class="p1">– Потеряете сустав, – продолжаю я. Мне надо просто закончить заключение, и мы расстанемся. – Но уже не из-за боли. Не только из-за нее. Рубцов станет все больше.
Меня особо никто не слушал. Оба – спортивный доктор и большой начальник – переглядывались между собой.
Терапию я расписала. Мы расстались. Недовольные друг другом.
«Только время потеряли!» – донеслось до меня из коридора.
Проклятие ревматолога
Через два месяца мы снова встретились.
Большой начальник Владимир Владимирович… хромал. Еле зашел ко мне в кабинет. Кряхтя и поругиваясь мимо меня в воздух.
На левой ноге туфель. На правой – широкий тапочек.
– Здравствуйте, вы меня узнаете?
«Можно я сделаю вид, что нет?» – это я про себя.
– Владимир Владимирович, добрый день. Как плечо? – это уже вслух.
– Что плечо! Посмотрите, что с ногой!
На правой ноге вызывающе багровел большой палец.
– Ни встать, ни сесть, ни поспать! Уже и про плечо забыл. Оно, зараза, тоже болит. Но палец! Палец ой-й-й… – Палец зацепился за край тапочка, и ВВ громко и нецензурно выругался.
Подагра. Можно было не смотреть снимки. И анализы. Это была она.
Огромное количество белка. В коллагене. В хондропротекторах. Обломки белка – мочевая кислота. Бедные почки! Они не успели вывести всю мочевую кислоту.
Организм искал место, куда бы спрятать излишки этой мочевой кислоты. И нашел.
В суставах.
– Кстати, сделайте УЗИ почек.
– В смысле? – нависает надо мной большой начальник.
– Мочевая кислота может отложиться и там. Красивыми. Коралловидными. Камнями, – чеканю я каждое слово.
– Да какая подагра, мочевая кислота в норме. Мне мой семейный врач сказал, что…
Ешкин кот, у этого человека дома живет консилиум. Ну зачем, зачем он пришел сюда? Ко мне?
Мы пререкались по каждому поводу. По каждому.
Подагра или не подагра.
Пить обезболивающие или не пить.
Снимок делать или не делать.
Заключение выдано. Рекомендации даны. Аргументы приведены.
Мы распрощались. Театр военных действий опустел.
Я выдохнула: «Фу-у-у-у-ух-х» – и легла лбом на руки. На секундочку. Под кабинетом снова собралась толпа.
Загадала, чтобы мы больше не встречались. Кроме меня еще тридцать ревматологов в области. И много нутрициологов. И спортивных врачей.
Каждому достанется то, чего он хочет.
Через неделю мне домой – откуда только взяли адрес – доставили кубометр козинаков с местного производства большого начальника.
Будем считать, это было «спасибо». И немножко «извините».
Глава 26
Ревматическая полимиалгия
И вы не поверите – это снова системное воспалительное заболевание.
Что происходит?
■ Боли и скованность в мышцах.
Где?
■ Плечевой пояс и область таза, шея.
Плюс общие симптомы – системное же заболевание:
■ повышение температуры;
■ снижение массы тела;
■ депрессия;
■ утренняя скованность больше получаса.
Развивается у пациентов старше 50 лет, пик заболеваемости – у людей старше 65 лет.
Встречается достаточно часто. Разброс данных большой – от 20 до 100 человек на 100 тысяч населения.
Начало симптомов постепенное – в течение нескольких дней или недель.
Боли, как правило, симметричные, иногда весьма сильные.
Что увидим в анализах:
■ повышение СОЭ до 50 мм/час, С-реактивного белка;
■ аутоиммунные маркеры;
■ ревматоидный фактор;
■ антицитруллиновые антитела;
■ ANCA(АНЦА) – антитела.
Все – отрицательные.
Основное лечение – это преднизолон. Опять – преднизолон, да. Назначается он в небольших дозах и ненадолго. Врачом.
Длительность терапии индивидуальна. При достижении длительной ремиссии показано уменьшение дозировки препаратов.
Если у вас есть догадки о том, что у вас или вашего близкого ревматическая полимиалгия, обратитесь к ревматологу. Не начинайте лечить(-ся) самостоятельно!
Почему? Потому что есть ряд заболеваний, которые можно спутать с ревматической полимиалгией:
■ ревматоидный артрит;
■ дорсопатия;
■ полимиозит;
■ миастения;
■ опоясывающий герпес;
■ демиелинизирующие заболевания.
И тактика их ведения будет кардинально отличаться от лечения ревматической полимиалгии.
Кстати, ревматическая полимиалгия часто идет в паре с гигантоклеточным артериитом – еще одно системное заболевание со следующими признаками:
■ возраст более 50 лет;
■ вновь возникшая головная боль, имеющая четкую локализацию;
■ болезненность или утолщение поверхностной височной артерии, боль при нажатии на нее;
■ зашкаливающая СОЭ – 50 и выше;
■ воспалительные изменения в области поверхностной височной артерии в биопсии.
Нашли три из пяти критериев? Девять из десяти, что у вас он – гигантоклеточный артериит. И вам… Да-да.
К ревматологу, точно к ревматологу.
История 26
Дедушка и кладбище
Неюный Вертер
– Помирать мне, доча, пора, а они все суетятся, – виновато разводит руками пожилой исхудавший, заросший мужчина.
– Твердо настроены помирать? Или, может, поборемся?
Я задаю вопрос неспроста.
Человека, который не хочет жить, лечить сложно. Даже если он послушно принимает все лекарства, толку от лечения не будет. Не хочет человек жить – и не будет. Хоть танцуй, хоть лекарствами корми с утра до ночи.
– Боролись, доча, уж как боролись. Чего только ни делали: компрессы ставили, иголками тыкали, мазями мазали. Таблеток сколько обезболивающих попил. А вот же… Худею день ото дня.
Иван Савельевич – так зовут моего пациента – с трудом встает с кровати. Показывает новые дырки на ремне. Три новые дырки – за два месяца.
– Силы меня покидают. С каждым днем. Не могу руки поднять. Расчесаться сам не могу, побриться – не могу. Рубашку снять-надеть – никак. Какая ж это жизнь. За что бороться…
В областной стационар пациенты попадают не просто так. Прокрутили по месту жительства его, смотрели с десяток специалистов.
Понимаю, что разговор будет долгим. Поудобнее устраиваюсь на стульчике рядом с кроватью пациента. Вооружаюсь блокнотом и ручкой.
В таких историях важны детали. Вот и буду записывать – все-все-все. Сколько таких блокнотов исписанных. Сколько в них деталей важных. Тех, что помогли с диагнозом.
– А давно так… Жизнь переменилась?
– Да вот месяца два как… В мае еще рассаду сажал, в июле двенадцать ведер яблок собрал. А в августе виноград как пошел… так и сник я.
Общими усилиями выяснили, что с августа – резко, буквально за две недели – ушла сила в руках, появилась температура. За два месяца похудел на пятнадцать килограммов. Тревожно.
Боли в области тазобедренных суставов.
Диагностический поиск начался.
– С утра как вы? Встал и пошел, или…
– Ой, доча, утро – самое сложное. Я как старый робот Вертер. С заржавевшими механизмами.
Слышу важное – у пациента утренняя скованность, она длится больше получаса – это почти всегда история о воспалении. Уточняю важное:
– А сколько длится превращение робота Вертера обратно в человека?
– Да с час примерно. Пока умоюсь, чаю выпью, новости почитаю… Я, знаете ли, все больше по старинке – газетки читаю. Но понемногу, статью-другую – и пошел
