всегда приводят к одному и тому же исходу; такое впечатление, что за столом напротив тебя шулер с краплеными картами.
Но мы способны разомкнуть эту цепь, разорвать порочный круг, не уподобляться вечно бегущему в никуда зверьку; понять, что уже хватит воспроизводить непродуктивные реакции – Фрейд назвал это «принцип навязчивого повторения»; он состоит в том, что мы постоянно стремимся переживать те же болезненные ситуации, от которых страдали в детстве.
Невозможно освободиться от этого сценария, приукрашивая образ собственного детства или, наоборот, зацикливаясь на своих эмоциях.
Новизна предлагаемого мною подхода заключается в том, чтобы взглянуть на эффективное урегулирование конфликта как на шаг к изменениям.
Я имею в виду способность, которая направляет нас по новому пути, освобожденному от призраков и сковывающих эмоций прошлого, не позволяя постоянно откатываться назад. Никому не нравятся проблемы, связанные с конфликтными ситуациями, никому не нравится непредсказуемость: когда вы ожидаете одного, а происходит другое, когда у вас был план, но он рушится из-за вмешательства извне. Никто не ожидает противоречий и конфликта интересов, никто не может сказать, что это приятно – совсем наоборот. Но если человек учится разрешать конфликты, искусно и с пониманием подбирать правильный подход и адекватные средства, то ему открывается целый мир. Мрачный сценарий, по которому раньше разгорался конфликт, превращается в возможность реальных изменений, контакта и диалога. Проживание конфликта как опыта общения – задача всегда непростая, но она приносит богатые плоды.
Отстранен от занятий в первом классе за драку
Одно из множества детских воспоминаний раз за разом возвращается ко мне в виде сна, где всегда происходит практически одно и то же. Это воспоминание о том, как в первом классе начальной школы меня отстранили от занятий, потому что я повздорил со старостой. Дело было так. Учительнице пришлось уйти по какой-то причине, и она поручила старосте следить за соблюдением правил и порядка в классе. Я встал из-за стола, чтобы выбросить какую-то бумажку, но не поднял руки и не спросил разрешения, как следует делать в таких случаях. Староста поспешил указать мне на ошибку, а я сказал ему, что ничего страшного в этом нет. Он продолжил настаивать на своем. Нам было по семь лет, и неудивительно, что от слов мы быстро перешли к драке. Вернувшись, учительница увидела, что мы сцепились. Она встала на сторону старосты и отправила меня домой пешком в сопровождении школьного уборщика.
Мне бы очень хотелось снова встретиться с той учительницей, которая в далеких 1960-х гг. наказала меня отстранением от занятий, и поблагодарить ее за все, что позволило мне открыть для себя другие пути в споре, помимо осуждения оппонента, и другие способы искупления, кроме обвинения и наказания. Несомненно, метод, которому я посвятил серию книг о конфликтах и умении конфликтовать [31], подходит для детей этого возраста; он опирается на принципы работы компенсаторного механизма и является творческой рационализацией эпизода, оставившего отпечаток в моем сознании и сохранившегося в памяти на всю жизнь.
Я предлагаю описать в бланке на следующей странице текущий конфликт, который присутствует в вашей жизни. Конфликт может быть в паре, семье, с детьми, на работе, в спортивных состязаниях или в компании друзей – везде, где вы столкнулись с ситуацией, с которой вам трудно справиться и выход из которой вам кажется недостижимым, пока вы находитесь в эпицентре.
Выявить проблемную ситуацию очень важно, потому что это дает нам поле для исследования.
Нужно иметь в виду, что в этой книге я говорю о конфликте как о ситуации в отношениях между людьми, когда возникают разлад, противоречия или недопонимание. Тему насилия я не затрагиваю. Как мы увидим далее, речь идет об основополагающем различии, которое послужит нам отправной точкой. Пока достаточно сказать, что в случае насилия есть разрушение, желание избавиться от источника проблемы – устранить того, кто ее создает; в конфликте же человек остается в рамках разногласий, не стремясь нанести вред оппоненту. Итак, мы будем рассматривать ситуации, когда что-то пошло не так или не совсем так, как вы себе это представляли. Что произошло? Почему конфликт все еще находится в острой фазе?
Здесь начинается работа, отправной точкой которой будет ваше детство. Я снова предлагаю вам написать несколько строк, но на этот раз о детском воспоминании, которое вы связываете со словом «конфликт». Обратите внимание, что я не прошу вас рассказывать о ссоре из детства или о вещах, связанных с этой темой. Мой вопрос иной: что в детских воспоминаниях у вас ассоциируется со словом «конфликт»? Что вам приходит в голову?
ДЕТСКОЕ ВОСПОМИНАНИЕ, СВЯЗАННОЕ СО СЛОВОМ «КОНФЛИКТ»
Я помогу вам, предлагая наводящие вопросы:
Сколько вам было лет? Где происходили события из вашего воспоминания?
Какой образ приходит вам в голову в связи с этим воспоминанием (предмет, человек, обстановка)?
Кто присутствует в этом воспоминании? Отчетливо сформулируйте, какие у вас были с ними отношения. Насколько они были важны для вас? Это взрослые, друзья?
Если это значимый взрослый, опишите его/ее поведение. Подберите точную характеристику.
Какие слова/фразы он/она использовал(а)?
Что вы чувствовали при этом? Какие эмоции испытывали?
Присутствуют ли в вашем воспоминании какие-то незажившие раны? Причинило ли вам что-либо боль, страдание? Помните ли вы какое-то слово или жест, которые вас особенно задели?
Давайте теперь вернемся в сегодняшний день. Что вы чувствуете, вспоминая то время? Испытываете ли какие-то новые эмоции?
Ощущаете ли вы сейчас эмоции, которые испытывали тогда, вскрылись ли ваши незажившие раны? Чувствуете ли вы до сих пор эти болевые точки?
Дайте название своему детскому воспоминанию:
Вам нужно ответить на эти вопросы, чтобы вспомнить некий эпизод или ситуацию. Различие между двумя понятиями довольно простое: эпизод в большей степени привязан к месту и конкретному моменту, тогда как ситуация скорее растянута во времени. На примере истории Вероники попробую вам показать, что имеется в виду.
Тебе нельзя
С семи до десяти лет я жила на вилле с большим парком, где было много пространства для игр, пряток, беготни и самых разнообразных занятий. Потрясающе, скажете вы… Конечно, все так! Но… У меня было два брата, и другие ребята, которые приходили к нам играть, тоже были мальчиками. Поэтому фразы, с которыми они обращались ко мне, часто начинались со слов «тебе нельзя»: «тебе нельзя играть в футбол», «тебе нельзя играть в пиратов», «тебе нельзя делать лук и стрелы перочинным ножом» и еще бесконечный список запретов в том же духе. Суть их заключалась в следующем: «тебе нельзя, потому что ты девчонка», своего рода биологический диктат, из-за которого мне нельзя проводить с ними время. Я была вынуждена находиться в одном игровом пространстве с группой мальчишек, потому что мне также было «нельзя приглашать своих подружек»: мама не могла уследить за всеми.
У меня сохранилась очень четкая картинка из тех времен: я сижу на ступеньке и смотрю, как братья играют со своими друзьями. Это был мой наблюдательный пост.
Иногда, когда мне вконец это надоедало, раздраженная и негодующая, я шла к маме и просила ее заставить их принять меня в игру, что сопровождалось бурей недовольства и протестов с их стороны. Для братьев и их друзей приглашать меня было принуждением, которое им приходилось терпеть, и они из-за этого на меня злились. Я была лишней.
Описывая эту ситуацию, охватывающую весьма длительный отрезок времени, Вероника рассказывает о довольно распространенной несправедливости, когда девочки исключаются из игр мальчиков (или наоборот). Такие ситуации встречаются по сей день: мальчики играют с мальчиками, а девочки – с девочками; такое поведение особенно характерно для так называемой латентной стадии, в продолжение которой закрепляются компоненты сексуальной идентичности.
Однако важно не столько воспоминание, сколько то, как его переживает Вероника. Поэтому, переходя к следующему этапу анализа, я спросил, какие эмоции она испытывала тогда, именно в те самые моменты.
В ответ Вероника очень быстро перечисляет: отчуждение, брошенность, одиночество.
