BIS требует, чтобы банковское кредитование изменялось в соответствии с изменениями его основного капитала. Принимая во внимание, что цены на активы, которые составляют собственные средства банка, поднимаются, когда экономика хорошо себя чувствует и падают, когда нет, получается что собственный капитал растёт и сжимается соответственно [
фазе] экономического цикла. В итоге, в хорошие времена банки могут расширить своё кредитование, даже не прибегая к существенным улучшениям качества активов, имеющихся в их распоряжении, просто потому, что их собственный капитал вырос по причине раздутия стоимости активов. Такой процесс питает всплеск деловой активности, перегревающий экономику. Во времена спада собственный капитал банков сжимается вслед за падением стоимости активов, вынуждая их отзывать выданные кредиты, что в свою очередь, ещё больше подкашивает экономику. Может быть, отдельным банкам и было бы благоразумно соблюдать норматив достаточности капитала BIS, но если все банки следуют ему, то [
амплитуда колебаний] деловых циклов многократно возрастает, в конечном итоге вредя самим банкам [234].
Когда флуктуации [перепады] экономики становятся больше, то колебания финансовобюджетной политики вынуждены тоже увеличиваться, поскольку они должны играть адекватную противоциклическую роль. Но значительные перепады и корректировка государственных расходов вызывают проблемы. С одной стороны, значительное увеличение государственных расходов во времена экономического спада, повышает риск того, что деньги пойдут на плохо продуманные, «сырые» проекты. С другой стороны, значительные сокращения государственных расходов во времена подъёма трудноосуществимы по причине политического сопротивления. С учётом всего изложенного, повышенная волатильность [неустойчивость], вызванная строгим исполнением норматива BIS (а также открытием рынков капитала, о чём мы говорили в Главе 4), в реальности значительно затруднила проведение хорошей денежно-финансовой политики [235].
Кейнсианство для богатых, монетаризм для бедных
Американский писатель Гор Видал (Gore Vidal), однажды охарактеризовал американскую экономическую систему, как «частное предпринимательство для бедных и социализм для богатых» [237]. Макроэкономическая политика в мировом масштабе немного похожа на это определение. Здесь Кейнсианство для богатых и монетаризм для бедных.
Когда богатые страны входят в рецессию, они обычно ослабляют денежную политику и увеличивают дефицит бюджета. Когда то же самое происходит с развивающимися странами, Недобрые Самаритяне, через МВФ заставляют их повышать процентные ставки до абсурдного уровня и сводить бюджеты или даже создавать профицит – даже если эти действия утраивают уровень безработицы и вызывают массовые беспорядки. Как мы уже говорили выше, в 1997 году во время финансового кризиса, МВФ позволил Корее иметь дефицит бюджета равный всего 0,8 % ВВП (и то, только после нескольких месяцев усилий в противоположном направлении, с катастрофическими последствиями); когда же в начале 1990-х годов у Швеции возникли аналогичные проблемы (по причине плохо продуманного открытия своего рынка капиталов, так же как и в Корее в 1997 году), её дефицит бюджета был в десять раз больше (8 % ВВП).
А самое невероятное, что когда граждане развивающихся стран добровольно затягивают пояса, их ещё осмеивают за непонимание основ кейнсианской экономики. К примеру, когда в разгар кризиса 1997 года некоторые корейские домохозяйки проводили кампанию за добровольные меры строжайшей экономии, включая сокращение размера порций, которых [корейские хозяйки] подают к столу, корреспондент «Financial Times» в Корее глумился над их глупостью, заявляя, что такие действия «могут только усугубить погружение страны в рецессию, потому что они ещё больше сократят спрос, необходимый для того, чтобы поддержать рост» [238]. Но чем же отличалось то, что делали корейские домохозяйки и сокращение бюджетных расходов, наложенное МВФ, которое корреспондент «FT» считал в высшей степени разумными?
Недобрые Самаритяне навязали развивающимся странам такую макроэкономическую политику, которая в долгосрочной перспективе серьёзно подрывает их способность инвестировать, расти и создавать рабочие места. Категорическое и упрощенческое порицание «жизни не по средствам» закрыла им возможность «занимать с целью вкладывать», как средство ускорения экономического роста. Если мы категорически осуждаем людей, за то что они живут не по средствам, то мы должны, помимо всего прочего, осуждать молодёжь, за то, что она занимает с целью вложить в развитие своей карьеры или в образование своих детей. А это неправильно. Жить не по [имеющимся в распоряжении] средствам может быть или не быть дурно; всё это зависит от того, на какой стадии своего развития находится страна, и от того, какое применение находят заёмные деньги.
Г-н Кавалло (Cavallo), министр финансов Аргентины, мог быть прав когда говорил, что развивающиеся страны подобный «бунтующим подросткам», которым нужно «повзрослеть».
Но вести себя как взрослый и быть взрослым – это разные вещи. Подростку необходимо получить образование и найти достойную работу; не достаточно просто притвориться, что он уже взрослый и бросить школу, для того, чтобы он имел возможность сберечь на этом денег. Аналогично, развивающимся странам, чтобы по-настоящему «повзрослеть», не достаточно пользоваться той политикой, которая годится для «взрослых» стран. Им нужно вкладывать в своё будущее. А для этого, им нужно позволить преследовать макроэкономическую политику более поддерживающую капиталовложения и рост, чем та, которую применяют богатые страны, и которая намного более активна, чем та, которую им сегодня дозволяют преследовать Недобрые Самартияне.
Глава 8. Заир против Индонезии
Стоит ли нам отворачиваться от коррумпированных и недемократических стран?
Заир: В 1961 году Заир (ныне Демократическая Республика Конго) был отчаянно бедной страной со среднедушевым ВВП в 67 долл. в год. В 1965 году в результате военного переворота ко власти пришёл Мобуту Сесе Секо (Mobutu Sese Seko), который правил до 1997 года. По оценочным данным, за время своего 32-летнего правления, он украл 5 миллиардов долл., или сумму эквивалентную 4,5 национальным доходам 1961-го года (1,1 млрд. долл.).
Индонезия: В том же самом 1961 году Индонезия была ещё беднее Заира, имея подушевой ВВП всего в 49 долл. В 1966 году в результате военного переворота ко власти пришёл Мохаммед Сухарто (Mohamed Suharto), который правил до 1998 года. По оценочным данным за время своего 32-летнего правления он украл по меньшей мере 15 миллиардов долларов. Некоторые утверждают, что эта цифра может составлять целых 35 млрд. долл. Его дети стали одними из самых богатых бизнесменов страны. Если взять среднюю между этими двумя цифрами (25 млрд. долл.), то Сухарто украл сумму эквивалентную 5,2 национальным доходам 1961-го года.
В 1997 году, когда Мобуту был низложен, среднедушевой ВВП Заира, в пересчёте покупательной способности, составлял одну треть от уровня 1965 года, когда он пришёл ко власти. В 1997 году Заир занимал 141 место из 174 стран, для которых ООН рассчитывала «индекс человеческого развития», определяемый не только доходом, но и продолжительностью жизни и грамотностью.
Согласно статистике коррупции, у Индонезии положение должно было быть ещё хуже, чем у Заира. И тем не менее там, где у Заира уровень жизни упал в три раза за время правления Мобуту, уровень жизни в Индонезии вырос, более чем в три раза за время правления Сухарто. Её индекс человеческого развития в 1997 году находился на 105 месте – не страна «экономического чуда» конечно, но тем не менее заслуживает похвалы, учитывая с чего она начинала.
Контраст между Заиром и Индонезией демонстрирует как ограниченна всё более и более популярная точка зрения, пропагандируемая Недобрыми Самаритянами, что коррупция – это одно из самых больших, хотя и не обязательно самое большое, препятствие для экономического развития. Согласно этому аргументу, нет смысла помогать бедным странам, у которых коррумпированные руководители, потому что они «будут как Мобуту» и растратят деньги. Эта позиция отражена в недавнем походе Всемирного банка против коррупции, под руководством бывшего заместителя министра обороны США Пола
Вульфовица (Paul Wolfowitz), который объявил: «Борьба с коррупцией – это составная часть борьбы с бедностью, не только потому, что коррупция – это нечестно и безнравственно, но и потому, что она сильно тормозит развитие» [239]. После того как Вульфовиц занял этот пост в январе 2005 года, Всемирный банк заморозил выплату кредитов нескольким развивающимся странам, мотивируя свои действия коррупцией [240]. Вульфовиц ушёл из ВБ в 2007 году, но его кампания
