Ознакомительная версия.
Бегг (Begg, 1972) предлагал испытуемым запомнить осмысленные словосочетания прилагательное-существительное и, давая инструкцию на свободное воспроизведение, сравнивал результаты при использовании в качестве слова-подсказки либо существительного, либо прилагательного. Он установил, что слова-подсказки улучшают воспроизведение высокообразных фраз (например, квадратная дверь), а при воспроизведении низкообразных фраз (таких как невозможное количество) такого рода улучшения не происходит. Хотя высокообразные фразы воспроизводились лучше, чем низкообразные даже при свободном воспроизведении и без подсказки, этот эффект был намного меньше, чем при наличии подсказки. Первоначально Бегг объяснял эти данные тем, что высокообразные и низкообразные словосочетания чаще вызывают интегрированные образы. Однако позже он пришел к выводу, что они скорее отражают общие свойства организации памяти, чем какую-то особенность мысленных образов (Begg, 1978).
Я провел аналогичный эксперимент с использованием номинативных словосочетаний, состоящих из причастия и существительного (J.T.E. Richardson, 1975b). Они могут быть образованы двумя способами. В словосочетаниях с действительными причастиями (например, лающие собаки или изумительные суждения) существительное является логическим подлежащим по отношению к глаголу (собаки лают, суждения изумляют). В словосочетаниях со страдательными причастиями (например, разминаемая картошка или адаптируемые методы) существительное является логическим дополнением к глагольной форме, а подлежащее – неопределенноличное (кто-то мнет картошку, кто-то адаптирует методы). Тем не менее, не было обнаружено никаких различий по трудности запоминания между двумя типами фраз. При подсказке причастия или глагола испытуемый лучше вспоминал высокообразные фразы (например, лающие собаки или разминаемая картошка), чем низкообразные (например, изумительные убеждения или адаптируемые методы). Однако эффект образности не достигал уровня статистической значимости при свободном воспроизведении без подсказки.
В этой главе я уже упоминал об исследовании, использовавшем процедуру непроизвольного запоминания, где испытуемые оценивали образность предъявляемого материала, а затем неожиданно получали инструкцию воспроизвести материал, который они оценивали (J.T.E. Richardson, 1979a). В одном из экспериментов, проведенном в рамках этого исследования, испытуемые сначала оценивали пары слов по критерию легкости, с которой они вызывают мысленный образ, включающий взаимодействие названных объектов. Затем им предъявляли первое слово из каждой пары и предлагали вспомнить второе. По 30 парам слов коэффициент корреляции между средней оценкой образа и вероятностью правильного воспроизведения составил +0.67, что свидетельствует об очень высоком уровне значимости этой корреляции.
В другом эксперименте испытуемые оценивали образность отдельных слов по процедуре, предложенной Пэйвио с соавт. (Paivio et al., 1968). Затем их неожиданно просили воспроизвести оцениваемые ими слова в любом порядке. По 30 словам коэффициент корреляции между средней оценкой образа и вероятностью правильного воспроизведения составил всего +0.28 и не достигал критерия значимости. Рассмотренные вместе, результаты этих экспериментов подтверждают, что только интерактивная образность является важной детерминантой эффективности воспроизведения, тогда как сепаратная образность таковой не является.
Маршак (Marschark, 1985) составил короткие рассказы, состоящие из высокообразных или низкообразных предложений. Он установил, что при предъявлении этих предложений в случайном порядке высокообразные предложения запоминаются лучше, чем низкообразные, но эти различия отсутствуют, если предложения предъявлены в составе связных рассказов. Маршак отметил, что эти результаты противоречат теории двойного кодирования Пэйвио (Paivio, 1971). Он предположил, что при запоминании предложений, предъявленных в случайном порядке, когда контекстуальные связи относительно слабы, использование образов способствует выделению высокообразного материала, и он запоминается лучше, чем низкообразный. Однако при запоминании тех же самых предложений внутри связных текстов повествовательная структура материала создает богатый контекст как для высокообразных, так и для низкообразных предложений, что снижает необходимость использования мысленных образов.
Ключевой особенностью экспериментов Маршака является использование им процедуры межсубъектного манипулирования образностью текста. Маршак с соавт. (Marschark, Cornoldi, Huffman and Garzari, 1994) подтвердили, что когда образность является переменной, значение которой меняется для разных групп испытуемых, она не влияет на воспроизведение текста. Эффект образности можно иногда выявить при применении внутри-субъектного экспериментального плана, и связан он, в основном, с лучшим воспроизведением высокообразных текстов после того, как испытуемый уже прошел этап заучивания низкообразных текстов. Эти результаты согласуются с предположением, что при использовании схемы межсубъектного манипулирования эффект образности снижается или вовсе исчезает из-за того, что высокообразные и низкообразные тексты активируют реляционный (или макропропозициональный) способ обработки (Marschark et al., 1987). Однако предъявление высокообразного материала после низкообразного дает дополнительный источник его распознаваемости (возможно, из-за новизны), и потому увеличивает продуктивность воспроизведения по сравнению с низкообразным материалом.
Маршак с соавт. (Marschark et al., 1987) предположили, что основная проблема более ранних исследований состоит в том, что они не смогли разделить образную и вербальную обработку, с одной стороны, и образное и вербальное хранение – с другой. (В рамках философии сознания встает необходимость аналогичным образом выделять образ как мысленное действие или процесс и образ как продукт или содержание этого действия или процесса.) Маршак с соавт. соглашались, что влияние образности на воспроизведение доказывает существование различий между образной и вербальной обработкой, но они спорили, что отсутствие этого влияния при определенных процедурных манипуляциях свидетельствует о существовании различий в образном и вербальном способе хранения информации. Напротив, они утверждали, что эффект образности следует отнести за счет усиления различаемости отдельных мнемических единиц, и особенно более интенсивного кодирования отношений между ними. Этот эффект можно нивелировать либо препятствуя тому, чтобы испытуемые пользовались кодированием отношений (например, с помощью свободного воспроизведения, как в экспериментах Бегга и в моих исследованиях), либо предоставляя иную основу для кодирования информации об отношениях между мнемическими единицами (подобно тематически структурированным предложениям в экспериментах Маршака).
Маршак и Хант (Marschark and Hunt, 1989) проверяли это предположение в серии экспериментов с использованием обычной процедуры заучивания ассоциативных пар, когда испытуемым на стадии воспроизведения подсказывают одно слово из каждой пары, и они должны вспомнить второе. Однако в некоторых экспериментах был использован метод непроизвольного запоминания: испытуемым предлагали какую-то форму работы с парами слов, но не предупреждали, что потом последует проверка того, как они запомнили эти пары. Маршак и Хант показали, что эффект образности может проявиться в том случае, когда испытуемые выполняют действия, связывающие между собой слова в каждой паре, например, при оценке трудности объединения двух слов под одним названием или при оценке степени ассоциативной близости двух слов. Однако эффект образности отсутствовал, когда испытуемым предлагали оценить образность каждого слова в отдельности. В этой ситуации высокообразные слова запоминались ничуть не лучше, чем низкообразные. Данные результаты показывают, что использование образов во время предъявления стимульного материала не является ни необходимым, ни достаточным условием для проявления эффекта образности.
В другом эксперименте Маршак и Хант предлагали испытуемым придумать третье слово, которое помогло бы им запомнить каждую предъявленную пару слов. Например, при предъявлении пары микроскоп-щипчики один из испытуемых выбрал слово маленькие. Если при последующей проверке испытуемым предъявляли придуманные ими подсказки, то они вспоминали больше высокообразных, чем низкообразных слов. Но если вместо этого на стадии проверки им предъявляли одно слово из первоначально показанной пары, то преимущество в воспроизведении высокообразных слов над низкообразными исчезало. Эти результаты показывают, что эффект образности проявляется только в том случае, когда испытуемые во время предъявления материала выполняют операции по установлению связей между мнемическими единицами (но не при выполнении операций с отдельными единицами) и когда подсказка, соответствующая закодированной взаимосвязи, предъявляется во время воспроизведения материала.
Ознакомительная версия.
