часа» и участия в нем Вагинова посвящен один абзац. В «Козлиной песни» прототипом одного из персонажей является Бахтин, а другого – близкий к нему Л. В. Пумпянский, но прототипы других персонажей (П. Е. Лукницкий, И. А. Лихачев, Венедикт Март) отношения к этому кругу не имеют, да и в целом роман трудно назвать сатирическим. –
Примеч. ред.
См. также [Юдина 1977: 266–72].
В действительности не переводил (Заболоцкий практически не владел французским языком, тем более языком XVI века), а на основании существующих переводов делал адаптацию для детей. – Примеч. ред.
См. также: Н. Заболоцкий. Рабле – детям // Литературный Ленинград. 14 октября 1935 года
Гэри Сол Морсон и Кэрил Эмерсон отмечают существование эссе конца 30-х годов под названием «Из предыстории романного слова», в котором Бахтин представляет «обширный и точный обзор» форм пародии, «свободной от нигилистического отрицания» и содержащей «небольшой намек на радикальные, революционные аспекты пародийного смеха, которым предстояло сыграть большую роль в его более позднем раблезианском карнавальном взгляде на мир» [Morson, Emerson 1990: 434–435]. Мог ли Бахтин думать и разговаривать об этих вещах в 1920-е годы? Тогда тем более утвердительный настрой эссе соответствовал бы утвердительной направленности мысли ОБЭРИУ. Точка идеологического противостояния тем не менее сохранилась бы, поскольку Бахтин утверждает, что «[п]ародия подрывает не авторитет в принципе, а только такой авторитет, который претендует на то, чтобы быть вневременным и абсолютным». Обэриуты верили в авторитет, который был «вневременным и абсолютным» в форме «предметности предмета», и, в некоторых случаях, во «вневременный и абсолютный авторитет» Бога. Вопрос для них был в том, как дотянуться до этого авторитета и понять его.
Поэма в целом состоит из 38 строк длиной от четырех до шести слогов, с преобладанием пятистопного ямба.
Атланты – множественное число от Atlas; так называют скульптурные мужские фигуры, выполняющие функции колонн, на которые опирается антаблемент. Источником вдохновения для этого образа могли послужить атланты ленинградского Эрмитажа.
Произведение в целом напоминает «Евгению: жизнь Званская» (1807) Державина, сосредоточенное на отдельных предметах, связанных с приятным времяпровождением и трапезой. В этом произведении Державин дважды употребляет глагол «блистать», оба раза в связи с человеческими образами (портреты в строфе 10, дети в строфе 46), обозначающий выдающиеся качества (например, «блистать» в обществе), в отличие от физического «блистания» луковиц у Заболоцкого. Державин также использует более современную форму «блестеть» в строфе 23 [Державин 1958: 261–268]. См. также [Смирнов 1969: 151–152].
См. [Успенский 1997: 603–604; Мейендорф 1995]. В контексте мысли Бахтина Кэрил Эмерсон объясняет Великое время как «временной уровень, на котором все невыраженные или потенциальные значения в конечном итоге актуализируются, где каждая идея находит для себя контекст, который может оправдать и питать ее». Цит. по: [Wachtel 1994: 226, примечание 68].
Церковнославянская версия: [Библия 1993].
Об изображении последовательных событий на иконах см. в [Успенский 1972: 104] и далее. Я признательна своему коллеге Александру Жолковскому за то, что обратил мое внимание на эту книгу. См. также [Лихачева 1971; Sendler 1988: 70–71].
ОМЫВАТЬ / ОМЫТЬ О. тело покойника. Умерших монахов и скитников, как известно, не омывают. Дост. Бр. Карамаз. О. пыль / грязь, кровь. Слезы опять катились и сохли на горячих щечках ее, как будто омывая какое-н. страшное преступление. Дост. Хозяйка. Все отцы-матери грехи свои слезами омывают. М. Горький. Детство. [Словарь СРЛЯ 1959]. ОМЫТЬ Искупить кровью. Всей крови моей недостаточно, чтобы омыть эту обиду. Село Степанчиково. [Словарь РЯ 1958].
«Но овощи блистают», взятые изолированно, – это, конечно, тоже утверждение в реальном, настоящем времени, но завершение строки, «словно днем», придает всему высказыванию условное наклонение будущего совершенного, которое преобладает в этом растительном евангелии.
Отрывок в «Метаморфозах» звучит так: И если б только разум мой прозрел / И в землю устремил пронзительное око, / Он увидал бы там, среди могил, глубоко / Лежащего меня [Заболоцкий 1972, 1: 202]. Это стихотворение будет рассмотрено в шестой главе.
Бэггли высказывает интересное замечание, которое, возможно, имеет отношение к разумности животных в «Триумфе земледелия» и «Безумном волке»: присутствие вола и осла на иконах Рождества напоминает нам «исполнение пророчества Исайи “Вол знает владетеля своего, и осел – ясли господина своего” (Ис. 1:3), то есть животное творение участвует в признании Воплощения Сына Божьего».
См. также иллюстрации 1 и 14.
Заболоцкий упоминает теплоту в [Заболоцкий 1972, 2: 220].
Подробнее о евхаристических текстах Мандельштама см. в [Freidin 1987: 113, 119–123, 167–168, 185, 194, 197–201; Ronen 1983: 360].
Курсив добавлен.
Также в [Гинзбург 1989: 205]. Строка взята из стихотворения Пастернака «Столетье с лишним – не вчера».
См. [Masing-Delic 1992], глава 10, и другие работы Масинг-Делич, перечисленные в библиографии настоящего исследования.
Максимов считает название «Бессмертие» одним из признаков того, что сборник «Столбцы» превосходит рамки сатиры, затрагивая метафизические вопросы. См. начало пятой главы этой книги и [Максимов 1984а: 129–130]. У Максимова, по-видимому, была рукописная копия стихотворения, которая не была опубликована в первоначальной версии «Столбцов».
Я цитирую версию, опубликованную в «Литературном современнике» (№ 3. 1937).
Кроме того, Заболоцкий сделал стихотворение менее личным, заменив конкретного «Никитушку» на обобщенного «мальчика».
Стихотворение состоит из двенадцати пятистопных ямбических строк, шести шестистопных строк, одной четырехстопной строки (начальной) и одной трехстопной строки.
Эта связь предположительна, потому что стихотворение не было опубликовано до 1967 года, и у нас нет возможности узнать, знал ли Заболоцкий о его существовании. См. [Taranovsky 1976: 2; Freidin 1987: 15].
