А требование безусловной необходимости установления объективной истины в уголовно-процессуальном законе, которое существовало в ныне одиозное советское время, будет разве препятствовать этому обвинительному уклону и вседозволенности?
По мнению профессора А.Д. Бойкова, «некоторые расширения возможностей адвоката-защитника по собиранию доказательств и ведение судебного контроля законности отдельных процессуальных действий органов уголовного преследования вовсе не ставит в равное положение противостоящие стороны. Отказ же от принципа объективности, всесторонности и полноты, обязывавшего и следователя и прокурора выявлять обстоятельства не только обвинения, но и защиты, ставит обвиняемого в сложное положение».
В свое время руководство ЦК ВКП(б) рассматривало ошибки в правосудии ни много ни мало как посягательство на авторитет государства, и должностные лица (следователи, прокуроры, судьи) несли серьезную ответственность за допущенные нарушения в правоприменительной деятельности.
С учетом этого можно утверждать, что в настоящее время вновь, как и в конце 80-х – начале 90-х годов прошлого столетия, происходит уничтожение российской государственности как таковой, только под другими лозунгами и призывами.
Абсолютно непонятны сегодня лишенные законности и объективности, а значит, и справедливости действия и решения судов апелляционных, кассационных (надзорных) инстанций, что изложено в главе «О практике принятия процессуальных решений апелляционными, кассационными и надзорными судебными инстанциями». Современная апелляционная и кассационная уголовно-процессуальная практика вызывает искреннее профессиональное непонимание, недоумение, глубокие раздумья и требует также принципиальных решений. Поражает осознание правильности своего процессуального поведения, видения и понимания ситуации, уверенности в безошибочности применения процессуального закона со стороны судей и прокуроров.
Еще два года назад президент Адвокатской палаты Ивановской области на вопрос: «С чем в настоящее время приходиться бороться российской адвокатуре?» ответил коротко: «С правосудием».
«Жалоба рассмотрена, доводы защиты, оспаривающие законность, обоснованность и справедливость вынесенного судебного решения, признаны несостоятельными» – так одной фразой мотивировали свой отказ надзорные инстанции. Или «доводы защиты направлены на иную оценку исследованных судом доказательств».
Сегодня в апелляционном заседании Московского областного суда защитник подсудимого Смураго в связи с вопиющим и даже нескрываемым непрофессионализмом прокурора повторно заявляет ему отвод, на что председательствующий, игнорируя доводы защиты, отвечает недоумевающему адвокату: «Не размазывайте процесс». Что это такое – «не размазывайте процесс» – не знает никто. УПК это не предусмотрено. Защитник осужденного настойчиво у многих знающих специалистов интересовался таким новым принципом «не размазывания процесса», на что получил вновь ответ, что «есть вопросы, на которых просто нет ответа».
Апелляционной инстанцией Московского городского суда по делу Андросова, которое когда-то будут изучать в учебниках как вопиющий пример умышленного лишения права на правосудие, защите было безмотивно отказано во всех законных и обоснованных ходатайствах, заявленных в письменном виде. Адвокат был вынужден заявить мотивированный отвод всему составу апелляционной коллегии, на что получил официальный ответ: «Несогласие с принятыми процессуальными решениями не является основанием для отвода». Эти проблемы изложены в главах «О проблемах отвода должностных лиц уголовного процесса» и «О практике работы квалификационных коллегий, ответственности работников судебной системы и правах участников уголовного судопроизводства».
Так ли это, если «после совещания по указанию Подкопаева областным судом соответствующее постановление было отменено. А сам его председатель обратился в Квалификационную коллегию судей, написав, что, выдав санкцию следственным органам на проведение проверки, судья Глухов нарушил Кодекс судейской этики и должен быть отстранен от должности».22 Но ведь квалификационные коллегии не могут вмешиваться в процессуальную деятельность. Или все-таки могут? Или существуют два вида деятельности этих коллегий – одна существует для ответов гражданам, искренне недоумевающих от правосудия, другая – для того, чтобы воздействовать на судей, «выбивающихся» из системы? Может быть, сегодня произошло перерождение квалификационных коллегий? Только вот кто же расскажет, почему и когда?
Подобное непонимаемое правосудие с его «иными системными правовыми решениями», прикрытыми состязательностью принципами «достаточности имеющихся доказательств», получаемых по субъективному усмотрению должностных лиц, вызывает много вопросов, потому что является необъяснимым даже с точки зрения здравого смысла. «Судья не нарушает закон, она заблуждается», – так просто и незатейливо было написано в одном из ответов очень уж настойчивому заявителю, имеющему высшее юридическое, еще советское образование, и работающему к тому же преподавателем в юридическом институте.
Спрашивает этот грамотный заявитель, как и многие другие образованные граждане (пока еще не «потребители правосудия»): «Но какие же это судьи, если их не интересует истина. Какому правосудию они служат»? Являются ли они стражами государственности или стали лишь «потребителями законодательства»?
«Принципиально иные системные правовые решения» (В.Н. Плигин) действительно ли являются системными, соответствуют ли они принципам уголовного судопроизводства, почему-то до сих пор закрепленным в законе?
Если же они не соответствуют этим принципам, то может быть, и в этой части необходимо что-то «системно» изменить? Или эти принципы все-таки нужны, чтобы народ еще во что-то верил, а его защитники – на что-то надеялись?
Происходит ли реальная «оценка наступивших последствий»? (Плигин).
Кому выгодны такие «скоростные изменения законодательства», «оптимизация правосудия» и «унификация судебной практики», в результате которой «возникает недоверие к базовым институтам государства»?
В этой связи уместно вспомнить постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О применении судами некоторых положений раздела 1 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» № 25 от 23 июня 2015 года, прежде всего в части юридически значимых сообщений, регламентируемыми пунктами 63-68 постановления Пленума, статьей 165-1 ГК РФ.23
А ведь в декабре 2008 году на 7-м Всероссийском съезде судей планировалось совсем по-другому: «В процессуальном законодательстве, а также в законодательстве о почтовой связи, в Кодексе Российской Федерации об административных правонарушениях следует установить порядок и сроки доставки судебных извещений, информирования судов об их вручении либо причинах невручения, предусмотреть ответственность работников почтовых организаций почтовой связи за нарушение установленного порядка вручения судебных извещений».
Автору известны как минимум два очень уж сомнительных судебных решения последнего времени – по искам в отношении ответчиков Казакова (Бутырский районный суд Москвы) и Староверова (Домодедовский городской суд), когда судьи принимали свои необоснованные решения без какой-либо проверки исключительно на представленных недобросовестными истцами материалах. Изложенные вопросы весьма подробно представлены в главе «Решение окончательное и обжалованию не подлежит».
Как сказал в свое время известный знаток российской словесности, «хотели как лучше, а получилось как всегда»?
При этом нет ответа на вопрос, который весьма волнует, наверное, уже абсолютно всех практикующих юристов – почему одни постановления Пленума Верховного Суда носят лишь рекомендательный характер, а другие являются обязательными к исполнению, как нет уже годами ответа и на вопрос – кто и зачем создает сегодня существующую судебную практику.
Президент России был несказанно удивлен, когда правозащитники, в том числе известный адвокат Юрий Артемьевич Костанов, рассказали, что адвокатов по соглашению к арестованным не пускают, туда ходят адвокаты по назначению.24 Чьи это адвокаты?
«Если я его здесь увижу, ты у меня будешь сидеть», – так заявила судья, предъявляя к подсудимому требования отказаться от защитника в пользу адвоката предыдущего, назначенного. Многочисленные мотивированные жалобы, заявления, обращения к результату не привели. Подсудимый получил свое заслуженное наказание. Этот сюжет с зафиксированной аудиозаписью судейских требований прошел по телевидению и у электората вызвал много вопросов, оставшихся, как и многие другие, без ответа.25
