Ознакомительная версия.
336
Мечтая о развитии психософического направления человеческой мысли, я уверен, что его возможности гораздо шире и мощнее моих собственных представлений о нём. Во всяком случае в этой главе собраны лишь случайные замечания, предохраняющие от голословности, отражены лишь некоторые элементы тех проблем, которые должны, на мой взгляд, относиться к ведению психософии.
«Тайной является существование любой мысли, всякого умственного процесса, каков бы он ни был».145
Логицизированная наука, устремляясь на штурм этой тайны, наталкивается на устойчивую упругость. Но улучшение мышления достигается не аналитическим раскрытием механизмов, а содружеством с тайной, искусством соучастия в ней.
Абстрагирование является не только интеллектуальной способностью, но неотъемлемым свойством сознания, связанным с ограниченностью и восприятия, и памяти, и мыслительного аппарата. Естественно, что человек старается всячески развивать способность к абстрагированию.
Однако нельзя забывать и о противоположном пути – пути ухода от абстракций. Этот путь помогает развивать терпимость, гуманизм и другие этические и эстетические качества. Но главное – он постоянно приучает сознание к идее бесконечного единства, когда ничего не мыслится в отрыве от остального. Редко у кого такое направление сознания становится основным, но каждому оно может служить хотя бы как тропинка для прогулок, отдыха и набирания сил.
Интеллектуализация нашей жизни побуждает нас брать под контроль сознания всё, что возможно, исходя из неуклюжей предпосылки, будто это всегда к лучшему. В результате мы часто теряем преимущества нашей природы, которая со многим справляется успешнее без опеки разума.
Однажды я вскапывал землю под яблоней и должен был при этом повторять одно и то же движение, которому с двух сторон мешали ветки. Я долго пытался встать и двигаться наиболее рациональным образом, но совсем избавиться от помех не удавалось. Потом мне пришлось прерваться, а когда я снова, забыв уже о расчёте движений, взялся за работу, то через некоторое время вдруг обнаружил, что мне ничего не мешает. Оказалось, перед тем, как взмахнуть лопатой, я бессознательно бросал мимолётный взгляд на ветки – и тело само совершало нужное движение с почти невозможной точностью.
Этот пустяковый пример, подобных которому каждый найдёт у себя предостаточно, ничего не доказывает – но всё же намекает на что-то.
«Философ должен включить в состав самой философии ту сторону человеческого существа, которая НЕ философствует, которая, скорее, стоит в оппозиции к философии, к абстрактному мышлению».146
Анализ «подсознания» или «надсознания» – это всегда изучение связи чувств с внутренними ощущениями или внутренних ощущений друг с другом. Область исследования ни на йоту не может выйти из пределов сознания (вернее, из его беспредельности). Сколько бы мы ни дробили внутренние ощущения, какие бы замысловатые конструкции из них ни строили, мы можем рассматривать эти ощущения только как данные, наличествующие, тем или иным образом поступившие в сознание.
Осознанные ощущения отличаются от неосознанных лишь тем, что они восприняты хотя бы одним из чувств, не обязательно чувством логики, хотя иногда под процессом осознания подразумевают восприятие именно этим чувством.
Отказ от некоторых линий поведения, будучи исполнен рационального достоинства, не всегда оказывается верным с психософической точки зрения. В карточной игре можно усмотреть не только азарт, корысть и бесполезную трату времени, но и определённую форму общения, своеобразное русло эмоциональных переживаний и сопереживаний для тех, кто не умеет по-другому. Курение – не только возможная причина раковых заболеваний, но и средство сосредоточения или расслабления для тех, кто не владеет более грамотными приёмами. Многие нелепые привычки служат заменителями, протезами недостающих свойств психики.
Психософия может помочь найти пути перехода от привычного к лучшему, помочь обойтись без потерь, которые могли бы перечеркнуть приобретения.
Многие качества сознания не могут быть намеренно изменены до противоположности, а поддаются лишь частичному и постепенному ослаблению или усилению. Эта затруднённость самовоздействия терпеливо охраняет нас от поспешного увлечения собственной души.
Сомнение – лекарство и от затянувшейся преданности уже не дееспособному прошлому, и от легковерия ещё не проявившей себя новизне. Но всегда сомнение должно быть лишь ступенькой, с которой надо шагнуть выше – сказать «да» или «нет». Только тогда оно будет способствовать развитию, а не препятствовать ему.
Сомнение полезно, хотя само по себе бесплодно. Пусть оно будет частым, но кратковременным, позволяя уверенности быть длительной. Пусть выявляет и предупреждает ошибки, но не сковывает страхом перед ними.
Большая инерция мышления обычно затрудняет жизнь. Хуже неё разве что чрезмерная подвижность мышления, побуждающая человека к постоянному опровержению самого себя, к вечернему опровержению утренних принципов, к суетливой переменчивости вкусов и склонностей, к поступкам, перечёркивающих результаты предыдущих поступков.
Забывчивость сама по себе не страшна. Она даже может оказаться неоценимо полезной – если то, что остаётся, нужнее того, что пропадает. Важны избирательные свойства памяти, и забывчивость существенным образом участвует в процессе отбора.
Множество мыслей пролетает как бы по касательной к сознанию. Великое искусство – уметь пользоваться этим источником, пробуждать в себе цепкость, чтобы ловить их при этом соприкосновении, затягивать внутрь, обращать в подлинное своё достояние.
Воображение – родник в сознании человека, только источающий не воду, а чистый спирт, который может быть использован как горючее, как врачебное средство и как возможность для чувств предаться пьянству.
«Блажен живущий иногда в будущем; блажен живущий в мечтании. Существо его усугубляется, веселия множатся, спокойствие упреждает нахмуренность грусти, располагая образы радости в зерцалах воображения».147
«В спокойные или даже счастливые мгновения ум должен быть всегда и неизменно открыт для любого случайного замечания, которое может представиться, хотя он и не должен всегда быть в напряжении. Взбадривания и развлечения должны сохранять душевные силы в состоянии гибкости и подвижности, что позволяет рассматривать предмет со всё новых сторон и расширять свой кругозор от наблюдения в микроскоп до общей перспективы, чтобы таким образом можно было воспринимать все возможные точки зрения. причём каждая поочерёдно проверяла бы очевидное суждение другой».148
В работе сознания мелочи, пустяки, случайности часто по-своему действеннее серьёзных чувств или впечатлений. Серьёзное важно само по себе. Пустяк может перекинуть мостик между совершенно независимыми островками серьёзного. Иногда возникновение такой связи вызывает в сознании крупные события, которые не могли бы произойти другим путём.
Обычное быстрее и глубже всего познаётся через необычное, которое способно возводить обыденность в степень, обострять её восприятие, обнажать заросшую повседневностью суть.
В то время как большинство интеллектуальных и физиологических ресурсов человека заведомо избыточны, одно из наших достояний всегда ограничено. Это внимание.
Развивающийся человек рано или поздно приходит к такому состоянию, когда путь к решению любой возникающей перед ним проблемы пролегает через ПЕРЕраспределение внимания, через усиление какой-то частной его направленности неминуемо за счёт ослабления другой. Даже великолепно развитые способности по сосредоточению внимания позволяют лишь направить его по определённому руслу – и чем напористее хотят сделать течение, тем русло должно быть уже.
Имея в виду не только бытовое внимание, но и внимание, так сказать, мировоззренческое, я позже пришёл к такой формулировке. Каждый человек на каждый день получает сто золотых монет внимания. Он может их тратить на то или на другое, разменивать на мелочь или совершать серьёзные приобретения, но больше ему взять неоткуда. Другое дело, что многие и эти-то сто монет не умеют потратить.
Самоорганизация лишь на первых порах требует от человека особого интереса к собственной личности. Постепенно всё более и более поток твоего внимания проходит сквозь твою личность ко всему остальному, – не распылённый на самопознание, а насыщенный им.
Ознакомительная версия.
