Английские народные сказки. М.: Художественная литература, 1957. С. 84.
Прим. пер.
В некоторых современных, адаптированных вариантах сказки мы читаем, что мать отправила Златовласку с поручением; выполняя его, девочка заблудилась в лесу. Нельзя не вспомнить, что мать точно так же посылает с поручением Красную Шапочку. Но Красная Шапочка не теряется в лесу, она поддается искушению и позволяет увести себя с хорошо знакомого пути, так что случившееся с ней — это в значительной мере ее вина. Гензель и Гретель, а также Белоснежка оказываются в чаще не по своей вине, но по воле родителей. Даже маленький ребенок понимает, что невозможно взять и просто так заблудиться в чаще; вследствие этого все настоящие волшебные сказки сообщают, что же стало причиной случившегося. Как мы писали выше, когда герой теряется в лесу, в этом событии можно увидеть известное еще в древности символическое отражение стремления найти себя. Но этот смысл не удастся уловить, если персонаж заблудился случайно.
Пер. Н. Шерешевской. Цит. по изд.: Английские народные сказки. М.: Художественная литература, 1957. С. 83. Прим. пер.
Беттельхейм употребляет выражение carnal knowledge, означающее половые сношения. Прим. пер.
Эриксон пишет о том, что этот опыт распространяется на всю нашу жизнь, оказывая определяющее влияние на то, как мы относимся ко всем ее событиям: с доверием или с недоверием? Это базовое отношение к миру, однако, не определяет того, как именно будут разворачиваться эти события и как они повлияют на нас.
Сказки Перро «Красавица, спящая в лесу» (La Belle au bois dormant) и братьев Гримм «Спящая красавица» (Dornröschen) см. в изданиях, цитированных выше. Английские переводы «Спящей красавицы» содержатся в «Голубой книге сказок» и книге Опи (указ. соч.).
Базиле Дж. Солнце, Луна и Талия // Базиле Дж. Сказка сказок, или Забава для малых ребят. СПб., 2016. Прим. пер.
К тому времени, когда появилась сказка Базиле, сюжет, положенный в ее основу, уже просуществовал немалое время, поскольку моделью для Базиле послужили французские и каталонские переложения, восходящие к XIV–XVI векам (если только автор не опирался на современные ему, но неизвестные нам народные сказки). Тексты, послужившие основой для «Спящей красавицы», см. в сборнике Больте и Поливки, а также в книге Сориано (указ. соч.).
Кострица — твердые неволокнистые частицы стеблей льна или конопли, остающиеся в результате их первичной обработки. Прим. пер.
Пер. с неап. П. Епифанова. Цит. по изд.: Базиле Дж. Солнце, Луна и Талия // Базиле Дж. Сказка сказок, или Забава для малых ребят. СПб., 2016. В скобках указаны номера страниц. Прим. пер.
Поскольку дети Талии носят имена Солнце и Луна, существует вероятность того, что в тексте Базиле отразилось влияние мифа о Лето — одной из многих возлюбленных Зевса, родившей ему Аполлона (бога солнца) и Артемиду (богиню луны). Если так, то можно предположить, что, учитывая ревнивое отношение Геры ко всем возлюбленным Зевса, королева в сказке в каком-то смысле является воплощением этой богини с присущей ей завистью.
Большая часть сказок западного мира так или иначе впитала в себя христианские мотивы, и это явление настолько распространено, что анализ христианской составляющей смысла сказок потребовал бы целой книги. В нашей истории Талия не знает, что сошлась с мужчиной и зачала ребенка, не испытала наслаждения и осталась безгрешна. Тем самым она уподобляется Деве Марии, тем более что, подобно ей, Талия становится матерью божества (точнее, божеств).
Перро, обращаясь к придворным (а именно их он видел в качестве своих читателей), создавал свои сказки ради их развлечения. К примеру, он уточняет, что королева-людоедка хотела, чтобы детей подали ей «под соусом Робер». Привнося такие подробности, он отвлекает нас от наблюдения за самими персонажами и ролью, которую они играют в сказке, — к примеру, когда сообщает, что наряд пробудившейся Спящей красавицы выглядел старомодно: «Она была одета как моя прабабушка: над ее высоким воротником торчали кружевные завязки, но это нисколько не умаляло ее красоты и очарования». Можно подумать, что сказочные герои живут в мире, где меняется мода! Подобные замечания, в которых Перро без разбора смешивает подробности, увиденные взглядом рационалиста, со сказочной фантастикой, наносят немалый ущерб его сочинениям. Упоминание особенностей туалета, к примеру, разрушает мифическое, аллегорическое и психологическое значение целого столетия сна, поскольку превращает эти сто лет в четко определенный промежуток времени. Происходящее начинает казаться чем-то незначительным. (То ли дело легенды о святых, которые пробуждаются после столетнего сна, видят, как изменился мир, — и в тот же миг обращаются в прах!) Привлекая подробности, дабы развлечь слушателя, Перро уничтожает ощущение вневременного характера происходящего, от которого во многом зависит воздействие сказки.
Пер. И. Тургенева. Цит. по изд.: Волшебные сказки Перро. М. — СПб., 1867. Прим. пер.
Пер. Г. Петникова. Цит. по изд.: Гримм Я., Гримм В. Сказки. М., 1949. С. 214 Прим. пер.
В «Древних хрониках Персефореста» — романе XIV в., впервые напечатанном во Франции в 1528 г., — три богини получают приглашение на торжества в честь рождения Зелландины. Люцина дарит ей здоровье. Фемида, придя в ярость из-за того, что возле ее тарелки не положили ножа, произносит проклятие: сидя за прялкой, Зелландина порежет нитью палец и уснет до тех пор, пока нить не вытащат из ранки. Венера, третья богиня, обещает помочь спасти принцессу. У Перро семь фей приглашено, а одна остается без приглашения; именно она произносит известное всем проклятие. У братьев Гримм двенадцать фей желают принцессе добра и одна — зла.
Вероятно, Беттельхейм опирается на одно из толкований Быт. 3:16 (см.: Delaney J., Lupton M. J., Toth E. The Curse. A Cultural History of Menstruation. Illini Books edition, 1988). Согласно ему, «проклятие Евы», унаследованное от нее всеми женщинами, — это не только родовые муки, но и менструальные боли. Благодарю за консультацию А. А. Немировского. Прим. пер.
Немецкое прозвище девушки Dornröschen, давшее название сказке, одновременно содержит намек на ограду из терновника и на розу (шиповник). Уменьшительная форма слова «роза» в немецком названии подчеркивает незрелость девушки, необходимую защиту которой обеспечивает стена, усеянная
