радость, удовлетворение (хотя и не часто), но за все эти годы ни разу с такой щемящей силой не пришло ко мне ощущение этой нужности, необходимости. Наверное, это закономерно. В обстоятельствах экстремальных, в условиях особых, во время великих испытаний и великих побед духовные силы человека не только возвышены, но и обнажены, ничем не защищены, поэтому, видимо, человек так и открыт восприятию [Сахарова 1985: 41].
Искусству и особенно музыке дано было исцелять людей различными способами. Детям музыка помогала унять свои страхи, справиться с одиночеством, пережить потери и потрясения. Тем, кто сражался на фронте или трудился в тылу, музыка придавала сил. Мужчинам и женщинам она помогала снять напряжение, вспомнить родной дом и близких. Боль и страдания, которые люди испытывали из-за того, что творится вокруг, музыка преобразовывала в гнев и ненависть, которые поднимали на борьбу. Спектакли и концерты, трансляция песен по радио, художественная самодеятельность – все это переносило слушателей, независимо от возраста и географического положения, в другой мир, хотя бы на несколько минут. Люди могли общаться через танец или песню, делить друг с другом свои чувства, будь то радость или горе. Они вспоминали, что вправе гордиться собой и своим народом вне зависимости от того, каково положение на фронте – блестящее или тяжелое. В 1975 году Шостакович, оглядываясь назад, писал о песне военных лет:
Она стала средоточием чувств и настроений народа. Мобильность, поразительная отзывчивость песни на большие и малые явления жизни определили ее исключительно важное место в искусстве той поры. Песенное творчество пережило невиданный расцвет. Песни А. В. Александрова, В. Соловьева-Седого, М. Блантера, Б. Мокроусова, А. Новикова, Т. Хренникова, В. Захарова, Дм. и Дан. Покрассов и многих других талантливых мастеров навсегда вписались в музыкальную летопись войны. Они и поныне восхищают нас, служат образцом для современных авторов. Без песен, созданных в годы войны, мы не представляем себе тех памятных лет (Коммунист. 1975. № 7. С. 39–40). Цит. по: [Скороходов 1982: 69].
Связь между военными песнями и пережитыми эмоциями настолько сильна, что сохраняется после войны. Когда люди, пережившие войну, слышат песню тех лет, их захватывают воспоминания, часто со слезами на глазах, потому что они думают о тех, кого любили и потеряли, о той цене, которая заплачена за победу, о тех жертвах, которые принес народ. Песня – символ самопожертвования и связи между людьми, жившими в то время. Кроме того, все люди, которые помнят войну, с какой бы гордостью ни говорили о подвигах, с какой бы нежностью ни вспоминали друзей, выражают горячую надежду, что война больше никогда не повторится. Под «позитивными переживаниями» люди, пережившие войну, подразумевают понимание единства цели, готовность к самопожертвованию ради ближнего, взаимную поддержку, пренебрежение материальным благополучием. Это тот высокий человеческий идеал, который в какой-то мере был достигнут во время тяжелейших испытаний. Возможно, воспоминания об этих переживаниях служат эталоном того, как людям следует строить отношения между собой и в мирное время, что продлевает жизнь песням, которые воплощают этот идеал.
Глава 7
Военные песни как культурное наследие [43]
К концу Второй мировой войны в Советском Союзе был создан корпус песен, получивших название «песни военных лет». Как говорится в главе 1, число их было велико, сотни песен возникли либо впервые, либо на основе известных мелодий. Они прошли через многоступенчатый отбор широкой публики и официальной цензуры, через перемены политического курса во время войны и после, они уцелели в этих суровых условиях, чтобы получить статус наследия военных лет, признанного государством и народом. В военное и послевоенное время эти песни обуславливали восприятие войны и психологическую реакцию на нее, способствуя вместе с тем формированию идентичности слушателей. Чтобы понять, почему эти песни оказывали такое длительное воздействие на общество, необходимо учесть несколько факторов.
В заключительной главе рассматриваются различные факторы, значимые для бытования этого наследия за прошедшие 75 лет. Одним из факторов являются сами песни, содержание которых порождало отклик у слушателей и часто вызывало коллективный резонанс. Тексты песен имеют решающее значение для передачи посланий о войне. Мелодия также оказывает воздействие на физиологическом уровне, что может вызвать эмоциональную и физическую реакцию. Более того, от удаленности войны во времени и пространстве зависит, что люди ищут в песнях и как на них реагируют.
Состав песенной аудитории является неоднородным. Можно выделить несколько поколений: поколение тех, кто застал войну, поколение их детей и второе послевоенное поколение. Каждое поколение характеризуется собственными языком, восприятием, реакцией и интерпретацией войны, которые отличают его от других поколений. При всех индивидуальных различиях люди одного поколения имеют общую идентичность, которая проявляется психологически, эмоционально, иногда телесно и обусловлена определенным опытом, ограниченным во времени [Wolfe 2006: 253]. Иногда этот опыт не коснулся их напрямую.
Каждое поколение может давать собственную интерпретацию песен, иметь свои причины их слушать, по-своему ощущать эмоциональную связь с ними. Родившиеся после войны слышали эти песни от старших родственников, в пионерских лагерях, в школах, в кино, по радио. В их воспоминаниях эти песни связаны не с тяготами и жертвами войны, а скорее с семейными узами, с летним лагерем или со школой, с массовой культурой. Возможно, как говорит Нина Тумаркин в своем исследовании о культе войны, многим молодым людям государственные ритуалы старших поколений внушают скуку или даже активное неприятие, но что касается песен, с этим жанром все соприкасались не только через официальные каналы. В своем исследовании о ностальгии в русской культуре Светлана Бойм отмечает, что и текст, и практика могут стать мифологией, то есть:
Мифологии являются общими местами культуры, повторяющимися нарративами, которые воспринимаются в рамках данной культуры как естественные, но фактически подверглись натурализации, после чего их историческое, политическое или литературное происхождение забылось или замаскировалось [Воут 1994: 4].
Мифология у разных поколений может различаться, но она, как указывает Бойм, непременно существует. Существованием подобных мифологий может объясняться долговечность военных песен: они были написаны «не для чтения и интерпретации, а для заучивания и заклинания» [Бойм 2002: 138].
Молодое поколение, очевидно, помещает эти песни в исторический контекст; это не «их» музыка, но все же она затрагивает больше, чем предки, погрязшие в прошлом. Люди всех возрастов знают эти песни, а кое-что способны и сами спеть.
Фактором, также определявшим в течение всего времени песенную культуру и интерпретацию песен, является контроль, который партия и правительство осуществляли над мировоззрением широких масс. В различные эпохи население
