Ознакомительная версия.
1) с момента вступления лица «на территорию государства пребывания при следовании для занятия своего поста»;
2) при нахождении лица на территории государства пребывания – «с того момента, когда о его назначении сообщается министерству иностранных дел или другому министерству, в отношении которого имеется договоренность».
Время прекращения действия иммунитета определяется как момент:
1) оставления лицом страны пребывания;
2) истечения «разумного срока» для оставления страны пребывания.
Кроме того, в Венской Конвенции 1961 года специально оговорено, что «в случае смерти сотрудника представительства члены его семьи продолжают пользоваться привилегиями и иммунитетами, на которые они имеют право, до истечения разумного срока для оставления страны пребывания» (ч. 3 ст. 39).
В относительном характере дипломатического иммунитета от уголовной юрисдикции выражается положение о «непринудительном действии» (И. И. Лукашук) местного уголовного закона в отношении лиц, обладающих таким иммунитетом. В соответствии с ч. 1 ст. 9 Венской Конвенции 1961 года, совершившего преступление члена дипломатического персонала (или члена его семьи) власти страны пребывания могут объявить persona non grata («нежелательной персоной»). Такое лицо должно быть отозвано аккредитующим государством. В противном случае (при отказе в отзыве) последнее должно прекратить функции лица в представительстве. Соответственно лицо, объявленное persona non grata и не отзываемое аккредитующим государством, лишается дипломатического иммунитета. В таком случае оно должно нести уголовную ответственность на общих основаниях.
Кроме того, целый ряд других уголовно-правовых иммунитетов, связанных с особым правовым статусом лица, определен в международно-правовых актах: консульский, персонала международных организаций, лиц, пользующихся международной защитой, и др.
Все приведенные примеры свидетельствуют о том, что нормы международного права могут регламентировать вопросы материального уголовно-правового характера и в случае, когда в этих актах ничего не говорится о преступности или наказуемости того или иного деяния.
Может ли лицо, пользующееся дипломатическим (и иным) иммунитетом в силу международного права, совершить преступление в стране пребывания? Безусловно, да. Но материально-правовые (впрочем, как и процессуальные) вопросы наступления его уголовной ответственности по закону страны пребывания определены в международно-правовых актах. А последние имеют приоритетную юридическую силу в соответствии с указаниями национального законодательства большинства современных государств (достаточно вспомнить ч. 4 ст. 15 Конституции России).
Таким образом, международное право знает примеры того, что и иные уголовно-правовые установления охранительного характера, не связанные с определением преступности и наказуемости деяния, могут иметь обязательную и приоритетную юридическую силу. Подобным образом, например, обстоит дело с институтом выдачи лиц, совершивших преступления. Сама по себе выдача как процедура регламентируется процессуальными нормами, но основание выдачи всегда имеет материально-правовую основу. При этом возможность или невозможность выдачи лица другому государству также не является вопросом определения преступности или наказуемости деяния.[47]
Все рассуждения о том, какие охранительные общественные отношения подлежат регулированию международным уголовным правом, позволяют прийти к следующим выводам: это общественные отношения, возникающие по поводу совершения деяния, преступность которого определена в международно-правовых актах. При этом охранительные общественные отношения, регулируемые международным уголовным правом, характеризуются следующей особенностью: приоритет юридического регулирования по международному уголовному праву имеет место, если национальный закон не содержит либо содержит противоречащую международному уголовному праву норму о преступности деяния по международному праву. Кроме того, в предмет международного уголовного права входят охранительные общественные отношения, связанные с международно-правовой регламентацией наступления уголовной ответственности по национальному законодательству государств.
Анализ актов международного права позволяет говорить также о том, что в предмет международного уголовного права входят и общественные отношения общепредупредительного характера. Данные отношения связаны с удержанием лиц от совершения преступлений по международному уголовному праву. При этом средством такого удержания является угроза применения строгого и неотвратимого наказания.
Видимо, одной из главных целей общепредупредительного воздействия международного уголовного права и является поддержание мирового правопорядка. «Духом» этой задачи пропитан практически каждый международный документ уголовно-правового характера.[48]
Действительно, «болезнь всегда лучше предупредить, чем лечить». Именно с этим связана прямая и явная угроза применения самых строгих мер ответственности, адресованная потенциальным преступникам и многократно повторяющаяся в самых различных международных актах. При этом неотвратимость наказания, видимо, является главным средством общепредупредительного воздействия международного уголовного права. Оставим без комментариев одно из положений преамбулы Римского Статута Международного уголовного суда: страны-участники приняли этот документ, «будучи преисполненными решимости положить конец безнаказанности лиц, совершающих такие преступления, и тем самым (выделено нами. – А. К.) способствовать предупреждению подобных преступлений».
К тому же сам факт установления преступности деяния в международном уголовном праве налагает на любое лицо обязанность воздержаться от совершения преступления. Подобным образом происходит специальное, присущее только для международного уголовного права регулирование поведения как в мировом сообществе в целом, так и в национальных обществах в частности.
Тот факт, что международное уголовное право устанавливает запрет на совершение преступлений и на национальном уровне, прямо подтверждается многими международными актами. Так, например, геноцид расценивается как международное преступление вне зависимости от того, в военное или мирное время совершен его акт, на территории одного или нескольких государств.[49] Более того, ряд преступлений, предусмотренных в международном уголовном праве, как раз направлен как на охранительное, так и на общепредупредительное воздействие на общество внутри одного государства. А нарушение этого запрета расценивается как угроза всему мировому правопорядку.
Так, например, ст. 3 Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации от 7 марта 1966 года[50] устанавливает, что государства-участники особо осуждают расовую сегрегацию и апартеид и обязуются «предупреждать, запрещать и искоренять всякую практику такого характера на территориях, находящихся под их юрисдикцией» (выделено нами. – А. К).
Как это ни цинично звучит, но мы считаем, что именно страх наказания во многом удерживает потенциальных преступников от совершения преступлений. И мы разделяем мысль о том, что общественные отношения по поводу реализации воздержания лиц от совершения преступления из уголовно-правового запрета входят в предмет правового регулирования,[51] в нашем случае – в предмет правового регулирования международного уголовного права. В конечном итоге именно от эффективности общепредупредительного воздействия норм международного уголовного права во многом зависит обеспечение мирового правопорядка во имя реализации основополагающего принципа сотрудничества государств для «поддержания международного мира и безопасности».[52]
Для отечественной теории уголовного права характерно выделение и третьей группы общественных отношений, входящих в предмет национального уголовного права – общественных отношений регулятивного характера.[53]
Подобные нормы наделяют субъектов правом на правомерное причинение вреда и, при соблюдении критериев допустимости, ответственность за причиненный вред исключается («обстоятельства, исключающие преступность деяния»). Существуют ли регулятивные общественные отношения в качестве составляющей предмета международного уголовного права?
Общепризнанно, что регулятивные общественные отношения регулируют правомерное поведение лица, которое в то же время является поведением социально полезным.[54]
Казалось бы, ряд норм международного уголовного права содержит указание на возможность реализации именно таких общественных отношений. В первую очередь к ним относятся отношения, связанные с освобождением от ответственности по международному уголовному праву.
Ознакомительная версия.
