Ознакомительная версия.
Если же виновный не совершал первоначального преступления, то для наличия в его действиях состава преступления он должен заведомо знать о его совершении другими лицами (ст. 174 УК РФ).
«Заведомость» означает, что лицо, осуществляющее финансовые операции или другие сделки с денежными средствами либо иным имуществом, было осведомлено о том, что способ их приобретения был именно преступным, нарушающим конкретный уголовно-правовой запрет. Подробнее понятие «заведомости» будет рассмотрено при анализе субъективных признаков легализации.
Для отнесения способа приобретения предметов легализации к «преступному» необходимо установить, что: а) виновный приобрел денежные средства или иное имущество путем совершения конкретного деяния, запрещенного уголовным законом; б) это деяние не относится к преступлениям, предусмотренным статьями 193, 194, 198, 199, 1991 или 1992 УК РФ; в) уголовный закон, предусматривающий ответственность за данное деяние, на момент его совершения был надлежащим образом опубликован и вступил в силу; г) уголовный закон имел действие на той территории, на которой деяние было совершено. Тогда можно считать, что денежные средства или иное имущество были приобретены «преступным путем».
Изменение с 1 февраля 2002 г. указания в уголовном законе на «преступный» (вместо «незаконного») путь приобретения денежных средств или имущества представляется обоснованным. Сделано это было для того, чтобы установить уголовно-правовой запрет на легализацию имущества, полученного именно преступным путем, а не в результате административного правонарушения, должностного (служебного) проступка или гражданско-правового деликта.
В юридической литературе было высказано мнение о том, что, в соответствии с ч. 1 ст. 49 Конституции РФ, преступный путь приобретения денежных средств или иного имущества может установить только вступивший в законную силу приговор суда по первоначальному преступлению[198]. Депутат Государственной Думы ФС РФ
В. Илюхин, комментируя законопроект «О противодействии легализации (отмыванию)…», также выразил опасение, что «по такому закону борьба с “отмыванием” невозможна. Ведь бороться разрешено только с преступными доходами. То есть прежде надо выявить преступление и преступника, доказать, что преступление действительно совершено, и только потом можно подступиться к неправедным доходам»[199]. О сомнениях депутатов относительно правомерности употребления термина «преступный» до соответствующего акта судебных инстанций писал также Д. Гвоздев[200].
На наш взгляд, подобные опасения необоснованны. Сторонники этой точки зрения не учитывают, что вступивший в законную силу приговор суда, о котором говорится в ч. 1 ст. 49 Конституции РФ, необходим для признания лица виновным в совершении какого-либо преступления, но не для признания какого-либо события преступлением. «Преступность» же любого события (в том числе и приобретения предметов легализации) определяется не существованием лица, уже признанного судом виновным в совершении преступления, а фактом самого преступления, точнее – «наличием достаточных данных, указывающих на признаки преступления» (ч. 2 ст. 140 УПК РФ). Вступившего в законную силу приговора суда по данному преступлению может не оказаться в принципе (например, по причине неустановления лица, совершившего преступление, либо по причине его смерти – до удаления суда в совещательную комнату для постановления приговора, либо в связи с применением к нему акта амнистии и т. п.), но отсутствие обвинительного приговора не делает само это деяние непреступным. Достаточность же данных, указывающих на признаки преступления, определяют органы, уполномоченные государством: прокурор, следователь или дознаватель (ч. 1 ст. 21 УПК РФ). Поэтому приобретение легализуемых денежных средств или имущества является преступным не с момента вступления в законную силу приговора суда в отношении лица, совершившего первоначальное преступление, а с того момента, когда прокурор, следователь или дознаватель усмотрят в этом приобретении достаточное количество данных, указывающих на признаки преступления.
В противном случае сторонники критикуемой точки зрения рискуют загнать себя в угол. Если, применительно к легализации, доходы признавать «преступными» только на основании вступившего в законную силу приговора суда, то данное правило придется распространить на все ситуации, требующие признания чего-либо «преступным».
Например, нельзя будет возбудить уголовное дело о преступлении, пока оно не будет признано таковым вступившим в законную силу приговором суда. Представим ситуацию: совершена квартирная кража, а прибывшая на место происшествия опергруппа объясняет хозяину, что возбудить уголовное дело (а следовательно, и начать розыск его имущества) нет никакой правовой возможности, так как преступный характер исчезновения вещей из его квартиры вступившим в законную силу приговором суда еще не установлен.
Нельзя будет задерживать и причинять вред лицу, совершившему преступление (ст. 38 УК РФ): как можно быть уверенным, что лицо совершило именно преступление (а не административное правонарушение или аморальный поступок), если в отношении него нет не только вступившего в законную силу приговора суда, но даже нет еще постановления о возбуждении уголовного дела? Уместно напомнить здесь, что террористы, захватившие 23 октября 2002 г. театральный центр на Дубровке в г. Москве, были застрелены во время штурма, т. е. до того, как были признаны судом террористами (т. е. преступниками).
Нельзя будет не только обезвредить, но даже похоронить террориста. После упомянутых событий на Дубровке, Федеральный закон «О борьбе с терроризмом» был дополнен статьей 161, согласно которой «погребение террористов, умерших в результате пресечения террористической акции, осуществляется в порядке, устанавливаемом Правительством РФ. При этом их тела для захоронения родственникам не выдаются и о месте их захоронения не сообщается».[201] Зададимся вопросом: как можно хоронить человека по правилам захоронения террориста (в частности, не выдавать его тело родственникам и т. п.), если он не был признан террористом вступившим в законную силу приговором суда?
Нельзя будет квалифицировать по и. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ действия лица, совершившего убийство «с целью скрыть другое преступление», – сначала нужно будет, чтобы это «другое» преступление было признано таковым вступившим в законную силу приговором суда.
Перечень примеров можно было бы продолжить, однако, полагаем, в этом нет необходимости.
По нашему мнению, для признания в ст. 174, 1741 УК РФ приобретения денежных средств или иного имущества преступным, необходимо и достаточно установления одного лишь события первоначального преступления, а не вступления в законную силу приговора суда по этому событию. На практике, «преступный» характер приобретения предметов легализации действительно иногда может быть установлен вступившим в законную силу приговором суда. Однако было бы неправильным требовать его во всех без исключения случаях.
Аналогичный подход наблюдаем и в зарубежном уголовном праве. Наиболее, пожалуй, цитируемые у нас зарубежные специалисты по проблемам отмывания «грязных» денег, немецкие исследователи Х.-Х. Кернер и Э. Дах, рассматривая вопрос о «доказанности первичного преступления» также указывают, что, хотя «вступивший в силу приговор, конечно же, существенно упрощает доказательство исходного уголовно наказуемого деяния, все же суд, которому надлежит вынести приговор относительно отмывания денег, может и без вступившего в силу приговора самостоятельно проверить и установить признаки состава преступления по этому исходному деянию»[202].
Кроме того, следует учитывать, что ст. 174 и 1741 УК РФ – не единственные, в которых употребляется термин «преступный». В ближайшей к ним ст. 175 УК РФ также говорится об имуществе, добытом преступным путем, однако никто из исследователей не полагает необходимым наличие вступившего в законную силу приговора суда. Для квалификации по ст. 175 УК РФ достаточно заведомой осведомленности лица о том, что имущество было добыто преступным путем.
В первоначальной редакции ст. 174 УК РФ, действовавшей до 1 февраля 2002 г., было указание на «незаконный» путь приобретения денежных средств или иного имущества, никто, однако, не связывал установление «незаконности» приобретения с наличием вступившего в законную силу решения суда либо постановления административного органа. Это было бы таким же абсурдом, как, например, требовать от гражданина, обжалующего незаконные действия должностного лица, прилагать к своей жалобе вступившее в законную силу решение суда, устанавливающее, что обжалуемые им действия действительно являются незаконными.
Ознакомительная версия.
