на будущее.
В следующих трех главах я покажу вам, как применить полученные знания на практике. Но прежде чем перейти от теории к ее воплощению, вам нужно выяснить ответы близкого человека на каждый из вопросов. Поскольку тяжелое психическое расстройство или зависимость часто меняет характер общения людей друг с другом и появляются темы, которые лучше обходить в разговорах, вам следует избегать некоторых типичных ловушек. Лучший способ не наткнуться на подводные камни — это использовать технику рефлексивного слушания.
Рефлексивное слушание по методу 4С
Мы все умеем слушать, но речь идет не о том, чтобы выслушать собеседника в житейском понимании. Я говорю об очень специфической форме слушания, значительно отличающегося от бытового общения.
Когда вы слушаете правильно, вы задаете множество вопросов, подобно журналисту, берущему интервью.
Своей единственной целью рефлексивное слушание ставит понимание основных идей собеседника, а затем сообщение ему воспринятых идей обратно — без каких-либо комментариев или других реакций. Это процесс скорее активный, нежели пассивный, однако ваша роль слушателя заключается исключительно в том, чтобы стремиться понять сказанное как можно лучше. При правильном исполнении вы задаете множество вопросов, подобно журналисту, берущему интервью.
Приведу пример, по каким причинам то, что кажется столь простым, не происходит само собой. Всю жизнь люди восхищались моей блестящей природной способностью слушать. Будучи психотерапевтом, я гордился этим умением слушать и понимать опыт других людей. Однако все мои мнимые познания о том, как быть внимательным собеседником, подвергались серьезнейшей проверке в первые же минуты обсуждения тяжелого психического заболевания и/или зависимости с пациентами, страдающими анозогнозией.
В двадцать три года я устроился работать помощником психиатра на стационарное психиатрическое отделение Медицинского центра университета Аризоны. За год до этого у моего брата Генри произошел первый психотический эпизод, и, несмотря на его бессвязную речь и сумасшедшие идеи, до меня доходил смысл его слов. Благодаря опыту с братом я чувствовал себя уверенно. Мне довелось выслушать множество странностей, поэтому я был убежден, что справлюсь.
В мои обязанности помощника психиатра входило среди прочего, оценивать, насколько возбужденными, депрессивными, маниакальными, суицидальными и опасными были пациенты, злоупотребляли ли они веществами. Мне также поручили выявлять, выполняли ли больные назначения врача. За каждой беседой стоял скрытый мотив.
На первом приеме я обследовал Барбару, женщину 42 лет, одержимую манией величия и находящуюся в эпизоде мании. Она болтала, как заведенная, о своих сверхъестественных способностях, умении читать мысли, вживленном в мозг импланте инопланетного происхождения, который наделил ее этим могуществом. Барбара очень сердилась на принудительное заключение в стационар и была уверена, что в этом нет никакой необходимости.
Ярко-красный больничный планшет лежал у меня на коленях. Я прилежно начал обследование с ряда вопросов, аккуратно напечатанных на бланке экспертной оценки:
— Можете рассказать, как вы оказались в больнице?
— Можете рассказать, как вы оказались в больнице? — передразнила она с презрением, унижая меня просто за то, что я новичок.
Я старался сохранить самообладание:
— Прошу прощения, вас привез сюда муж, не так ли?
— Прошу прощения, вас привез сюда муж, не так ли? — повторила она издевательским тоном.
— Вы, по всей видимости, не хотите сейчас разговаривать. Извините, но мне придется задать все эти вопросы. — Мне оставалось только констатировать очевидные факты, буквально умоляя ее пойти навстречу и чувствуя себя при этом еще более униженно. Кроме того, я начинал злиться.
— Черт возьми, мне плевать на твои дурацкие вопросы!
— К сожалению, мне действительно нужно заполнить опросный лист.
— Подрасти, малыш, ты хоть знаешь, с кем разговариваешь? Ты не знаешь, во что ввязался, но ты влип по уши. Даже не по уши — выше головы. Может быть, я и впрямь заберу твою голову, знаешь, это мне по силам. Так же легко, как щелкнуть пальцами, или моргнуть глазом, или расплющить крылья бабочки! — Она кричала на меня без остановки, а потом залилась истерическим смехом.
Весь план приема пошел наперекосяк. Покраснев до кончиков ушей, оправдываясь и пытаясь сохранить остатки достоинства, я попятился из кабинета. Пациентка не преминула отпустить ехидный комментарий мне вслед на тему пунцового цвета лица. Я был напуган и зол — и кое-как добравшись в таком состоянии до сестринского поста, рухнул на стул напротив дежурной медсестры Нэнси.
— Что-то ты быстро, — заметила она.
— Понимаешь… я вообще ничего от нее не добился.
— Она не отвечала на твои вопросы?
— Нет, просто повторяла каждое слово и запугивала меня.
— Запугивала?!
— Не совсем… по крайней мере, не по-настоящему. Она хвасталась, что обладает сверхъестественной силой, и угрожала ее применить.
— Да, похоже, сейчас она не может отвечать на твой опросник. Что тебе удалось выяснить, просто сидя с ней в одной комнате?
— Она сердится, не хочет находиться здесь, отрицает болезнь, раздражена. У нее мания величия и совсем нет желания общаться со мной. Может быть, кому-то другому стоит попробовать осмотреть ее?
— Нет, она твой пациент. Сейчас я дам ей лекарство, и через пару часов, когда она успокоится, попробуй снова. Только в этот раз не бери с собой документы для оформления поступления. Дай ей самой выбрать тему. Пусть объяснит, почему, по ее мнению, в больнице ей не место, и посмотри, что из этого выйдет. Веди разговор именно в этом ключе: мне кажется, больше всего ее волнует, как бы побыстрее убраться отсюда. Чтобы наладить контакт, можешь сказать, что сожалеешь о ее пребывании в стационаре.
— Бог свидетель, я и правда сожалею, что она здесь! — Почувствовав себя намного лучше, я уже мог шутить.
Нэнси дала мудрый совет. Взяв на вооружение ее предложение, я в итоге узнал довольно много о Барбаре. Однако для этого пришлось отодвинуть перечень запланированных вопросов на задний план и выслушать рассказ о ее переживаниях из-за того, что ее задерживают в качестве душевнобольной в психиатрической лечебнице. В результате этого рассказа я и смог заполнить опросный лист. Некоторые пункты остались пустыми, но в самых важных появилась информация. (Позже вы узнаете о Барбаре больше, сейчас речь пойдет о других элементах рефлексивного слушания.)
Если вы хотите действовать согласно принципам рефлексивного слушания, вам придется отложить в сторону запланированные вопросы. Ваша единственная цель — понять сказанное близким человеком и донести до него, что вы поняли его слова.
Слушать рефлексивно, признаюсь, довольно тяжело — на фоне отвлекающего «шума» психоза или безумной рационализации зависимости, особенно когда вы преследуете определенные цели и пытаетесь не отклоняться от плана. Чтобы методика действительно помогла, вам придется отложить заранее намеченную программу, как я поступил в случае с Барбарой. Ваша единственная цель — понять слова близкого человека и донести до
