Только ночью мне удалось увидеть, как резвятся и играют взрослые гиены. Я никогда не забуду, как впервые увидела такие игры. Фольксваген стоял у Логова Золотых трав (травы в сиянии полной луны стали серебряными); Лакомка, которому было тогда около года, спал у меня за спиной на большой кровати. Повсюду вокруг нас резвились гиены. Леди Астор валялась на спине, размахивая в воздухе всеми четырьмя лапами, близнецы, отталкивая друг друга, норовили покрепче вцепиться ей в правое ухо, двое других щенят с рычанием дергали ее за шерсть на шее, а Пестрячок висел у нее на хвосте.
Когда же на нее наскочила собственная дочь, Леди Астор рывком поднялась с земли и отряхнулась, да так, что щенята посыпались в разные стороны и покатились кто куда. Мгновение громадная самка стояла на месте, раздвинув губы в дурацкой ухмылке, но вот Соус и Пикуль одновременно кинулись, норовя вцепиться ей в хвост, и тогда она, отскочив, понеслась широким кругом по низкой сухой траве. Челюсти щенят щелкнули в воздухе на том самом месте, где сию секунду был хвост Леди Астор, и близнецы, столкнувшись, растянулись на земле. Мгновенно вскочив, они устремились следом за двумя другими щенками, которые уже гнались за Леди Астор. Славная это была погоня в серебристом свете луны!
А справа от меня трое взрослых гиен носились по спирали, все уменьшая круги, и наконец с истерическим хохотом свалились в одну кучу-малу — сплошное мельтешение щелкающих зубов и лягающихся лап. В свалку с размаху врезались еще двое взрослых. Внезапно одна из гиен стала негромко поскуливать, и, включив на минуту прожектор, я увидела, что это Кровавая Мэри. Ее кусали, теребили за шею, тянули за хвост. Лежа с беспомощным видом и только изредка подергивая лапами в воздухе, она постанывала, будто ее защекотали до изнеможения. Но спустя мгновение она вскочила на ноги, и вся пятерка галопом понеслась при свете луны в полном безмолвии — только слышался топот лап по сухой земле.
Краешком глаза я заметила легкое движение у норы и догадалась, что это маленький черный щенок Кровавой Мэри. Из безопасного подземелья высунулся курносый нос и пара круглых ушей- щенок глазел на дикую свистопляску вокруг, — по мимо промчалась Леди Астор, и щенок исчез. Через несколько минут один из щенят снова высунулся, и так оно и продолжалось; время от времени оба выглядывали разом.
Игра оборвалась в одно мгновение, с какой-то пугающей внезапностью. Все гиены застыли, глядя в сторону озера. Как я ни напрягала слух, мне ничего не удалось услышать, но гиены, должно быть, слышали топот копыт вдалеке: Кровавая Мэри сорвалась с места и понеслась к озеру, а за ней Леди Астор и все остальные взрослые гиены. Глядя им вслед, я несколько секунд спустя увидела первый ослепительный разряд мощной фотовспышки Гуго. Когда луна была достаточно ярка, чтобы можно было ехать за гиенами, Гуго следовал за отдельными гиенами клана Когтистых скал, отмечал, как они себя ведут, и все надеялся, что когда-нибудь одна из них начнет погоню и ему удастся провести наблюдения и сфотографировать всю охоту — от начала до конца.
Много раз и я выезжала с ним наблюдать, как охотятся гиены. Одну из самых драматических охотничьих сцен мы наблюдали, когда следовали за Графиней Дракула. Вот уже несколько часов мы тащились следом за ней — она двигалась не торопясь, останавливалась поздороваться с другими, ненадолго примыкала к какой-нибудь группе, а потом снова отправлялась бродить сама по себе. Наконец она улеглась и даже задремала, а через полчаса снова потрусила куда-то. Все ее поведение казалось совершенно бесцельным, и мы уже стали жалеть, что так неудачно выбрали своего «лидера». Но вдруг она начала охоту, бросившись на самца гну. К Графине Дракула, преследовавшей его, присоединились три гиены. Внезапно бык остановился и обернулся к охотникам. Это была роковая ошибка — не прошло и минуты, как из темноты возникли еще десять гиен и он оказался в окружении. Он попытался было прорвать кольцо, но четыре гиены бросились на него с боков и, прыгая, хватали его зубами. Он стоял, окруженный со всех сторон, и вертелся, стараясь встретить врагов лицом к лицу. Вот ему удалось прорваться, и он подбежал к нашему лендроверу. Он остановился и, прижавшись задом к машине, обернулся к своим мучителям. Гуго мог бы дотронуться до него, высунув руку в окно.
Минуты шли за минутами. Гиены сновали вокруг, негромко подвывая и ворча, но нападать не решались — острые рога гну рассекали воздух, когда он мотал головой. Вдруг, должно быть услышав, как кто-то из нас зашевелился, гну повернулся и бросился на лендровер — он так грохнул рогами в дверь, что на толстом металле осталась вмятина. Один рог попал прямо в окно, едва не задев руку Гуго. Нам пришлось отъехать, и для гну это было смертным приговором: когда он бросился бежать от машины, гиены вцепились в него. Позднее на фотографии мы увидели, что последнюю атаку возглавила Леди Астор. В минуту-другую гну был повержен на землю, и гиены клана Когтистых скал сомкнулись над ним, а еще через несколько минут он был мертв.
Гиены, как и гиеновые собаки, убивают жертву, выпуская ей кишки, и смотреть на это не менее жутко. Как мы уже говорили, жертва вряд ли испытывает страдания, которые мы себе воображаем, но все же единственное средство побороть физическое отвращение — это сосредоточиться на поведении гиен. Зрелище само по себе неописуемое, когда все гиены клана одна за другой подбегают к добыче и ввязываются в свалку, пытаясь урвать свою долю. На этот раз туша гну целиком скрылась из глаз — прошло всего несколько секунд, а к ней сбежалось штук тридцать гиен, если не больше.
Кровавая Мэри и Леди Астор отрывали и заглатывали громадные куски мяса и их соприкасавшиеся бока мало-помалу раздувались. Мисс Гиена тоже ела рядом с матерью. Миссис Браун слегка запоздала и — без преувеличения — гигантским прыжком буквально нырнула вниз головой в самую гущу гиен. Веллингтон, главный самец клана, вскарабкался на спины рвущих мясо собратьев и какой-то момент сидел там, пока не обнаружил крохотную щель, в которую можно было втиснуться. Опоздавшие проползали к пище на брюхе, пробираясь под ногами у соплеменников.
Вскоре разгорелась свара, шум стал громче: вой и ворчание, внезапный рев, от которого мороз подирал по коже, нервное хихиканье и хохот. А с этими звуками смешивались другие — тридцать с лишним зубастых ртов чавкали, рвали, крушили мясо, шкуру, кости. Не удивительно, что в таких свалках иногда встречается и непреднамеренный каннибализм — откусывают уши, кусают за лапы и носы, потому что вскоре уже трудно отличить мясо жертвы от окровавленных, с застрявшими кусками мяса шкур других гиен. Этой ночью у Нельсона отхватили еще часть уха. Я подозреваю, что и Миссис Браун потеряла кончик носа в одном из таких полуночных пиршеств.
Постепенно добычу разорвали на куски, и шум понемногу стал стихать. Я увидела, как Миссис Браун бежит, захватив ногу гну, а за ней гонятся Леди Астор и Веллингтон. Нельсон, визгливо хихикая и глядя вперед здоровым глазом, внезапно помчался прочь унося кусок шкуры, а за ним погнался Черный Страж. Бочка потащила кость передней ноги; негромко и нервно похихикивая, она оглядывалась на Миссис Вонючку, явно вознамерившуюся отнять лакомый кусочек. Молодой самец Комик спокойно наслаждался сочным куском мяса, спрятавшись от своих соплеменников возле машины. Мисс Гиена умчалась, унося хвост гну, но быстро бросила его, обнаружив, что там ничего, кроме волос, нет. Самец низшего ранга Старатель потихоньку убрался в сторону с крохотным куском кишки. Все это смахивало на дешевую распродажу в универмаге — каждый покупатель лихорадочно хватает какой-нибудь товар и тотчас бросает, разглядев получше. А в это время подвижные, как ртутные шарики, шакалы сновали между ног у гиен, хватали мясо то тут, то там, облизывали стекавшую на траву кровь. Я насчитала одиннадцать чепрачных и трех обыкновенных шакалов.
Через пятнадцать минут после того, как гну завалили, от него остались только голова и позвоночник. Веллингтон и Медовый Пряник дернули за один конец, и позвоночник сразу оторвался от головы, которая досталась Кровавой Мэри. Доминирующая самка почти всегда под конец получает голову. Это ее привилегия.
Одно хорошо в охоте гиен — после нее ничего не пропадает. Все, что можно съесть, съедается, даже траву вылизывают так, что ни следа крови не найдешь. От гну остались лишь грива, хвост да борода, не считая рогов на черепе. Да и то рога, не нужные взрослым, порой оказываются у одной из нор, и щенки часами грызут их и возятся с ними.
Далеко не все погони кончаются удачно. Едва ли не самый верный способ удрать от стаи гиен — вбежать в гущу большого стада; это иногда сбивает охотников с толку. Порой гну пытаются спастись, прыгая в реку, но гиены воды не боятся и бросаются следом за жертвой.
Как-то раз, проезжая по берегу Мунге, мы наткнулись на группу гиен, которые сновали на берегу и вглядывались в воду. В этом месте берег круто обрывался и до воды было больше метра. Вдруг из довольно бурного потока вынырнула чья-то гладкая голова, вроде тюленьей. Это странное существо встряхнулось, и из тучи разлетевшихся брызг на нас глянула знакомая физиономия Леди Астор. Через секунду на поверхности показалась вторая голова, и из воды вышла Кровавая Мэри. Почти сразу же обе снова нырнули, а за ними с берега бросилась объемистая Бочка, окатив водой стоящих на берегу гиен и подняв волну, далеко прокатившуюся по узкой реке.
