как волшебная сказка есть форма, которая создана при участии воображения и в которую облекаются проблемы, имеющие более или менее универсальный характер, и получившаяся история передается из поколения в поколение. Вряд ли сновидение, содержание которого выходит за пределы наиболее простых фантазий, направленных на исполнение желаний, удастся понять с первого раза. Сновидения, являющиеся результатом сложных внутренних процессов, нужно обдумать множество раз, прежде чем вы придете к пониманию их скрытого смысла. Требуется частое погружение в неторопливые раздумья над всеми элементами сновидения и изменение их порядка по сравнению с первоначальным, иная расстановка акцентов и многое другое, чтобы обнаружить глубокий смысл в том, что на первый взгляд казалось бессмысленным или примитивным. Лишь по мере того как вы обдумываете все тот же материал, вы начинаете видеть в деталях, казавшихся попросту отвлекающими от главного, бессмысленными, невозможными или лишенными смысла по иным причинам, важные подсказки, позволяющие осознать, что же значил ваш сон. Этот путь избрал Фрейд, прибегнув к помощи сказок, дабы прояснить содержание сновидений Человека-волка.
В психоанализе свободные ассоциации представляют собой одну из возможностей добыть дополнительные подсказки насчет того, что может означать та или иная деталь. Чтобы сказка обрела для ребенка значение в полной мере, его ассоциации также необходимы. Отсюда следует, что другие истории обеспечивают дополнительный материал для его фантазий, а это, в свою очередь, углубляет их смысл для ребенка.
Мне не известно ни одного исследования, посвященного тому, насколько иллюстрации к сказкам рассеивают внимание читателя, однако этому факту имеется множество подтверждений на примерах других текстов. См., например, S. J. Samuels, “Attention Process in Reading: The Effect of Pictures on the Acquisition of Reading Responses,” Journal of Educational Psychology, vol. 58 (1967) и его обзор множества других исследований этой проблемы: “Effects of Pictures on Learning to Read, Comprehension, and Attitude,” Review of Educational Research, vol. 40 (1970).
Пер. С. Кошелева, И. Тогоевой. Цит. по изд.: Толкин Дж. Р. Р. О волшебных сказках // Толкин Дж. Р. Р. Лист работы Мелкина и другие волшебные сказки. М., 1991. С. 247–296. Прим. пер.
J. R. R. Tolkien, Tree and Leaf (Boston: Houghton Mifflin, 1965).
По дорогам сказки. Сказки писателей разных стран в пересказах Т. Габбе и А. Любарской. М.: Детская литература, 1962. С. 213. Прим. пер.
Существует обширная литература, посвященная последствиям депривации сна, например: Charles Fisher, “Psychoanalytic Implications of Recent Research on Sleep and Dreaming,” Journal of the American Psychoanalytic Association, vol. 13 (1965), работы Луиса Дж. Уэста и соавторов [Louis J. West, Herbert H. Janszen, Boyd K. Lester, and Floyd S. Cornelison, Jr., “The Psychosis of Sleep Deprivation,” Annals of the New York Academy of Science, vol. 96 (1962).].
Пер. Л. Б. Сумм, Н. Л. Трауберг. Цит. по изд.: Честертон Г. К. Этика эльфов // Честертон Г. К. Ортодоксия. М., 2003. С. 69, 70. Прим. пер.
«Magnificat» — начало высказывания Девы Марии (Лк. 1:46–55), прославляющей Бога, в латинском переводе. В Синодальном переводе — «Величит [душа Моя Господа]… низложил сильных с престолов и вознес смиренных…» Эти евангельские стихи являются важной составляющей вечерни в западной церковной традиции и послужили основой многих музыкальных произведений. Прим. пер.
Широко распространенный мотив наказания будущих родителей, чье слишком нетерпеливое желание иметь детей приводит к появлению на свет странных существ, соединяющих в себе черты человека и животного, имеет древнее происхождение. К примеру, он является центральным для турецкой сказки, где царю Соломону удается вернуть ребенку человеческий облик. Если родители в подобных историях хорошо обращаются с неправильно развившимся ребенком и относятся к нему с должным терпением, он в конечном счете превращается в привлекательное человеческое существо.
С психологической точки зрения эти сказки заключают в себе замечательную мысль: если родитель недостаточно хорошо держит себя в руках, его ребенок окажется не приспособлен к жизни. В сказках и сновидениях телесные уродства часто символизируют отклонения психического развития. Верхняя часть тела персонажа, в том числе и голова, как правило, напоминает звериную, тогда как нижняя часть обыкновенная, как у человека. Это означает, что у ребенка, так сказать, непорядок с головой, то есть с психикой, а не с телом. Истории также дают понять, что ущерб, нанесенный ребенку отрицательными эмоциями, можно исправить, если родители последовательно и с достаточным терпением будут проявлять к ребенку добрые чувства. Дети родителей, склонных поддаваться гневу, зачастую ведут себя подобно ежам или дикобразам: они «щетинятся», так что образ полуребенка-полуежа подходит к ним как нельзя лучше. Но, подобно всем хорошим волшебным сказкам, эти истории также содержат указание на средства, помогающие исправить причиненный ущерб, причем их предписания полностью соответствуют важнейшим открытиям в области психологии, сделанным в наши дни.
Такая концовка характерна для историй, объединенных сюжетом брака с животным. Ниже мы рассмотрим ее в связи с ними.
По сообщению Бриггс (см. цитированную выше работу), сказка «Три желания» имеет шотландское происхождение. Как мы уже упоминали, соответствующий мотив встречается по всему миру, при этом, разумеется, в разных вариациях. К примеру, существует индийская сказка, в которой семья получает в дар три желания. Жена хочет стать красавицей и таким образом использует первое желание, после чего убегает из дома с царским сыном. Муж в ярости желает ей сделаться свиньей. Сын должен использовать третье и последнее желание, чтобы вернуть матери прежний облик.
Наделяя внутренние психические процессы особыми именами («оно», «я», сверх-«я»), мы фактически делаем их сущностями, каждая из которых обладает своими собственными свойствами. Приглядевшись к эмоциям, которые вызывают эти абстрактные понятия у большинства тех, кто их употребляет, мы убеждаемся, что эти абстракции вовсе не так уж сильно отличаются от персонификаций, с которыми мы встречаемся в сказке. Когда мы говорим об асоциальном неразумном «оно», которое помыкает слабым «я», или о «я», выполняющем требования сверх-«я», эти научные уподобления весьма напоминают сказочные аллегории. В последнем примере слабому несчастному ребенку противостоит могучая волшебница, для которой не существует ничего, кроме ее желаний, и которая действует, руководствуясь ими и не заботясь о последствиях. В сказке братьев Гримм «Храбрый портняжка» слабосильному портному удается заставить двух огромных великанов сражаться друг с другом. Таким образом портняжка одолевает
