посуды, различных бытовых предметов, серебро служило для «наведения лица» в зеркалах.
С лекарственной целью применяли «мортосан серебряный» – ляпис, и только наружно: против «дикого мяса», для заживления всяких язв, в особенности «ран сеченых», когда не было возможности зашить их, потому что мортосан сильно суживает края ран. Им пользовали «коросты всякия». Для «чищения прокажения на коже» толченый мортосан смешивали с ореховым маслом, гуляфной водой, солью. «Гвоздочками мортосана» смазывались язвы «во афендроне», «мехире» (penis’e). Из мортосана вместе с уксусом, кедровым маслом, «землей армейской» ставили «крестер» при упорных поносах, чтобы «заключить утробу».
Сказанным перечень лечебных камений не исчерпывается. Краткие упоминания имеются также о золоте, «сюрьме», олове, ружейном порохе; «лечьцы» Севера назначали много самых различных красок при внутренних и кожных болезнях: «лазурь-камепие», сурик, «вохру», бакан и пр.
Любопытны сведения лечебников о «каменном масле», как называлась сгустившаяся нефть, находимая тогда в бассейне р. Ухты. Это масло применяли при коростах, от нательных паразитов, при миазе уха, миазе кожном, пары вдыхали при кашле, «вдуше» (одышке). К камениям же относили и янтарь, хотя было известно, что это не что иное, как «смола дерева пинова» (сосны). На Севере янтарь был весьма распространен. Скорняки пользовались им для очищения бархатных шапок, мехов от приставших нитей, соломы, мякины, пуха, а у косторезов он служил материалом для бус, четок и других поделок. В медицине янтарь имел ограниченное применение – описано янтарное ожерелье, которое рекомендовали носить как можно ближе «к валу, что под горлом», т. е. опухоли щитовидной железы, и, как видно, больше с декоративной, чем лечебной целью, чтобы замаскировать бросавшееся в глаза утолщение шеи.
Растительные «зелия» Севера
Вопреки распространенному мнению об однообразии северной флоры, в действительности она отличается неповторимо разнообразным составом ботанических видов. В полярной и холодной зонах и поныне заготовляются для аптек лапчатка, сушеница, лишайники, сфагновые мхи, брусника, морошка, можжевеловые ягоды, черника, малина, толокнянка, дягиль, шиповник, клюква и другие. Некоторые из них экспортируются за границу.
В период натурального хозяйства первоселы широко использовали северные растения в народной медицине.
Старинная народная фармакопея Севера, созданная на основе изучения лекарственных трав и растений, мало чем отличалась от современной. Однако это вовсе не устраняет трудности ее изучения. В лечебниках – этих почти единственно надежных свидетелях далекого прошлого медицины Севера – порой трудно разыскать даже следы ботанической классификации. Списки лекарственных растений, по традиции, всегда приводились в алфавитном порядке. Терминология отличалась редкой произвольностью. Названия растений буквально тонут в ворохе синонимов. Поэтому научная систематика лекарственных растений, применявшихся на Севере в XVII, XVI и более ранних столетиях, является крайне затруднительной.
В лечебниках чаще всего встречается деление лекарственной флоры на «древеса» и «травы». К первым относились лес, подлесок, кустарники. В группу «трав» входили однолетние цветковые растения, стелющаяся растительность – грибы, мхи, лишайники.
Самое большое распространение в народном врачевании северян издревле приобрели «зелия» леса. И это понятно. На Севере человек жил как бы погруженным в великий лесной океан. С лесом связаны многие поэтические поверия. Именно здесь, на Севере, говорит В. О. Ключевский, был рожден культ леса с центральной фигурой мифологического Олимпа – «лешим». И, кажется, не осталось ни одной части растений, которая в той или иной степени не была бы использована для потребности северянина: лес служил средством отопления, освещения, обеспечивал людей питанием, предоставлял корм для скота, рыб, насекомых (пчел, муравьев), из него гнали смолу, деготь, скипидар, его жгли на уголь; лес имел огромное строительное, поделочное значение.
К краснолесью, как и теперь, относили сосну (Pinus silvestris), ель (Picea excelsa), можжевельник (luniperus communis), которые были распространены по всему Северу, а также «листвень» – лиственницу (Larix sibirica), пихту (Abies sibirica), сибирский кедр, распространенные, как и теперь, лишь в определенных географических районах Севера. Все они принадлежат к семейству хвойных.
Молодые, еще мягкие еловые шишки («еловики» по-северному) служили лакомством для людей. Настои сосновых и еловых почек, собранных весной, принимались внутрь как мочегонное, при болезнях дыхательных путей.
Шишки варили иногда с патокой и употребляли «для здоровья». Наблюдая за глухарями, куропатками, жадно поедающими еловые почки, северяне давно заметили, что яйценосность птиц возрастает, поэтому на Севере было принято лечить и подкармливать этими почками хилых цыплят.
Таким же ценным зелием почиталась у северян хвоя. Хвоя не теряет свежести в течение 3–7 лет. Было обычаем брать ее про запас в дальние плавания по морям. Водный отвар ее предохранял от «опухления десен», расшатывания зубов, куриной слепоты. Еще популярнее были хвойная водка и пиво. Подсолоненной хвойной выжимкой лечили болезни сердца, кишок, давали ее при грудных болезнях, а как наружное применяли при «камчюге». Из хвои и ветвей умели перегонять («перепущати») с водяными парами дистиллят, применявшийся для лечения многих болезней. Способ перегонки описан в лечебниках феодально-новгородских изводов и, следовательно, принадлежал к очень древнему времени. Из хвои готовили горячую «купель» – так назывались лечебные ванны от «камчюга» ног, рук, при простреле.
Смола хвойных деревьев под именем «пекь» упоминается в памятниках письменности времен Ярослава Мудрого. На юге Руси ее употребляли против «сухотной» (чахотки). У северян она называлась «засмолк», «серянка», «серка», «серница». О применении ее при малярии записано в Архангелогородском летописце под 1486 г.: «А в ту пору сына его (вятского воеводы Кости Юрьева. – Н.Б.) Торопа Ивана трясца поймала, и он захотел соку соснового, и Костя сам с ним поплел в лес, взем топор» [445]. Серка применялась в топленом и нетопленом виде. Топленая из хвои лиственницы пользовалась большим спросом «женок», которые жевали ее, чтобы «зубы были белы». Мазью из серки на деревянном масле, животном жире лечили коросту, бородавки, мозоли, «на ком дна» (ревматизм) и вообще всякую «наружную скорбь». Разведенную на водке серку прикладывали к ране, «аще кого медведь вкусит», при «чечуе» (геморрое), «нарывах с червями».
Еще более высокую целительную силу приписывали серке, добывающейся из смолы сибирского кедра. Кедровые орешки являлись не только «меледой» (по-пермски – забавой) – из них готовили ценное масло. Сбор орешков под именем «кедровщнны» исстари являлся у поморов большим народным празднеством. Поэтому кедр – одно из любимых деревьев северян. В местных лечебниках записано много рецептов с использованием «смолы», «тукости», «осоки» кедрового дерева. Масло кедра – народное средство при гипертрихозе. Им смазывали лицо со «знамением», «пестринами» после «воспы», «корю», чтобы лицо было «бело», светло и «знамения те гладились». «Осоку кедровую», разведенную уксусом, впускали в ухо для умерщвления личинок мух, втирали в десна при гингивитах, в шею – при «горляной жабе», она рекомендовалась от нательных паразитов, потому что «все вши и гниды оттого погибают». В смеси с
