Ознакомительная версия.
Итак, в дотатарский период не выработалось достаточных условий для появления единодержавия,[30] более того, развитие институтов автономии, самоуправления и княжения в рамках исторических народных традиций могло привести как к федерации, так и к единому унитарному государству, как к республике,[31] так и к монархии, ограниченной или абсолютной.[32]
С татарским завоеванием альтернативы развития исчезли, и в Восточной части Руси произошел быстрый и крутой поворот к единовластию.
Поскольку монголы оказали влияние на развитие русской государственности, необходимо подробней остановиться на том, что же представляли собой эти завоеватели. Вслед за скифами, сарматами, гуннами, печенегами и половцами монголы были последней волной восточной экспансии на Европу. Помимо колоссальных потрясений и разорения, они совершали определенный культурный обмен между Китаем, Ближним Востоком и Европой.[33] Многие черты их организации в будущем будут восприняты и развиты в России. Прогрессивное устройство общества и государства способствовало военному успеху и могуществу монголов. Перечислим некоторые составляющие их государственной организации:
1. Осознание монголами своей общности, которая отсутствовала у других народов Европы. Это, так сказать, социокультурная характеристика; если же говорить о государственной организации соперников монголов, то характерным для Европы и Руси того времени было отсутствие единства.[34]
2. Жесткая дисциплина и централизация управления; отсутствие какой-либо видимой разницы между военной и гражданской организацией. Армия, хоть и не имела постоянного состава,[35] была хребтом администрации: именно через армейских начальников народ узнавал о приказах и указаниях императора. Более того, провинциальные и районные администрации создавались вокруг центров военных округов, на которые делилась империя, а лагерь каждого из армейских командиров становился центром местной администрации со всеми необходимыми полномочиями. Таким образом, военный командир был одновременно и гражданским наместником. Контроль над армией осуществлялся через императорскую гвардию, старшие офицеры которой были в постоянном контакте с императором и в готовности к консультациям с ним. Можно предположить, что они составляли некоторое подобие постоянного совета при императоре. На заседании ханского совета при Угэдэе, например, присутствовали братья и старшие родичи Великого хана, а также командиры всех армейских соединений. Руководители каждого подразделения имели особые нагрудные знаки отличия, по которым можно было определить его ранг. Это были так называемые пластины власти из золота и серебра. Например, при Чингисхане знаком чиновника первого ранга была золотая пластина с головой тигра и надписью: «Священный Декрет Тъен-це („Данного небом“), императора Чингиса. Пусть дела вершатся по воле его». Знаком второго ранга была простая золотая пластина с той же формулой, к которой добавлялось слово «срочно». Серебряная пластина с той же надписью предназначалась для чиновников третьего ранга и т. д.[36]
3. Веротерпимость к другим вероисповеданиям.[37] Известно, что Чингисхан не принадлежал ни к одной из утвердившихся тогда церквей, во всяком случае, и мусульмане, и христиане называли его язычником. Однако он считал, что связан с «Вечно Голубым Небом» лично, без каких-либо посредников, и не допускал шаманов к государственным делам. Можно сказать, что Чингисхан был вдохновлен религиозным чувством, связанным с идеалом универсального государства. Его религия не может быть, однако, названа государственной, поскольку в своей связи с Богом он не использовал какую-либо традиционную церковь.[38] Вот как характеризует Э. Гиббон религиозность Чингисхана: «… нашего удивления и наших похвал всего более заслуживает религия Чингиса. Между тем как в Европе католические инквизиторы прибегали к самым жестким мерам, чтобы защитить бессмыслицу, их мог бы пристыдить пример варвара, который предупредил поучение философии,[39] установив своими законами систему чистого деизма и полной веротерпимости. Его главным и единственным догматом веры было существование Бога. Разные религиозные системы преподавались и применялись на практике внутри одного и того же лагеря, не подвергаясь никаким стеснениям и не вызывая никаких раздоров; и бонзы, и имамы, и раввины, и несториане, и латинские священники пользовались одинаковым освобождением от службы и от податей;[40] возгордившийся победитель мог попирать в Бухарской мечети Коран ногами своего коня, однако в минуты душевного спокойствия законодатель уважал пророков и первосвященников самых враждебных сект».[41]
4. Положение Великого хана в организации власти у монголов было таково, что его можно было назвать абсолютным монархом, который «обладает удивительной властью над всеми своими подданными».[42] В соответствии со свидетельством Рашида ад-Дина, Чингисхан был Богом Созвездия Планет, монархом земли и Времени и все монгольские роды и племена стали его рабами и слугами.[43] Он был Богом Пяти цветов, которые по древнекитайской символике обозначали пять сторон света. Все подданные Великого хана – монголы или вновь завоеванные народы – должны были служить государству и подчиняться воле хана. При этом они находились на разных ступенях политической иерархии. Монголы были правящей нацией, и подданные Великого хана также были избранным народом, сюзереном которого он являлся.
Их родовые вожди избрали Чингисхана на трон.[44] Им принадлежали плоды завоевания, и из них избирались армейские командиры и чиновники администрации. Тюрки Центральной Азии и Южной Руси, равно как и аланы, принимались в братство наций степей под монгольским покровительством. Оседлое население, завоеванное монголами, находилось внизу этой пирамиды. Главным был род Чингисхана; именно из мужчин этого рода выбирались будущие монгольские императоры и ханы. Вначале император избирался всей монгольской нацией посредством родовых вождей, затем, в более поздний период, это право стало прерогативой собрания родственников правящей династии – курултая. После выборов члены императорской семьи должны поддерживать политику великого хана всем своим достоянием и влиянием. Церемония выборов предполагала также и присягу новому хану. Кроме того, курултай регулярно собирался, чтобы обсудить вместе с ханом важные вопросы внешней и внутренней политики.[45]
В борьбе с монголами Русь показала себя крайне упорным соперником, и, согласно тогдашним традициям татаро-монгольских завоевателей истреблять всех, кто сопротивляется,[46]была опустошена до крайней степени. По некоторым оценкам, исключая Новгород, Смоленск и Белорусские княжения, куда не дошли татаро-монголы, на Руси осталась всего лишь десятая часть населения.[47]
Поколения, сменяющие друг друга, постепенно утрачивали былые вечевые традиции, они не смогли сохранить прежних понятий об обществе и основах общественного строя. К сожалению, изменился и сам характер народа. Веча умолкали повсеместно; строй этот, хотя и сохранялся в непорабощенных землях, где время от времени еще звучал голос вечевых колоколов, однако уже не развивался, как прежде, и не давал новых форм; это уже была агония.
Власть над землей и право княжить давала уже не сама земля, как было прежде, а монгольский хан. Князь, дарами и лояльностью покупавший у хана свои права на княжение в Орде[48], переносил порядки завоевателей на свои земли. Так, боярское владение имениями обеспечивалось не иначе как милостью князя за счет тех же даров и той же лояльности.
Татарскому влиянию Русь обязана также и централизацией государственного управления, и аккумуляцией власти у одного лица. Взамен традиционного для княжеской среды статуса старейшего князя, который по положению был равным среди равных[49], монголами был введен институт великого князя. Ханы возвысили это звание, дали великому князю власть и силу; за это звание князья стали бороться как за цель высшего проявления честолюбия, однако получить его можно было только одним путем – лестью, поклонами, дарами и угодничеством. В первой половине XIV в. с легкой руки хана Узбека звание великого князя утвердилось за московскими князьями,[50] переходя от отца к сыну с ханским утверждением. Так было до тех пор, пока не пала и не разложилась Орда и власть московских князей не усилилась, заменив собой ханскую. Князья стали такими же владыками и собственниками русских земель, которыми по праву завоевания, при азиатском укладе понятий, были и считали себя ханы.[51]
Ознакомительная версия.
