— осуществление подготовки и проверки готовности боевых расчетов к заступлению на боевое дежурство;
— руководство проведением итоговых комплексных занятий в качестве инструкторов по подготовке ракет к пуску из различных степеней боевой готовности с обязательной заправкой компонентами ракетных топлив;
— участие в плановых проверках частей и соединений, проводимых Главкомом ракетных войск и командованием армии;
— проведение непосредственной подготовки боевых расчетов перед убытием их на полигон для учебно-боевых пусков ракет и участия в их проведении;
— проведение зачетов в группах регламентных работ технических батарей на допуск их к работе на боевых ракетах;
— прием зачетов у личного состава частей на присвоение классной квалификации «Мастер»;
— участие в составе Государственной комиссии по приему боевых ракетных комплексов в войсковую эксплуатацию.
Когда подполковник Алексеев вернулся из Смоленска, начальник штаба познакомил его с приказом Главкома ракетных войск о развертывании в составе полка третьего, шахтного дивизиона с ракетами Р-12У. Эта новость не порадовала Андрея Степановича. Он, по опыту других частей, прекрасно понимал, что отныне большая часть его служебного времени будет отдана решению этой злободневной задачи. Так все и получилось.
Боевой шахтный комплекс для ракет Р-12У на берегу Лиелупе, северо-западнее Элеи, представлял собой заглубленный технологический блок и четыре шахты глубиной более тридцати пяти метров для установки ракет. Место было выбрано относительно низкое. Насыпная грунтовая дорога на комплекс не выдерживала нагрузки тяжелой строительной техники. Самосвалы и тягачи то и дело застревали в грязи осенью. Их приходилось вытаскивать с помощью болотных тракторов.
В каждой шахте был смонтирован скоростной лифт для доставки людей и грузов на различные уровни обслуживания ракеты, а также подъемные площадки обслуживания. Сверху шахта закрывалась массивным защитным устройством, которое при пуске ракеты сдвигалось в сторону.
Каждая из четырех шахт соединялась с технологическим блоком углубленной патерной, по которой проходили магистрали подачи компонентов ракетных топлив, пневмокоммуникации, кабели управления и связи. Было предусмотрено их дублирование.
В конце ноября шестьдесят третьего в Латвии установилась ненастная осенняя погода. Непрерывно лил дождь. Временные дороги на стройку развезло, они стали практически не проезжими. В декабре, во время проходки второй шахты, давлением грунта и большим притоком грунтовых вод намертво сдавило временную тюбинговую крепь. Работы на шахте пришлось приостановить. Зачастило на комплекс армейское начальство со специалистами проектных и строительных организаций. Начальник отдела капитального строительства армии полковник Сочнев неделями не покидал «злосчастного объекта № 519» вблизи Добеле… Работы на шахте возобновились лишь через год после тщательного обследования и дополнительных проектных проработок.
Динамичная жизнь полка не оставляла командиру ни минуты свободного времени. Пришлось Андрею Степановичу просить начальника штаба Щербака, чтобы помог Вере как-то обустроить новую квартиру, завезти из Елгавы приличную мебель рижского производства. Наконец, удалось приобрести телевизор и холодильник. На эти покупки ушли все кубинские командировочные. Денежного довольствия явно не хватало.
Старший лейтенант Любас и после возвращения с Кубы не оставил своей мечты о космосе. В июне он написал рапорт с просьбой отпустить его для сдачи вступительных экзаменов в Военно-воздушную инженерную академию имени Жуковского. Тут, конечно, сказалось влияние командира дивизиона Стурова, выпускника этой знаменитой кузницы авиационных инженерных кадров. Пришлось подполковнику Алексееву наступить «себе на горло» и отпустить лучшего начальника расчета прицеливания.
Перед отъездом Любаса в Москву Андрей Степанович вызвал офицера с комплекса в штаб и сразу предупредил:
— Рапорт, товарищ старший лейтенант, подпишу только в том случае, если увижу письменное обязательство о возращении в полк после академии на высокую должность.
— Но, товарищ подполковник, я же собираюсь после академии отбираться в Центр подготовки космонавтов? — возразил Любас и добавил: — Кстати, капитан Краснов сообщил мне в письме на прошлой неделе, что в Звездный отбирают теперь кандидатов в космонавты только с высшим инженерным образованием.
Подполковник Алексеев сделал вынужденную уступку:
— Хорошо, мое условие несколько послабляется. Не примут кандидатом в космонавты, тогда возвращаетесь в полк командиром батареи в дивизион майора Стурова.
Тут уж Любасу было некуда деваться:
— Согласен, товарищ подполковник. Коллектив нашего полка мне очень нравится. Обязательно приеду.
— Какие другие новости сообщил вам капитан Краснов? — поинтересовался Алексеев.
— Саша пишет, что один слушатель из их группы, москвич, рассказал ему об интересном факте. Когда он сдавал документы в приемную комиссию академии Жуковского, то случайно встретил там Гагарина и Титова. Этот однокурсник пообещал Краснову узнать, учатся или нет сейчас космонавты в инженерной академии.
— Что же еще интересного сообщил вам Краснов? — рассказ Любаса по-настоящему заинтересовал командира полка.
— Еще он пишет, что сейчас готовится к полету многоместный космический корабль и одним из космонавтов будет инженер того конструкторского бюро, которое разрабатывает сами корабли. Об этом сказал слушателям академии приезжий «профессор Сергеев».
В присутствии Любаса подполковник Алексеев подписал его рапорт, ходатайствуя о допуске передового офицера к вступительным экзаменам в академию Жуковского. Когда удовлетворенный происшедшим начальник расчета прицеливания вышел, Андрей Степанович позвонил в Шауляй командиру дивизии, попросил:
— Владимир Егорович, я только что подписал рапорт старшего лейтенанта Любаса с ходатайством о допуске его к вступительным экзаменам в академию Жуковского. Сегодня рапорт будет доставлен в штаб дивизии. Если можно, не задерживайте его у себя и направьте в Смоленск, не то Любас не успеет с отъездом в Москву.
— Любаса я хорошо знаю. Он толковый специалист и дисциплинированный офицер, — согласился полковник Корнеев. — Мы не имеем права задерживать таких людей в росте.
— Я тоже так думаю, Владимир Егорович, — подтвердил командир полка.
— Присылайте рапорт Любаса, Андрей Степанович, а я его тотчас переправлю к армейским кадровикам в Смоленск, — заключил разговор полковник Корнеев.
Вступив в командование дивизией полковник Корнеев решил как можно быстрее побывать во всех подчиненных частях, чтобы составить реальное представление о боеготовности соединения. Особенно его интересовали 79-й, 115-й и 344-й полки, которые до этого он знал, по существу, лишь по названию. В меньшей степени это касалось 307-го полка, дислоцированного в Елгаве. С его командиром, полковником Минеевым, Владимиру Егоровичу приходилось неоднократно встречаться в ходе постановки на боевое дежурство пусковых установок с ракетами Р-14, а затем и при сооружении шахтного комплекса.
Плунгенским 79-м полком и после возвращения с Кубы продолжал командовать полковник Сидоров. Его часть проявила себя с лучшей стороны в составе 51-й ракетной дивизии на Острове свободы. Вернувшись из заграничной командировки, Иван Силантьевич очень оперативно восстановил боеготовность части, и ее стартовые подразделения предстали перед Корнеевым в самом лучшем боевом виде.
Закончив инспекторскую проверку, Владимир Егорович откровенно поделился своими впечатлениями об увиденном на боевых комплексах. Он предупредил Сидорова, что в шестьдесят пятом намечается переход 29-й дивизии на новое оружие. Возможно, это будут ракеты конструкции Янгеля Р-16. Но скорее всего, одному или двум полкам будет поручено освоение в войсковых условиях самоходного ракетного комплекса с двухступенчатой твердотопливной ракетой «Темп-С». Полковник Корнеев сообщил командиру полка, что в ноябре он встречался в Смоленске у генерала Добыша с главным конструктором самоходного комплекса Надирадзе, который обсуждал вопросы перехода на его изделие частей 50-й ракетной армии.
В свою очередь Иван Силантьевич рассказал об интересной встрече с Фиделем Кастро, о проделанной там боевой работе, об участии ракетчиков в грандиозном карнавале в Карденасе 7 ноября шестьдесят второго года. Командир передового полка дал похвальную оценку действиям в экстремальных условиях отдельного дивизиона майора Алексеева.
Дислоцированный в Паплаке 115-й полк оказался хорошо укомплектованным зрелыми командными кадрами бывшей гвардейской механизированной дивизии. Во всем чувствовалась твердая рука командира, полковника Онищенко. Участник Великой Отечественной войны, в то время еще «зеленый» лейтенант, командир танкового взвода спустя два десятка лет не давал послабления ни себе, ни подчиненным, поддерживая в части строгий воинский порядок. Виктор Иванович окружил себя толковыми специалистами ракетного дела. Особой прилежностью и исполнительностью среди них отличался главный инженер полка капитан Жуков. Выпускник Рижского высшего инженерно-авиационного училища в совершенстве освоил ракеты Р-12, Р-14 и Р-16 на полигоне Капустин Яр и, не считаясь со временем, умело и терпеливо передавал свои знания подчиненным. После долгого и трудного периода формирования полк уверенно выходил в число лучших в дивизии.
