не случайно. Если пишущий повторяет уже написанное слово, то это может быть признаком того, что ему непросто с этим словом расстаться; он мог бы сказать больше, но не сделал этого по какой-либо причине. Упорное повторение кажется подменой выражения «я тоже». Мне приходилось иметь дело с длинными медико-юридическими «заключениями», и в них настойчивость переписчиков в особо важных отрывках бросалась в глаза. Толкование, которое мне хотелось бы дать, подразумевало бы, что, заскучав от своей обезличенности, переписчик вставлял в текст собственный голос: «Это и мой случай», «У нас все то же самое».
19) Кроме того, ничто не мешает нам рассматривать опечатки как «ошибки письма» со стороны наборщика и считать их в значительной степени мотивированными психологически. Я не ставлю себе при этом целью систематически собирать подобные ошибки, при всей их забавности и познавательности. В работе Джонса (1911), на которую я уже неоднократно ссылался, опечаткам отведен особый раздел.
Искажения в текстах телеграмм порой можно посчитать письменными ошибками со стороны телеграфиста. В летние каникулы я получил от своих издателей телеграмму, текст которой был мне непонятен. Сообщение гласило: «Vorräte erhalten, Einladung H. dringend» («Провизия получена, приглашение Х. срочно»). Разгадка началась с имени Х., упомянутого в телеграмме. Этот X. был автором книги, к которой мне предстояло написать Einleitung (предисловие). В телеграмме Einleitung превратилось в Einladung (приглашение). Тут я припомнил, что несколькими днями ранее отправил своим издателям Vorrede (введение) к другой книге; так что мне просто подтвердили получение. Исходный текст телеграммы, скорее всего, гласил: «Vorrede erhalten, Einleitung H. dringend» («Введение получено, предисловие Х. срочно»). Можно предположить, что сообщение пало жертвой проголодавшегося телеграфиста, который вдобавок связал между собой две половины фразы более тесно, чем имел в виду отправитель телеграммы. К слову, это прекрасный пример «вторичной ревизии», которую можно наблюдать в большинстве сновидений [124].
Возможность «тенденциозных опечаток» обсуждалась Гербертом Зильберером [125] (1922).
20) Время от времени другие авторы обращали внимание на опечатки, тенденциозность которых нелегко оспорить. См., например, статью Шторфера «Политический демон опечаток» (1914) и его короткую заметку (1915), которую я воспроизвожу ниже:
«Политическая опечатка обнаружена в газете “Mерц” от 25 апреля с. г. В депеше из Аргирокастро приводились слова Зографоса, лидера восставших эпиротов в Албании [126] (или, если угодно, главы независимого правительства Эпира). В частности, имелась следующая фраза: “Поверьте, самоуправляемый Эпир отвечал бы самым главным интересам князя Вида. Князь может упасть (sich stürzen, опечатка, вместо sich stützen – “положиться”) на нас”. Даже без этой роковой опечатки князь Албании, несомненно, хорошо понимает, что поддержка (Stütze) со стороны эпиротов означала бы для него крушение (Sturz)».
21) Я сам недавно читал статью в одной из венских ежедневных газет, и заголовок «Буковина под румынским правлением» следовало бы, по крайней мере, назвать преждевременным, так как в то время Румыния еще не стала нам враждебной. Из содержания статьи совершенно четко явствовало, что в заголовке должно было говориться о «русском» правлении; однако цензор, похоже, нашел эту фразу настолько очевидной, что пропустил опечатку.
Трудно не заподозрить «политическую» опечатку в следующем «буквализме»: пример из циркуляра знаменитой (бывшей Императорской и Королевской) типографии Карла Прохазки в Тешене:
«По декрету держав Антанты, устанавливающему границу по реке Ольса, не только Силезия, но и Тешен делятся надвое, и одна часть zuviel [127] Польше, а другая Чехословакии».
Теодору Фонтане [128] однажды пришлось в шутливой форме возмутиться опечаткой, которая была слишком многозначительной. 29 марта 1860 г. он написал издателю Юлиусу Шпрингеру:
«Уважаемый господин Шпрингер,
Кажется, мне не суждено дождаться исполнения моих скромных желаний. Просмотрев корректуру, образцы которой прилагаю, Вы поймете, что я имею в виду. Более того, мне прислали всего один комплект для проверки, хотя я нуждаюсь в двух – по причинам, которые уже указывал. Вдобавок моя просьба о том, чтобы первый набор мне вернули для дальнейшей доработки – с особым вниманием к английским словам и фразам – не была удовлетворена. Между тем я придаю вычитке большое значение. Например, на странице 27 корректуры сцена между Джоном Ноксом и королевой содержит слова “worauf Maria aasrief” [129]. При наличии столь вопиющей ошибки для меня было бы облегчением узнать, что ее выправили. Положение усугубляется тем, что нет и капли сомнений в том, что королева и вправду должна была называть Нокса так про себя.
Искренне Ваш,
Теодор Фонтане»
Вундт (1900) дает любопытное объяснение тому факту (который можно легко проверить), что мы, скорее, подвержены опискам, чем обмолвкам: «В процессе нормальной речи сдерживающая функция воли постоянно направлена на то, чтобы привести в соответствие поток представлений и артикуляционные движения. Но когда сопутствующие представлениям двигательные акты, их выражающие, протекают медленно в силу механических причин, как это бывает при письме, подобного рода антиципации наступают особенно легко».
Наблюдение условий, в которых случаются ошибки в чтении, дает повод к сомнению, которое я не хочу обойти молчанием, так как оно, на мой взгляд, может послужить отправной точкой для плодотворного исследования. Всякий знает, как часто при чтении вслух внимание читающего покидает текст и обращается на собственные мысли. В результате такого отклонения внимания читающий нередко вообще не в состоянии бывает сказать, что он прочел, если его прервут и зададут соответствующий вопрос. Он читает как бы автоматически, но при этом почти всегда верно. Не думаю, чтобы при этих условиях число ошибок заметно увеличивалось. Предполагаем же мы относительно целого ряда функций, что с наибольшей точностью они обыкновенно выполняются тогда, когда это происходит автоматически, то есть когда внимание работает почти бессознательно. Отсюда, по-видимому, следует, что та роль, которую играет внимание при обмолвках, описках и ошибках в чтении определяется иначе, чем полагает Вундт (не через устранение или ослабление внимания). Примеры, которые мы подвергли анализу, не дают нам права допускать количественное ослабление внимания. Мы нашли причиной, – что не совсем то же самое, – расстройство внимания посторонней мыслью, предъявляющей свои требования.
* * *
Между «описками» и «забыванием» может быть вставлен случай, когда кто-то забывает поставить подпись. Неподписанный чек то же самое, по сути, что и чек забытый. Для характеристики подобного рода забывания я приведу отрывок из романа, на который обратил мое внимание доктор Ганс Сакс.
«Очень поучительный и наглядный пример уверенной работы с механизмом ошибок среди писателей с богатым воображением, склонных вставлять симптоматические в психоаналитическом смысле акты в свои произведения, мы находим в романе Джона Голсуорси “Остров фарисеев”. Сюжет строится вокруг сомнений молодого человека из обеспеченного среднего
