Ю. А. Карпенко
Названия звездного неба
Введение
Человечество не собирается вечно оставаться в своей колыбели. Исполняется пророческое предвидение К. Э. Циолковского — с Земли люди и корабля все дальше уходят в космос.
И далекий космос приближается к нам. Спутниками, подвигами космонавтов он входит в повседневную жизнь людей Земли. Он становится понятнее и нужнее.
А космос — это не только иные физические состояния и иные миры. От галактик и созвездий до малых планет и даже метеоритов познанные человеком космические объекты имеют свои собственные названия.
Человеческий путь познания всегда сопровождался словом. Все свои открытия и победы человек обозначал средствами языка — именовал. Без этого, без таких именований нечего было бы и думать о накоплении знаний, о передаче их последующим поколениям.
Поэтому, живя в реальном мире, мы вместе с тем живем в мире слов, обозначающих этот реальный мир и все его компоненты. А среди слов больше всего именований, собственных имен отдельных конкретных предметов и людей. Если общих слов в современном русском литературном языке насчитывается около 200 тыс., то собственных имен в нем, по-видимому (точные цифры неизвестны), в тысячу раз больше, т. е. порядка 200 млн.
Эта невообразимая огромность распределяется прежде всего двумя объемными классами — географическими названиями и именами людей. В названиях запечатлена вся география нашей великой Родины. Ведь не только выдающиеся, крупные объекты имеют свои названия. Названы и малые, даже мельчайшие объекты — улицы, части села, урочища, овраги. А сколько имен людей? Точнее говоря, в узком смысле этого термина их немного, но зато фамилий и прозвищ — почти необъятное множество. Будучи средством межнационального общения, русский язык включает и выражает все национальные именники народов Советского Союза.
В этом словесном море космические названия, хотя их гораздо меньше, отнюдь не тонут. Они занимают свое особое месте, так как обозначают особый и весьма существенный участок окружающего нас мира.
Развитие астрономии и космонавтики приводит к тому, что возрастает и весомость, значимость космических названий. Если для человека XIX в. имя Венера по преимуществу обозначало богиню любви (А. С. Пушкин 23 раза употребил в своих произведениях слово Венера с этим значением, а о планете Венере упомянул лишь однажды), то в наше время название Венера прежде всего ассоциируется с планетой Солнечной системы, а уж затем — с античной богиней.
Космические названия — не просто знаки для различения космических объектов. Эти названия — голос истории, свидетельства минувшего, дающие нам представление о том, как в древности понимали небесные тела, о старинных космогонических концепциях и о практическом использовании звездного неба для ориентации во времени и пространстве. Космические названия — один из самых ярких памятников истории астрономии. Широко, своеобразно и красочно они отразили многие этапы научного познания Вселенной.
Космические названия облегчают запоминание космических объектов, и в частности созвездий. Издавна они служили небесными ориентирами, надежным мнемотехническим средством, позволяющим лучше усвоить конфигурацию звездного неба.
Почти все космические названия ныне «молчат». Их исторический смысл либо вообще скрыт от современного человека (звезда Вега), либо открыт лишь своей поверхностной стороной (созвездие Пегас). Но если разобраться в языковых связях и условиях появления этих названий, то они расскажут нам много любопытного и поучительного.
Глава I Звездные имена
Десятки, сотни, тысячи названий небесных тел, как нерушимые вехи времени, отмечают нелегкий путь познания вселенной. Одни из них, например: Персей, Геркулес (созвездия), Марс (планета), известны с глубокой древности, другие родились в наши дни, как названия астероидов 1789, 1790 и 1791 — Добровольский, Волков, Пацаев, — они хранят память о героях-космонавтах.
Живя в настоящем, названия небесных тел свидетельствуют о прошлом, о времени и месте своего возникновения. Выявить и расшифровать их, прочесть смысл названий — интересная, хотя и трудная задача. Она как будто облегчается тем, что многие космические названия — обычные, понятные нам слова: созвездия Лев, Лебедь, Близнецы, галактика Водоворот. А другие непонятны лишь потому, что взяты без перевода из арабского, греческого или латинского языка. Названия звезд Денеб и Ригель в переводе с арабского означают «хвост» и «нога», а звезды Капелла и Мира — по-латыни «козочка» и «удивительная».
Но это — кажущееся облегчение. После расшифровки этимологического смысла названия всегда остается трудный вопрос: почему. И суть этого вопроса не в той лишь, каким образом, скажем, созвездие получило название Лев. Ведь его можно сформулировать и так: почему именно Лев, почему данный объект назван так, а не иначе? Астрономы и популяризаторы астрономических знаний в поисках ответа издавна обращаются к античной мифологии. Но мифология, как мы попытаемся это показать, скорее мешает, чем помогает понять смысл старых астрономических названий. Земные социально-исторические реалии значили для небесной номинации гораздо больше, чем мифы.
Да и самый обычный, элементарный смысл слов, ставших названиями небесных тел, со временем может быть утрачен. Особенно часто это происходит, если название образовано от собственного имени. А названий таких много. Астероид 54 именуется Александра, мы легко можем определить, что это — женское имя. Но название свое он получил в честь великого немецкого естествоиспытателя Александра Гумбольдта! Открытая в 1858 г., в разгар астероидного «бума», эта малая планета была наречена после продолжительной дискуссии именем ученого, а сейчас о связи Александры с Александром Гумбольдтом знают лишь немногие.
Здесь мы уже вторглись в область специального астрономического словообразования. Ведь имя астероида имеет формальные отличия от имени ученого, оно видоизменено. Такие видоизменения, как правило, стандартны и легко объяснимы. Но подчас они оказываются очень даже нестандартными.
В общеупотребительном русском языке нет прилагательного сверхновый, а вот астрономам хорошо известны сверхновые, особенно яркие взрывающиеся звезды, которые при взрыве теряют от 1 до 90 % своей массы, сжимаясь в белых карликов. Сопоставляя термины сверхновая и новая (такие взрывающиеся звезды тоже существуют) и исходя только из смысла их компонентов, можно заключить, что сверхновая — это что-то вроде более новой, более «свежей» звезды. Но такое заключение было бы совершенно ошибочным.
Термин новая ввел в астрономию Тихо Браге, который в книге «De Nova Stella» («О новой звезде»), вышедшей в 1573 г., описал вспышку в 1572 г. в созвездии Кассиопеи яркой звезды, нагнавшей страх на всю Европу. Со времен Тихо Браге этим термином именуют всякую звезду, вспыхивающую там, где раньше звезды не было. Однако в 20-х годах нашего века астрономы определили, что особо массивные звезды по мощности и результатам взрыва резко выделяются среди обычных новых звезд, превышая их по величине вспышки в миллионы раз. Вот эти особо мощные новые и стали именоваться сверхновыми звездами. Приставка сверх- указывает на мощность взрыва, усиливает астрономический, а не общеупотребительный смысл слова новый. И для истории термина уже несущественно (хотя это и любопытно), что звезда, породившая благодаря Тихо Браге термин новая, на самом деле была, как это стало ясно в XX в., сверхновой.
Изучение космических названий свидетельствует, что в древности эти названия возникали преимущественно вследствие ассоциаций с общественно значимыми предметами и явлениями — ассоциаций по сходству (они называются метафорами) или по смежности (такие ассоциации именуются метонимиями). Здесь задача исследователя — найти и объяснить такие ассоциации. В новейшее время космические названия изменили свой характер и стали в основной массе мемориальными, памятными. Смежность, а тем более сходство с источником названия могут полностью отсутствовать. Просто источник этот представляется обществу (либо одним лишь авторам названия) существенным, заслуживающим того, чтобы быть увековеченным в небесном имени. Здесь ученый должен точно установить источник названия и определить, почему он оказался существенным.
