Елена Рабинович - Риторика повседневности. Филологические очерки

ЛУГАНСКИЙ В. (Даль В. И.) Петербургский дворник // Физиология Петербурга. М., 1984;

МАКДЭВИД Р. И. Диалектные и социальные различия в городском обществе //Новое в лингвистике. М., 1975. Вып. 7.

МАРКОВСКИЙ Н. За культуру комсомольского языка // Молодой большевик. 1926. № 15;

МАРР Н. Я. Избранные работы. М., 1934. Т. 2.

НИКОЛЬСКИЙ Л. Б. Языковая политика как форма сознательного воздействия общества на яз. развитие //Язык и общество. М., 1968;

ПАЛЛАС П. Сравнительные словари всех языков и наречий, собранные десницею Высочайшей Особы. СПб., 1787–1789;

ПАНАЕВ И. И. Литературные воспоминания. Л., 1928;

ПЕШКОВСКИЙ А. М. Сборник статей: Методика родного языка, лингвистика, стилистика, поэтика. Л.; М., 1925;

ПОГОДИН Н. Бравада грубостью // Женский журнал. 1928. № 10;

ПОДОРОГА В. А. Подсознательное власти // БиО;

ПОЛИВАНОВ Е. Д. Стук но блату // Поливанов Е. За марксистское языкознание. М., 1931;

ПОЛИВАНОВ Е. Д. О блатном языке учащихся и о «славянском языке» революции //Там же;

ПОЛИВАНОВ Е. Д. Где лежат причины языковой эволюции? // Поливанов Е. Д. Статьи по общему языкознанию. М., 1968;

ПОПОВ В. Словарь воровского и арестантского языка. Киев, 1912;

ПОТАПОВ С. Словарь жаргона преступников. М., 1927;

ПРОТЧЕНКО И. Ф. Лексика и словообразование русского языка советской эпохи. М., 1985;

РЕНОФАНЦ И. Карманная книжка для любителей чтения русских книг, газет и журналов, или Краткое истолкование встречающихся в них слов. СПб., 1837;

РОЖАНСКИЙ Ф. И. Слэнг хиппи. СПб.; Париж, 1992;

РУССКИЙ ЯЗЫК КОНЦА XX СТОЛЕТИЯ: (1985–1995). М., 1996;

РЫБНИКОВА М. Об искусственном огрублении речи учащихся // Родной язык в школе. 1927. № 1;

РЫКЛИН М. К. Эманация иллегальности: бюрократия за пределами закона // БиО;

САМОЙЛОВ Л. Этнография лагеря // Самойлов Л. Перевернутый мир. СПб., 1993;

САХАРНЫЙ Л. В. Психолингвистические аспекты теории словообразования. Л., 1985;

СЕЛИЩЕВ А. М. Язык революционной эпохи. М., 1928;

СМИРИН В. М. Римская школьная риторика Августова века как исторический источник // Вестник древней истории. 1977. № 1;

СКЛЯРЕВСКАЯ Г. Н. Реальный и ирреальный мир в толковом словаре // Scando-slavica. 1993. Т. 39;

СЛОВАРЬ СОВРЕМЕННОГО РУССКОГО ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА: В 17 Т. М.; Л., 1948–1965;

СЛОВАРЬ СОВРЕМЕННОГО РУССКОГО ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА: В 20 т. Т. 1–4. М., 1991–1993;

СТРАТЕН B. В. Арго и арготизмы // Труды комиссии но русскому языку. Т. 1. Л., 1931;

ТРАХТЕНБЕРГ В. Ф Блатная музыка. СПб., 1908;

ТРОИЦКИЙ А. П. Поп-лексикон. М., 1990;

УШАКОВ Д. Н. Толковый словарь русского языка: В 4 т. М., 1935–1940;

ФАККАНИ Р. О речевой маске Слюняя // Finitis duodecim lustris. Tallinn, 1982;

ФЕРМ Л. Особенности развития русской лексики в новейший период: (На материале газет). Uppsala, 1994;

ФЕСЕНКО А. и Т. Русский язык при Советах. Нью-Йорк, 1955;

ЧУКОВСКИЙ К. И. Живой, как жизнь. М., 1962;

BAUCHE H. Langage populaire. Paris, 1920;

BAUMANN H. Londonismen. Slang und Cant. Berlin, 1887;

BERREY L., BARK M. The American Thesaurus of Slang. New-York, 1976;

BRIGHT W., RAMANUJAN A. K. Sociolinguistic Variation and Social Change // Proceed. of the 9th Intern. Congress of Linguistics. The Hague, 1964;

BÜCHER К. Arbeit und Rhytmus. Leipzig, 1899;

BURGESS A. A Clockwork Orange. Penguin Books, 1978 (lst ed. 1962);

CASCIANI C. Histoire de l’argot // J. La Rue. Dictionnaire d’argot. Paris, 1981 (1er ed. 1929);

CHAUTARD E. La Vie étrange de I’Argot. Paris, 1931;

CLARK D. L. Rhetoric in Graeco-Roman Education. New-York, 1957;

COMRIE B., STONE G. The Russian Language Since the Revolution. Oxford, 1978;

CORTEN I. H. Vocabulary of Soviet Society and Culture. London, 1992;

DAUZAT A. Les Argots. Paris, 1929;

DRAMMOND A., PERKINS G. Dictionary of Russian Obscentities. Oakland, 1987;

DREW P., HERITAGE J. Talk at Work: Interaction in Institutional Settings. Cambridge; New-York, 1992;

EBLE C. Slang and Sociability: In-group Language among College Students. Chapel Hill, 1996;

EILENBERGER R. Pennälersprache. Strassburg, 1910;

ESNAULT G. Dictionnaire historique des argots français. Paris, 1965;

FRANKLIN J. Dictionary of Rhyming Slang. London, 1960;

FRÉDERICS M. La Répetition. Étude linguistique et rhétorique. Tübingen, 1985;

GREENOUGH J.B., KITTREDGE G.L. Words and Their Ways in English Speech. New-York, 1961 (1st ed. 1903);

GRUNBERGER R. A Social History of the Third Reich. London, 1971;

GUILBERT L. La Création des mots. Paris, 1975;

GUIRAUD J. L’argot. Paris, 1956;

GUMPERZ J. Discourse Strategics. Cambridge, 1982;

GUMPERZ J. (ed.) Language and Social identity. Cambridge, 1982;

GUMPERZ J., HYMES D. (edd.). Directions in Sociolinguistics: The Ethnography of Communication. Oxford; New-York, 1986;

GÜNTERT H. Von der Sprache der Götter und Geister. Halle, 1921;

HAGEMANN W. Publizistik im Dritten Reich. Hamburg, 1948;

HOBSBAWM E. Inventing Traditions // The Invention of Tradition. Cambridge, 1992 (1st ed. 1983);

JAKOBSON R. Kindersprache, Aphasie und allgemeine Lautgesetze // Selected Writing of Roman Jakobson. Gravenhage, 1962;

JESPERSEN O. Mankind, Nation and Individual from a Linguistic Point of View. London, 1946 (1st.ed. 1925);

KLEMPERER W. L. T.I.: Die unbewaltige Sprache. München, 1969;

KORN H. Sowjetismen im deutschen Zeitungsstil//Zwei Welten. 1934. H. 2;

KRAUS J. Repetition and Variation as Stylistic Principles of a Text Structure // The Syntax of Sentence and Text. Amsterdam, 1994.

KUTTHOFF H. Interactional Sociolinguistics // Folia linguistica. V.30. 1996;

KUTTNER М. Von der Geltung des Argot // Philologish-philosophische Festschrift für M. Wechssler. Jena, 1929;

LABOV W. The Study of Language in Us Social Context//Studium generale. Vol. XXIII. 1970. Fask. 1;

LAUSBERG H. Handbuch der literarischen Rhetorik. München, 1960;

LEINOKAINEN R. Язык революции, революция в языке. Helsinki, 1990;

L’HERMITTE R. Utopie et langage en URSS//Révue des études slaves. 1984. № 1;

L’HERMITTE R. Lexicographie et idéologie // Révue des études slaves. 1982. № 13;

MANCHON J. Le Slang. Paris, 1923;

MAZON A. Lexique de la guerre et de la révolution en Russie. Paris, 1920.

MUELLER С. Notes on the Repression of Communicative Behaviour // Recent Sociology. № 2: Patterns of Communicative Behaviour. New-York, 1970;

NICEFORO A. Le Génie de l’argot. Paris, 1912;

NIQUEUX M. (red.) Vocabulaire de la perestrojka. Paris, 1990;

ORWELL G. Nineteen Eighty-Four // The Penguin complete novels of George Orwell. 1951;

PARTRIDGE E. Slang Today and Yesterday: With a Short Historical Sketch and Vocabularies of English, American and Australian Slang. New-York, 1977;

PARTRIDGE E. Usage and Abusage. London, 1988;

PERELMAN Ch., OLBRECHTS-TUTEKA L. Rhétorique et philosophie. Paris, 1952;

PHILLIPS J. A Dictionary of Rhyming Slang. London. 1931;

SAINÉAN L. Les Sources de l’Argot ancien. 2t. Paris, 1912;

SAINÉAN L. L’Argot des tranchées. Paris, 1915;

SAPIR E. Male and Female Forms of Speech in Jana // Selected Writings of Edward Sapir. Berkeley, 1949;

SEIDEL E., SEIDEL-SLOTTY I. Sprachwandel im Dritten Reich. Eine kritische Untersuchung faschistischer Einflüsse. Halle, 1961;

VENCLOVA T. Two Russian Sublanguages and Russian Ethnic Identity// Ethnic Russia in the USSR. New-York, 1980;

WARDHAUGH R. An Introduction to Sociolinguistics. New-York, 1986;

WARMINGTON E. N. Remains of Old Latin, v. 1. L 1979;

WATKINS C. Language of Gods and Language of Men // Myth and Law Among the Indo-Europeans. Berkeley, 1970;

WEBSTER’S Encyclopedic Unabridged Dictionary of the English Language. New-York, 1989;

WENTWORTH H., FLEXNER S. B. Dictionary of American Slang. New-York, 1960;

WILLS J. Repetition in Latin Poetry: Figures of Allusion. Oxford, 1996;

YANOV A. Detente after Brezhnev: the Domestic Roots of Soviet Foreign Policy. Berkeley, 1977;

YOUNG B., MOODY M. The Language of Rock’n’Roll. London, 1985;

ZASLAWSKY V., FABRIS М. Лексика неравенства — к проблеме развития русского языка в советский период // Révue des études slaves. 1982. № 13.

БиО — Бюрократия и общество. М., 1991;

ДС — Диахроническая социолингвистика. М., 1993;

РЯКС — Русский язык конца XX столетия (1985–1995). М., 1996;

СЛИ — Социально-лингвистические исследования. М., 1978,

Вопрос о восприятии и усвоении Пушкиным поэзии Горация можно отнести к числу сравнительно новых — во всяком случае, он стал ставиться позднее выделения пушкинистики в относительно независимую историко-филологическую дисциплину. Прежде этого выделения и в первый период самостоятельного существования пушкинистики, то есть до юбилея 1937 года, даже и общих работ о восприятии Пушкиным классической древности было лишь несколько: это труды Любомудрова, Черняева, Малеина, Якубовича и, конечно, М. М. Покровского[1] — последний, правда, в 1930 году опубликовал небольшую отдельную заметку о Пушкине и Горации[2]. В следующий — юбилейный — период исследования о Пушкине и античности и о Пушкине и Горации являются во множестве[3], затем следует долгий перерыв (начало его легко объяснить войной, а потом, видимо, сказались то ли инерция, то ли некоторое общее для той поры пренебрежение к компаративным исследованиям, то ли оба обстоятельства), и, наконец, с начала 1960-х годов публикации становятся сравнительно регулярными[4], так что в общей сложности работ о Пушкине и Горации неожиданно много.

Когда бы этот вопрос не оказался в ведении пушкинистики, он и вообще навряд ли назывался бы вопросом, и все свелось бы к немногим строкам в биографии и нескольким непространным комментариям. Пушкинистический подход, однако, включает презумпцию, что в усвоении Пушкиным Горация было нечто необыкновенное и требующее, следовательно, сложных толкований, — в то время как общепринятый филологический метод предполагает толкования лишь по мере надобности: скажем, при неясности текста или при возможности множественных его интерпретаций. Величие поэзии Пушкина, исключительность его интеллекта и самой его личности — всё это отнюдь не означает, что любое его слово или дело столь же незаурядны и не могут быть оценены с самых простых позиций. Так, например, брак Пушкина ввиду его трагического исхода естественно является предметом внимания биографов, но самый факт его женитьбы нельзя не признать вполне рядовым, а дату свадьбы и имя супруги нельзя не признать бесспорными.

Несомненно, еще до поступления в Лицей Пушкин имел какие-то сведения о Горации хотя бы по некоторым из знаменитых русских переводов (Кантемира, Ломоносова, Капниста, Державина, Дмитриева) и по компендиуму Лагарпа[5]. В Лицее латынь преподавалась в достаточном объеме, и Горация лицеисты в классе Кошанского читали[6]. Что именно и сколько? Точных сведений на этот счет нет, но ввиду традиционности школьного курса латыни в целом и ввиду традиционного подхода Кошанского к преподаванию (свидетельствуемого переведенной и изданной им в 1816–1817 гг. «Ручной книге древнеклассической словесности» Эшенбурга-Крамера) можно полагать, что прочитали они некоторые из самых знаменитых од и эподов и, вероятно, что-то еще, но тоже немного. Иначе не выходит. Тем, кто недавно приступил к латыни, язык Горация труден, а тем, кто уже поучился, нужно успеть почитать не только Горация, так что на него остается не слишком много времени, а чтение в классе — дело небыстрое. Изучая Горация в рамках общего курса латыни, нелегко (если вообще возможно) получить особенно глубокое представление о его поэзии, да вдобавок трудность понимания зачастую умаляет, а то и уничтожает удовольствие чтения — отсюда распространенное отношение к школьной классике как к чему-то почтенному, но скучноватому.