изб, бань, на пристанях, у постоялых дворов и даже при школах. Он не допускался местными властями только к церквам, так как шуточные простонародные призывные прибаутки смущали религиозную настроенность молящихся.
Элементы общественной санитарии
Сведения по этому вопросу скудны и касаются главным образом городов. Населенность некоторых из них уже в XV–XVI вв. была довольно плотная. Так, Устюг в эти столетия имел более тысячи домов, а в Холмогорах в 1678 г. их было около 500.
Болотистая почва заставляла возводить в городах бревенчатые мостовые по улицам вдоль домов. Дома стояли на глубоко вбитых сваях, которые обшивались с внешней стороны как бы муфтой досками с отдушинами.
Это способствовало вентиляции воздушной среды под домом. Удаление нечистот зимой в морозные дни не составляло трудности. Летом же сухие отбросы удалялись за черту города или сжигались. В крупных городах в XVII в. имелись метельщики улиц и площадей.
Самым оживленным местом города был рынок. Он размещался в центре города или на исходе маршрутных путей, у пристаней. Красочные описания рынков мы находим у иностранцев. Они отмечают обилие товаров, порядок, чистоту рыночных площадей. Сохранилось много древнерусских книжных миниатюр, изображающих внешний вид северных торжищ. Мы видим много судов с мачтами и под парусами, множество купцов русских, иноземцев, груды рыб в связках, бочках, животных, пригнанных на продажу и стоящих на окраине рынка, прилавки, стойки, длинные ряды. На рынке происходит торговля тканями, одеждой, обувью, съестными припасами. Иноземны рассказывают, что каждому виду товаров на торжище отводилось особое место. Было, например, даже «ветошное место» для торговли старой одеждой. Однако такое размещение товаров преследовало скорее чисто практические пели – при этом можно было быстрее найти желаемый предмет, и устроители рынков не столь уже были озабочены санитарными соображениями. На зимних возах, в лодках, телегах часто привозились и выставлялись в общей куче и деготь, и лук, и рыба, и сырые кожи животных, и мед, и хомутины.
Очень распространенной принадлежностью жилищного ансамбля являлась баня («строение банное», «мыльня», «мовнипа»). На Севере она никогда не называлась «лазней», так как не строилась в землянках, как это было принято у южан.
В кругу санитарно-бытовых построек и сооружений баням принадлежит выдающееся место в истории материальной культуры русского народа. «От мови покой телу паче меры», «С мытием банным тело чисто живет», – записывалось в древнейших памятниках письменности. Старинные лечебники часто содержат подробные инструкции о правилах «вхожьдения баньнаго». «Коли бы не бани, то все бы пропали», – гласила народная пословица, подчеркивавшая значение бани для здоровья.
Северные бани были предметом удивления иностранцев. Историк медицины В. Рихтер приводит мнение английского посланника в России Карлейля (1672 г.) о вологодских банях, где он лично неоднократно мылся и хвалил их целебные свойства.
Банями неотступно сопровождался путь первоселов по рекам, на островах морей, в глухих лесах, тундре. Они были принадлежностью даже небольшой дворовой усадьбы, строились сообща на несколько домов и обязательно не менее одной на двух- трехизбную деревню, «починок». Банные срубы продавались на рынках по цене от полтины до одного рубля, т. е. сруб стоил столько, сколько 10 сажен дров или одна корова, двухвесельная лодка.
Помимо сельских бань, издавна широко практиковалось строительство «торговых» бань в городах, «острогах» (крепостях). Вместе с гостиным двором такая баня обслуживала нужды торговцев, ремесленников, окрестных крестьян, прибывших на рынки в город со своими товарами. В них мылись и горожане. Кроме того, монастыри часто строили бани не только на своих усадьбах, но и во многих пунктах на торговых и «богомольных» путях, по которым шли паломники, обозы с солью, рыбой, железом, ворванью на Москву, к устью Оби, на Колу, в Сибирь и обратно. Еще с XV в. были известны такие бани в Сумском посаде на южном берегу Белого моря. Они топились летом и зимой и приносили немалый доход церковникам.
Торговые бани находились в ведении таможенных целовальников. Доходы от них шли в «государеву казну». Записи таможенных подьячих подробно отражают расходы на содержание бань и приводят много интересных подробностей.
Баня обычно располагалась в центре города, большого торгового села, предпочтительно на «торгу» (откуда и название), у речных, морских «пристанищ» (пристаней). Нередко при ней состояла «корчма», где наряду с горячими напитками, сбитнем подавался иногда и чай. Строилась баня из бревен («оследей»), имела «сени» (предбанник), колодезь с воротом или «журавлем» для подачи воды по деревянным трубам в «тчаны» мыльни. Стены конопатились, крыша покрывалась земляным накатом, а по нему – толстым дерном. Подогрев воды в чанах производился раскаленными камнями, которые переносились «цепенями» (длинными железными клещами). Камни эти большим ворохом лежали в мыльне или в соседнем помещении. Обязанность специально приставленного «поливача» состояла в поливе камней холодной водой «для пару», «водоливы» же бесперебойно должны были снабжать баню водой из колодца. Нередко вода привозилась из рек бочками на лошадях, вручную. Иногда подача воды была самотечной, что несколько облегчало труд прислужников. Тягловые крестьяне должны были заготовлять дрова («в лесу их сечи и сушити»), обновлять булыжник, часто крошившийся.
Топили баню в среднем через день, делая в год 150–200 «истопей», зимой чаще, летом реже. Если на топку изб шел «кондовый» сухой лес, то для бань употреблялись дрова «варнншные» из «белого лесу», из «мяндачу», трухлявые, привозившиеся на плотах с болотных почв. Они плохо разгорались, коптили, дымили.
При банях упоминаются «коморки потребные» (уборные), чаще холодные «нужники». Помывочные воды спускались в реку, озеро, деревянными колодами, простой канавкой отводились в места с пониженным рельефом, где застаивались.
Помещение бани зимой освещалось коптящими плошками, «слудными фонарями», стоявшими и у входа в баню. Дневное освещение летом поддерживалось окнами, которые регулировали приток и отток воздуха. Мылись сидя на широких полках, примкнутых ступенеобразно к стенам мыльни от пола до крыши. Шайки были деревянные, под ноги клались маты из досок, веток. В среднем одна торговая баня заготовляла за год веников «по тысячи десяти и болши» [391].
На книжных миниатюрах Севера часто помещаются изображения бань. Как видно из них, совместное мытье мужчин и женщин относилось к привычным бытовым явлениям.
Покойников, по древнему обычаю, хоронили до захода солнца, в светлые промежутки суток. Омытый водой, тщательно завернутый в холст (саван), труп помещался в «колоду» (выдолбленную из целого дерева) или сосновый ящикообразный гроб. Запрещение колод последовало лишь только при Петре I. Для гробов предпочтительно выбирали растения, богатые смолою, потому что в них «тело не борзо гниет». Кладбища обычно располагались на возвышенности, там, где рос красный (сосновый) лес. Выражение «унести мертвеца на борок» и теперь еще в Архангельской области означает похоронить его на кладбище. На свежем могильном холме часто
