недели через три. Жабу, по сути, это подходило как нельзя лучше, потому как в этот период он как раз проводил в рамках реализации нового проекта разнообразные встречи, на которые требовалось дополнительное время. В итоге они сговорились увидеться утром того самого дня, когда друзья пригласили Жаба на обед. Записи об этих двух мероприятиях он внес в ежедневник, обведя каждое из них кружком, дабы подчеркнуть значимость.
Проснувшись на рассвете, Жаб немного полежал в постели, размышляя, как может пройти последний сеанс с Цаплей. Этой встречи он немного побаивался – как и Цапля, хотя пациент ничего об этом не знал. После их предыдущего разговора три недели назад сложилась довольно любопытная ситуация, которую никто из них толком не понимал. Жаб осознавал, что разозлился на Цаплю, но самообладания все же не потерял. Та, в свою очередь, видела, что пациент дал ей отпор, хотя до этого в склонности к бунту замечен не был, и ей, как специалисту, это казалось очень значимым. Так или иначе, это событие, важное и результативное, изменило характер их взаимоотношений. Но как ситуация будет развиваться дальше, никто из них с уверенностью сказать не мог.
После завтрака Жаб, увидев, что на дворе стоит дивное утро, решил поехать на велосипеде и немного погодя уже катил по тропинкам в «Цаплино гнездовье». А вскоре прислонил велосипед к стене и в последний раз позвонил в дверь. Когда психотерапевт ему открыла, они сухо поздоровались и устроились на привычных местах.
– Ну что, Жаб, сегодня у нас с вами последний сеанс.
– Верно, – ответил тот, – хотя от мысли, что сегодня мы видимся в последний раз, я чувствую себя как-то странно.
– Вам известно, сколько раз мы с вами встречались?
– Собственно говоря, да, – ответил Жаб. – Я просмотрел ежедневник. Если не считать первого сеанса, весьма и весьма неудачного, мы с вами общались здесь десять раз. Хотя мне кажется, что больше.
– В самом деле? – спросила Цапля. – Да, меня тоже не покидает ощущение, что с тех пор, как вы впервые пришли сюда и я спросила вас о самочувствии, прошло очень много времени. Помните, что тогда с вами было?
– Еще как помню, – ответил Жаб, – я расплакался, а на шкале чувств расположил себя где-то между единицей и двойкой.
– Но сегодня явно выглядите намного веселее, – произнесла Цапля, – притом что на первом сеансе являли собой живое воплощение уныния и тоски. Теперь же вид у вас весьма бодрый и счастливый.
Жаб и правда лучился благополучием. У него окрасились румянцем щеки и прояснился взор больших сияющих глаз. На нем был недавно купленный костюм в клетку, дополняемый новым клубным галстуком.
– И как же вы чувствуете себя сейчас? – спросила Цапля.
– Я ждал, что вы зададите мне этот вопрос, – с улыбкой ответил Жаб. – Разумеется, неизмеримо лучше. Ко мне вернулся аппетит и здоровый сон. Знаете, одно время я спал хуже некуда и просыпался ни свет ни заря. Вы не знаете почему?
– Точную причину назвать сложно, но считается, что бессонница принадлежит к числу симптомов у тех, кто страдает от депрессий, – ответила Цапля. – По моему личному убеждению, это связано с внутренними страхами. Когда вы себя подобным образом чувствуете, в ваше сознание закрадываются тревожные мысли, не давая расслабиться. Они выступают в роли своеобразного тревожного звоночка в душе, предупреждающего, что у вас все не так, в надежде, что вы с этим что-нибудь сделаете.
– Похоже, вы правы, – сказал Жаб, немного поразмышляв. – Вместе с тем сейчас я стал намного энергичнее. Не в физическом плане, но в душевном. Притом что раньше даже не мог ничем взаправду заинтересоваться, потому как для этого требовалось слишком много сил. Знаете, мне даже газету читать удавалось с большим трудом. А вот сейчас все по-другому. Я стал строить планы на будущее. Это не просто благие намерения по типу решений, которые мы принимаем на Новый год, а конкретные проекты, с подробными деталями и графиком.
– Отлично, – произнесла Цапля. – Ну и как вы себя с учетом всего этого чувствуете?
– Знаете, – сказал Жаб, – мой ответ, конечно же, может показаться банальным, но я счастлив. С нетерпением жду каждого следующего дня, сулящего новые волнительные возможности, хотя еще совсем недавно считал все полной бессмыслицей. Это ведь и есть настоящие перемены, правда?
– Вне всяких сомнений, – подтвердила его слова Цапля. – И как бы вы сегодня оценили свое состояние на Термометре чувств?
– На девять баллов, – без промедления ответил Жаб. – Мог бы и на десять, но эту цифру лучше оставить на потом – на тот случай, если жизнь станет еще лучше.
– А отношение к окружающим у вас как-то изменилось? – спросила Цапля.
– Странно, что вы меня об этом спрашиваете, – ответил Жаб. – Не знаю почему, но на момент нашей первой встречи я напрочь утратил интерес к друзьям и тому, чем они занимаются. По сути, в моем представлении они превратились чуть ли не в гонителей. Но теперь я, конечно же, ничего такого к ним больше не испытываю и проявляю к их жизни живейший интерес.
Он мгновение помолчал и добавил:
– Надеюсь, они тоже принимают во мне такое же участие.
Он поведал Цапле об обеде и о планах поделиться на нем новостями с друзьями.
– И суицидальных мыслей у вас, стало быть, больше нет? – сказала Цапля, не столько спрашивая, сколько констатируя факт.
– Даже близко, – ответил Жаб. – Теперь я гораздо больше могу воспринимать жизнь такой, какая она есть. Но того, как мне было плохо, тоже не забуду уже никогда. Те дни запечатлелись в моей памяти навсегда своеобразным напоминанием тех крайностей, до которых нас может доводить судьба.
И он с торжественным видом откинулся в кресле.
– А как бы вы сейчас себя описали? – спросила после некоторой паузы Цапля.
Жаб встал, подошел к флипчарту и нашел лист с диаграммой жизненных позиций.
– «Я в порядке; вы тоже в порядке». Может такое быть? Для меня это сродни искушать судьбу, но именно так я себя и чувствую.
– Мужественный выбор, – произнесла Цапля.
– При чем здесь вообще мужество? – спросил пациент. – Я ведь и правда себя так ощущаю.
– Мужественный по той простой причине, – продолжала психотерапевт, – что, определяясь в его пользу, вы не только делаете выбор, но и берете на себя определенные обязательства, причем на всю жизнь.
– Что именно вы хотите этим сказать? – озадаченно поинтересовался Жаб.
– Я это к тому, что жизненная позиция «я в порядке; вы тоже в порядке» представляет собой состояние не статичное, но динамичное. Заняв ее, вы не можете просто взять и сказать: «Готово. У меня
