой выбор на фигуре Гейзела не потому, что он сочувствовал либерализации режима, а по причине его таланта администратора. Свою роль в том, что выбор пал именно на него, сыграл и тот факт, что он был братом министра сухопутных сил Орланду Гейзела. В качестве противовеса Гейзелу партия БДД решила выставить кандидатуру своего лидера Улисеса Гимараэнса, символизировавшего собой борьбу за демократию, с целью обличить непрямые выборы, ликвидацию политических свобод и ту экономическую модель, которая привела к концентрации доходов.
Одна из поправок к Конституции 1967 г. изменила форму избрания президента. Согласно ей, предполагалось создание коллегии выборщиков, в которую вошли бы члены Конгресса и делегаты от законодательных ассамблей штатов. Гейзел стал первым президентом, избранным данным органом. Выборы прошли в январе 1974 г., а 15 марта того же года он вступил в должность президента.
6.3. Процесс политической открытости
Правление Гейзела ассоциируется с началом политической открытости, характер которой сам генерал-президент определил как медленный, постепенный и устойчивый. На практике же либерализация режима, вначале названная его «смягчением», прошла трудный путь, на котором были как известные успехи, так и некоторые отступления. Причиной тому стал целый ряд факторов. С одной стороны, на Гейзела оказывали давление сторонники «жесткой линии», которая еще во многом сохраняла свою силу. С другой стороны, он и сам хотел держать под контролем процесс открытости, направив его по пути весьма размытой консервативной демократии с целью избежать слишком скорого прихода к власти оппозиции. Таким образом, процесс открытости оказался медленным, постепенным и неустойчивым, поскольку политика «жесткой линии» вплоть до конца правления президента Ж. Фигейреду продолжала быть постоянной угрозой отката к прошлому.
Стратегия «смягчения режима» была сформулирована самим президентом Гейзелом и главой его администрации генералом Голбери. Почему же Гейзел и Голбери решили проводить политику либерализации режима? Не было ли это решение результатом давления оппозиции? Несомненно, что в 1973 г. оппозиция начала выказывать явные признаки самостоятельности. Кроме того, противостояние между католической церковью и государством изматывало правительство. Переходная команда Гейзела пыталась наладить отношения с церковью на базе общей платформы, которая их объединяла, — борьбы против применения пыток.
Но оппозиция и церковь не стали тем чувствительным индикатором, который указал бы на необходимость смягчения режима. Этот индикатор находился в сфере отношений между армией и властными структурами. Власть была захвачена репрессивными органами, что негативно воспринималось армейской иерархией. Ведь тем самым искажались ее функции и базовые принципы, а это угрожало ее целостности. Для восстановления военной иерархии следовало нейтрализовать сторонников «жесткой линии», смягчить репрессии и буквально «в приказном порядке» осуществить операцию по «возвращению военных в казармы».
Правительство начало негласно противодействовать «жесткой линии». Одновременно с этим оно дало свое согласие на проведение в ноябре 1974 г. парламентских выборов в обстановке относительной свободы, с обеспечением доступа партий на радио и телевидение.
