или щетку в ту воду обмочим и главу чешем и потом собою да осякнет (высохнет. –
Н.Б.) и тогда растение власом творит на главе» [451]. «Пух с ивовой вербы» применялся вместо ваты при перевязках ран.
Ольха, «елха», «вольха», т. е. дерево, растущее среди елей, и осина имели в медицине равноценное значение с ивой. От ольхи применялись «шишки», кора. Последняя чаще всего назначалась при поносах и для полоскания горла: «Коры олховыя да осиновыя да скобля упарити с водою, паря процедить да опосле с патокою попарить, да ту воду во рте подерживать, а в гортань ея не пущати нисколко, и тот глеи (слизь. – Н.Б.) згинет» [452].
Рябина (Sorbus aucuparia) – дерево, временами достигавшее двухсотлетнего возраста, обычное и теперь для лесов Севера. Корень «ряб» типичен для Архангельской области: «рябой» (о человеке), «ряба» (птица). Само дерево в старину называлось «рябино», имело большое хозяйственное и пищевое значение. Из молодых ветвей делались обручи, лучки, клетки для птиц. Плоды ее – корм тетеревов, рябчиков. Во врачевании употребляли цвет, листья и главным образом ягоды. Созревшие осенью ягоды собирались до глубокой зимы, когда приобретали от заморозков более приятный вкус. Употреблялись в свежем и сушеном виде. Водка, настоенная на рябиновых ягодах, считалась хорошим средством как нежное слабительное, наружно и внутрь применялась против ревматизма, при водянке. Из ягод делались «студени» (желе), горячие напитки – предшественники чая. В смеси с патокой в равных частях из ягод изготовляли приятную на вкус кашу, которая в народе славилась как надежное средство против камней почек, желчного пузыря, при «камчюге», ревматизме: доза – две-три ложки в день «утре и вечере на дще сердце» (натощак). Каша очень широко применялась для заживления ран. Теперь в ягодах рябины найдены каротины.
От черемухи (Padus racemosa) употреблялись для лечения цветы, кора, камедь, ягоды, шелуха ягоды. Кора назначалась при ломотах в костях, «летучем камчюге» (ревматизме); как рвотное – при поносах у взрослых, настой и сиропы из ягод – при кровавых поносах, особенно у детей. Навар из цветов – глазная примочка. Клей черемуховый примешивали к «крестерам» при поносах.
Калина (Viburnum opulus). Кора ее употреблялась как кровоостанавливающее средство. Настой из сухих листьев давали при грудных болезнях. Ягодный сок с патокой – старейший на Руси местный способ лечения опухолей, в особенности рака грудных желез (известен с периода Киевской Руси).
Шиповник (Rosa sp.) произрастал на Соловках и по всему Поморью. Противоцинготные свойства его ягод были известны местным жителям еще до прихода русских первоселов. Русские поморы применяли в народном врачевании почти все части этого растения. Ягоды назначались от лихорадки, как слабительное, при лечении «камчюга», при болезнях желудка, а порошок из корня – как средство от бешенства при укусах собак, волков.
Немалое место в народной медицине северян занимали растения вересковые (Ericaceae). Слово «верещать» – звонко дребезжать, шелестеть, трещать – употребительно и теперь на русском Севере: яичница-глазунья, шипящая на сковороде, по-пермски – «верещанка», «вереща». Фамилии «Верещагины» по писцовым, таможенным книгам наиболее распространены были именно на Севере. Художник Верещагин был родом с Севера. Одни из вересковых приобрели здесь огромное пищевое значение (брусника, черника, клюква), другие служили для дубления и окраски кожи (голубика, толокнянка, багульник). И все они широко применялись в народном врачевании.
Багульник (Ledum palustre) – от «багульный», слова, принадлежащего, по В. И. Далю, архангельскому наречию; значит – терпкий, крепкий, ядовитый, одуряющий. В силу своего специфического запаха, способного в тихую и жаркую погоду вызывать головную боль, багульник издавна применялся как отрава для домашних паразитов. На Севере и теперь его называют «боровой пьянишник», «клоповник», а слово «багулить» равносильно понятию «делать отравное зелие». Мыши не выносят запаха багульника; для борьбы с ними пучки растения раскидывали по углам дома, амбаров, сусеков; ими затыкали мышиные норы. В далекую старину багульник употребляли вместо дорогой привозной камфары для борьбы с молью. Водочные настойки цветов, травы багульника наружно употребляли как средства против простуды, ревматизма, подобно муравьиному маслу; при кожном зуде, укусе насекомых. Дым от сжигания смоченного водою багульника давали вдыхать при «вдуше» детям – при коклюше. В последнем случае окуривалась изба, в которой находился больной ребенок. Багульник в корчмах подмешивали в сусло при пивоварении. Такой напиток быстро оказывал одурманивающее действие и, конечно, был вредным, что мало беспокоило корчмарей.
Брусника (Vaccinium vitis idaea) была распространена, как и теперь, по всей лесотундре, тундре и в особенности в лесах. «Брусвяный» – по-архангельски «красный». Среди старинных записей слова «брусена», «брусника» встречались очень часто, фамилии «Брусникины», «Брусенины» были самыми обычными на Севере еще в XVI–XVII вв. Ягода в свежем и моченом виде служила для пастил, начинок, в хлебопечении, для пирогов и широко употреблялась во врачевании. Брусничный сок, упоминаемый еще в Домострое XVI в., благодаря содержащейся в нем бензойной кислоте, не прокисая, хранился про запас у каждого домовитого северянина. Его давали как прохладительный напиток обессиленным в лихорадке, при огневой, болезнях желудка для усиления желчеотделения и затрудненном мочеиспускании, при «опухлении тела» (водянке), «кровоблевании», при «излишнем течении менстровы», кашлях. Сок брусники считался также хорошим противогнилостным средством, им омывали раны, мокнущие язвы, сухие коросты. Брусничная трава в настойках применялась как целительное средство от упорных суставных ревматизмов.
Близким к бруснике видом является толокнянка, или «толоконка» по-северному. Ее почему-то принято считать любимой ягодой медведей, что нашло отражение и в ее латинском названии – Arctostaphylos uva ursi, по-русски – медвежье ушко. Однако это недостаточно верно: ягоды ее также охотно поедаются волками и другими зверями и в особенности многими птицами. Свое название толокнянка получила от обычая применять ее в ремеслах в растолченном и просеянном виде, по другим данным – от специфического запаха слежавшейся муки (толокна), почему в некоторых местах на Севере ее называют еще «мучница». В народной медицине всегда применялись только листья толокнянки, как наиболее богатые дубильными веществами. Они входили в состав лечебных напитков (чая). Больше всего славились отвары из листьев при «бубречных» (почечных) болезнях, водянках, кровавой моче, у детей – при ночном недержании мочи. От воспаления мочевого пузыря употребляли отвар толокнянки с листьями березы, а при гонорее («егда из мехиря гнои сякнет») ее листья варили вместе с хмелевыми шишками и давали пить больному по нескольку раз в день. Хорошо действовал отвар толокнянки при «бегунках» (поносах); из него назначали также промывание влагалища, «егда из тайных мест слуз (слизь. – Н.Б.) исходит» (т. е. при белях).
Клюква. Клюквенный сок имел большое хозяйственное значение: употреблялся для чистки посуды, как реактив в золочении, серебрении у ремесленников, для составления красок у живописцев и пр. В
