скверной погоде, продержавшейся несколько дней, бомбардировки удалось избежать. Когда же вновь появилось солнце, Сун Цзывэнь был уже в Сиане».
По свидетельству автора цитировавшихся выше мемуаров, приписка в письме Сун Мэйлин, привезённом Чан Кайши Доналдом, гласила: «Обстановка в Нанкине весьма сложная». Чан Кайши, прочитав эту фразу, «расплакался на глазах Доналда и Чжан Сюэляна».
Чан Кайши и его свора — это банда кровопийц, живущая за счёт наглого насилия и беззастенчивой торговли родиной. Сам Чан Кайши искусно обучал своих последователей мастерству «бессердечной интриги» и «хитроумного комбинирования». Однако «у учителя всегда найдутся ученики». Нет ничего удивительного в том, что нанкинские ученики Чан Кайши, все эти хэ инцини, стали готовить заговор против Чан Кайши так же, как он сам всегда готовил заговоры против других. Когда Чан Кайши безоговорочно принял условия о прекращении гражданской войны и подготовке сопротивления Японии, он был немедленно освобождён, причём Чжан Сюэлян проводил его в Нанкин. Этого нанкинские интриганы, ученики Чан Кайши — господа хэ ин-цини — никак не ожидали. Но — увы! — «легче сдвинуть горы и реки, чем изменить натуру человека»! После прибытия в Нанкин Чан Кайши не только состряпал свои «указания» Чжан Сюэляну и Ян Хучэну, якобы данные им в Сиане, но и вероломно арестовал сопровождавшего его Чжан Сюэляна. Позже был арестован и Ян Хучэн. Оба они до сих пор, уже целых одиннадцать лет, содержатся под арестом.
Глава Ⅳ
Пораженчество в освободительной войне и дальнейшая борьба против народа
Чан Кайши выбирает, кому выгодней продать родину
То, что во время Сианьских событий Чан Кайши принял условия о прекращении гражданской войны и о совместной борьбе против агрессоров, объяснялось давлением, которое оказывал на него национально-революционный подъём народа, и сопротивлением со стороны значительной части гоминдановских войск политике «истребления коммунистов». Но, с другой стороны, это объяснялось также переменами в позиции англо-американцев в отношении японских захватчиков, переменами, которые оказывали непосредственное влияние на клику Чан Кайши.
Во-первых, пришедшее на смену северным милитаристам централизованное господство крупных компрадоров и крупных феодалов-крепостников, олицетворяемое Чан Кайши, представляло общие интересы всех империалистических держав в Китае. Вместе с тем, в определённые моменты и в определённых условиях, оно выражало и специфические интересы какой-либо одной из империалистических стран. Поэтому противоречия между иностранными империалистами в Китае находили своё отражение не только в той борьбе, которую вёл Чан Кайши на разных отрезках времени внутри гоминдана против других группировок, но и в изменениях в политике Чан Кайши.
Все те «таланты», которые Чан Кайши в своё время приобрёл на бирже, были полностью использованы им в политике. Он торговал родиной направо и налево, но кому и на каких условиях продавать,— это целиком зависело от цен на рынке, от того, кто подороже заплатит, от того, кому продать будет выгодней. Чан Кайши с японскими захватчиками был «близок, как одна семья», он боготворил их и готов был отдать им всё, что они пожелают. Но в его торговых связях были и другие контрагенты. Если представлялась возможность совершить и другую сделку, он не хотел ограничивать себя лишь одной.
Первоначально англо-американские империалисты попустительствовали японцам в захвате Маньчжурии и Жэхэ, однако после того как японцы вторглись в Северный Китай, особенно после «соглашения Хэ Инцинь — Умедзу», заключённого в 1935 г., англо-американские империалисты стали далеко не так податливы, как прежде. Крупные капиталовложения англо-американского империализма в Северном и Центральном Китае оказались под непосредственным ударом вооружённых сил их японского конкурента, а поэтому позиция англо-американского капитала изменилась, что оказало влияние и на Чан Кайши.
Во время великой революции шанхайская газета «Норт Чайна дейли ньюс» от имени англо-американских империалистов поощряла Чан Кайши к совершению контрреволюционного переворота; во время Сианьских событий та же газета предлагала:
«При условии, что Нанкин сумеет полностью сохранить за собой верховную власть [то есть при условии, что верховная власть не попадет в руки китайского народа], ему не мешало бы найти какие-либо формы политического союза с коммунистами», ибо, по мнению газеты, «…для нас [то есть для Англии] исключительно важно дать отпор японским притязаниям…»
Такое изменение позиции англо-американского империализма не только в китайском вопросе, но и в международных проблемах в целом, как справедливо указывал журнал «Шанхай уикли ревью», «отражало отрицательное отношение Англии к недавно заключённому японо-германскому военному союзу».
Во-вторых, после «соглашения Хэ Инцинь — Умедзу» перед лицом новой агрессии со стороны японских захватчиков создалась непосредственная угроза имуществу и власти «четырёх семейств», возглавляемых Чан Кайши. Основным районом концентрации имущества «четырёх семейств» и центром их господства был Центральный Китай, осью которого являлся Шанхай, этот рынок крупных компрадоров, состоящих на службе международного империализма. Когда японцы захватили Маньчжурию, они находились ещё слишком далеко от района размещения имущества и центральных органов власти «четырёх семейств», и поэтому Чан Кайши открыто заявлял, что «это не имеет большого значения» и что «эта утрата делу революции ущерба не наносит». Когда же затем японцы вошли в Северный Китай и ликвидировали влияние Чан Кайши в Хэбэе и Чахаре, Чан Кайши всё ещё полагал, что они его не тронут и продолжал с ещё большим лакейским усердием служить японским захватчикам. Но, по сути дела, японцы уже подошли непосредственно к средоточию богатств и основному центру господства «четырёх семейств», и поэтому Чан Кайши стали терзать сомнения: «сохранят» они или «ликвидируют» богатства и господство «четырёх семейств». Как уже говорилось выше, Чан Кайши всегда старался лавировать между Англией, США и Японией, старался «торговать» со всеми сразу. И теперь, если бы Англия и США смогли сохранить ему имущество и власть, он был бы непрочь пересесть на англо-американского коня и проводить англо-американскую политику.
Таким образом, внутренний мир в стране, обретённый после Сианьских событий, явился результатом сложного переплетения таких неоднородных факторов и сил, как силы давления народной антияпонской волны, политики Англии и США и интересов «четырёх семейств», возглавляемых Чан Кайши. Интересы этих различных сил были совершенно противоположны, противоречивы, однако в специфических исторических условиях они переплелись между собой и привели к созданию совершенно новой ситуации.
Именно в силу сочетания столь своеобразных противоречий мир в стране был крайне неустойчив. Коль скоро Чан Кайши пошёл на мир только будучи вынужден сделать это вследствие того, что ему не оставалось ничего другого, то всю силу своей ненависти он вновь направил против народа.
Мао Цзэдун после Сианьских событий призывал к укреплению мира, к завоеванию демократии, к подготовке Освободительной войны. А Чан Кайши, наоборот, вероломно готовил новые военные авантюры, занял Сиань
