воспринимало и хранило «реликвии» войны по-разному – в зависимости от плодовитости авторов, от доступности пластинок, от внимания к военной теме.
Нина Тумаркин подробно характеризует эти сдвиги в отношении к войне в своей работе, посвященной культу Второй мировой войны. Примечательно, что она не затрагивает проявлений этого культа в сфере музыки. Автор этой книги придерживается мнения, что музыка и особенно песни занимают довольно сакральное место в культе войны, и потому все эти перемены на них почти не сказались. Возможно, это связано с мобильностью песни, ее личностной природой. Даже если государство пыталось запретить какие-то песни, оно терпело крах, пока люди их помнили и хотели петь. Коль скоро государство не могло осуществлять контроль над людьми, которые в неофициальной обстановке пели песни, то не могло подвергать цензуре и то, что они пели.
Государство могло повлиять и влияло на восприятие войны путем введения в обиход новых произведений, описывающих ту эпоху: фильмов, повестей, песен. Иногда в эту деятельность включались военные песни: например, их пели персонажи фильма или мелодия песни служила заставкой для телевизионной передачи. Иногда новые сочинения ложно ассоциировались с «песнями военных лет» и включались в их число. Наиболее яркий пример такого рода – марш «День Победы», написанный в 1975 году композитором Давидом Тухмановым и поэтом Владимиром Харитоновым.
В то время как корпус военных песен оставался более или менее неизменным в послевоенные годы, государство, согласно ряду свидетельств, содействовало распространению и известности этих песен. Продавались наборы пластинок, дети и молодежь разучивали военные песни в летних лагерях и на военных сборах, песни звучали в фильмах о войне. Выходили в эфир радиопрограммы, посвященные поиску текстов и истории создания не очень известных военных песен. В этой кропотливой работе часто принимали участие солдаты-ветераны, которые хотели отыскать и сохранить истории песен, осмыслить их роль во время войны. Юрий Бирюков, сам ветеран и музыкант, этой задаче посвятил свою жизнь. В отличие от некоторых опрошенных, упомянутых выше, он пришел в восторг от того, что исследователь из Америки заинтересовался его «детищем». Мы несколько раз встречались в Москве, и он щедро делился своими находками и соображениями. Его книги и книги других собирателей неоднократно публиковались в различных государственных издательствах и доступны широкому кругу читателей. Такими методами государство поддерживало и оживляло у старшего, военного поколения воспоминания о войне, а молодое поколение знакомило с военными песнями и воспитывало.
Важным фактором сохранения наследия являлись создатели и исполнители военных песен, а также слушатели, которые берегли их в своей памяти. В победу над фашистами музыканты внесли, по сравнению с другими артистами, возможно, наибольший вклад, доказав социальную значимость своего труда и войдя в наиболее привилегированный слой послевоенного общества [Tomoff 2006: 64]. Марк Бернес всегда будет ассоциироваться с «Темной ночью», которую исполнил в популярном фильме. Публика знала композиторов некоторых песен, а певцов связывала с определенными произведениями. Даже когда популярные исполнители, такие как Русланова или Козин, временно исчезали из поля зрения, потому что потеряли расположение Сталина и были арестованы, публика не забывала песни, за которые их полюбила. Долговечность песни, следовательно, зависит не только от слов или музыки, но и от исполнителя. И даже если он исчез из публичного пространства, выпал из системы, заболел или умер, публика ассоциирует певца с его песнями и хранит в памяти эти ассоциации.
Во время войны функции песен – мобилизующая, исцеляющая, осмысляющая и увековечивающая – являлись предметом компромисса между партией и народом, и он был достигнут между государственными учреждениями культуры и индивидуальными предпочтениями. Первоначальная установка государства, которая заключалась в том, что песни должны возбуждать в людях ненависть, жажду мести и поднимать армию в бой, натолкнулась на точку зрения солдат, которые полагали, что ненависть и борьба и без того на фронте постоянно присутствуют, и от песен ждали чего-то иного. Солдаты нуждались в надежде на возвращение домой, к любимым, и в передышке от ужасов войны.
К концу войны песни изменились. Во многих зазвучали темы тоски по дому и по погибшим товарищам. Сталин, военные успехи и даже победы воспевались редко. А если и воспевались, то всегда с оттенком горечи, с мыслью о потерях, ценой которых добыта победа.
Во время войны люди выражали пожелания, какие песни им нужны, а песни, в свою очередь, формировали взгляд людей на войну и на самих себя. Воинская часть, которая удостоилась собственной песни, исполняла ее с гордостью, как награду за храбрость и самопожертвование перед лицом врага, ощущая при этом единение, которое сплачивало всех. Услышав эту песню позже, бывшие однополчане вновь ощущали это единение, воспоминания оживали и восстанавливалась прежняя идентичность. Бойцы некоторых частей в течение многих лет встречались в День Победы и вновь вместе пели песни военных лет.
Воздействие песни на слушателей во многом определялось ее текстом. Какова бы ни была реальность, слова обычно внушали надежду. Например, в песнях «Давай закурим» или «Где же вы теперь, друзья-однополчане», написанных ближе к концу войны, повествование перенесено уже в мирное будущее, в эпоху «после войны». Подразумевается, что лирический герой остался в живых и оглядывается назад. В стихах говорится о том времени, когда бойцы снимут шинели и будут доставать их только в память о войне. Часто песня заверяет, что дом, очаг и любимая ждут солдата, или, как песня «Вася-Василек», выражает уверенность, что, хоть любимая и не дождалась, все равно «если сердце горячо, девушка найдется». Встречались песни и воинственные, заряженные жаждой мщения, например «Пять пуль» или «Заветный камень». Слова о надежде, любви, победе и будущей жизни давали растерянным, раненым, разлученным с любимыми людям возможность собраться с силами, залечить раны, представить будущее, в котором есть дом, дети, а главное – мир. В песнях шла речь о базовых человеческих ценностях.
Важной чертой песенных текстов являлась искренность при обсуждении серьезных тем, таких как смерть или поражение. В песне «В лесу прифронтовом» солдат говорит о том, что ему, возможно, «придется в землю лечь». Такие песни, как «Вечер на рейде», «Песня о Днепре», «Прощайте, скалистые горы», честно признают, что родную землю пришлось отдать врагу. Когда наступила победа и выжившие вернулись домой, люди, успевшие полюбить эти песни, видели в них символ победы и память об утратах. В конце концов, тексты песен подразумевают, что каждый человек, который сражался и страдал, ценен именно потому, что он сражался и выжил. Таким образом, эти песни, которые люди называли своими во время войны, после войны превратились
