чувствуют, что могут на них рассчитывать. Обычно это означает, что их основной опекун либо отсутствовал, когда они в нем нуждались, либо относился пренебрежительно к их потребностям, либо и вовсе отказывал им во внимании. Этот тип формируется у детей, чьи родители их эмоционально или физически игнорируют или же действуют так, как описано в четвертом вопросе теста на определение тяжести неблагоприятного детского опыта: «Приходилось ли вам до достижения 18 лет часто или очень часто чувствовать, что никто в вашей семье вас не любит или не считает вас особенным или значимым? Или же в вашей семье было не принято заботиться друг о друге, поддерживать доверительные отношения или проявлять участие?». Если хотя бы что-то из перечисленного имеет место в первые несколько лет жизни, нам будет непросто чувствовать себя в безопасности во всем многообразии дальнейших жизненных ситуаций. Например, мы становимся убеждены, что с нами что-то не так, или же считаем, что мы недостойны любви и внимания. Мы часто не знаем, кому можно доверять, или даже думаем, что никому доверять нельзя. Эйнсворт сделала вывод, что ребенок с таким типом привязанности в ситуации стресса не будет искать контакта с лицом, оказывающим ему первичный уход. Для таких детей нет особой разницы между их основным опекуном и незнакомым взрослым. Такое отношение складывается из-за того, что дети не знают, поможет ли им хоть кто-то в принципе, и не понимают, кто именно из взрослых сможет предложить им поддержку и защиту.
Чтобы дать вам большее представление об этом типе привязанности, хочу поделиться с вами отрывком истории одной из моих подписчиц.
Все свое детство, сколько я помню, мой отец твердил мне, что мое появление на свет было ошибкой, источником финансовых проблем в семье и что они с моей матерью были бы куда счастливее, если бы меня не было. Моя мать обычно просто присутствовала и ничего не говорила — она относилась ко мне так, как будто меня и в самом деле не было, не говорила ничего плохого, но и ничего хорошего тоже, просто молчала. Думаю, что из-за этого я была тихим и замкнутым ребенком. Я помню, как много плакала, потому что никогда не понимала, что происходит. Мои родители ненавидели или игнорировали меня по неизвестным мне причинам. Я не знала, почему меня так сильно ненавидят в школе, ведь я всегда старалась быть милой с другими детьми, но в какой-то момент я просто перестала разговаривать с кем бы то ни было. Я не понимала, почему никто из взрослых никогда не помогал мне. К моим родителям часто приходили гости играть в карты (я должна была в это время сидеть в своей комнате), и родители говорили им, что мое рождение было ошибкой, что если бы не я, они бы уже купили дом получше, и что я вечно рыдаю безо всякой причины…
Крайнее смятение, которое становится следствием пренебрежения и эмоционального насилия, мешает нам вступать в новые отношения и заставляет сомневаться в надежности уже имеющихся. Даже если кто-то постоянно говорит нам, как мы важны и как сильно любимы, мы все равно продолжаем беспокоиться, что нас бросят или причинят нам боль, и нам может быть непросто справляться с таким уровнем тревожности. У меня было много клиентов с таким типом привязанности, и большинство из них отказывались принимать даже возможность романтических отношений или близкой дружбы — риск казался им слишком высоким.
Третий тип привязанности, который описала Эйнсворт, называется тревожно-устойчивым. Детям с таким типом привязанности свойственно быть настойчивыми и навязчивыми во взаимодействии со своими основными опекунами, но, когда значимый взрослый приходит к ним с тем, в чем они нуждались, дети отказываются принимать помощь и с трудом успокаиваются. Так происходит из-за того, что основной опекун ведет себя непредсказуемо, даже обеспечивая нужную поддержку. Возможно, опекун способен успокаивать и утешать какое-то время, но при этом уже через минуту может причинить вред или прибегнуть к насилию. Когда ребенок хочет, чтобы значимый взрослый его успокоил, он не знает точно, сможет ли тот дать ему необходимое. Именно поэтому такие дети с трудом успокаиваются, когда родители приходят их утешить; даже в присутствии опекунов им все еще требуется убедиться, что они в безопасности.
Я всегда называла такой тип привязанности ненадежным, потому что дети, которые растут в семье, где никогда не знаешь, какой будет реакция родителей (успокоят тебя или обидят), становятся взрослыми, которым свойственны проявления повышенной тревожности. Опекуны в таких семьях могут иметь психические расстройства, которые вызывают перепады настроения, или же злоупотребляют веществами, изменяющими сознание, или же практикуют противоположные стили воспитания. И снова можно провести параллели с вопросами из теста на определение тяжести НДО и увидеть, насколько разрушающим может быть воздействие на ребенка. Когда мы растем и взрослеем, мы узнаём, что наш опекун любит нас и заботится о нас, но, если так бывает не всегда, мы стараемся понять, почему это происходит. Мы не можем знать настоящую причину такого поведения своих родителей, поэтому приходим к выводу, что причина в нас. Среди моих клиентов с этим типом привязанности много трудоголиков и перфекционистов. Они уверены, что если бы делали все правильно в детстве, то получали бы любовь и внимание, в которых тогда так отчаянно нуждались.
И последним типом привязанности считается дезориентированный. Дети с таким типом привязанности демонстрируют противоречивое поведение и могут даже казаться неуверенными или дезориентированными. Считается, что этот тип обусловлен непоследовательностью реакций основных опекунов, то есть такие родители одновременно помогают и утешают, но и внушают страх и даже способны причинить вред. Вероятно, вы думаете, что такое описание не особенно отличается от характеристик тревожно-избегающего типа привязанности, но на самом деле человек, имеющий дезорганизованный тип привязанности, отличается совершенно непредсказуемым поведением. При тревожно-избегающем типе ребенку свойственно требовать утешения от значимого взрослого, но с трудом успокаиваться. При дезориентированном же типе нет единого паттерна поведения — дети то не хотят иметь ничего общего со своим опекуном, то плачут до тех пор, пока он не появится и не возьмет их на руки, после чего тут же успокаиваются. По сути, такие дети не знают, что именно они испытывают, равно как и не понимают, могут ли рассчитывать на своего опекуна. Такой тип привязанности обычно формируется в отношениях, где практикуется насилие и где нет других лиц, способных оказать ребенку основной уход, поэтому опекун ассоциируется у ребенка одновременно с любовью, поддержкой, страхом и болью. Реакции таких детей могут соответствовать как поведению, свойственному при
