будут набирать новых членов.
Последним рычагом воздействия в этой модели является человеческий менталитет. Как сделать так, чтобы этой проблемой озаботилось как можно больше людей? Как помочь им понять всю важность вопроса? Самый эффективный способ этого добиться – рассказывать истории. Многие люди не принимают решения на основе статистики и цифр, потому что они не оказывают воздействия ни на их рациональный, ни на их эмоциональный мозг. Зато на это способна хорошая история. Вы можете снять короткий документальный фильм о том, какое влияние оказала на жизнь человека случайная беременность – как она повлияла лично на него, на его семью и общество в целом. Продемонстрируйте влияние на каждого человека в эмоциональном, физическом, финансовом и социальном плане. Взгляните на проблему как с точки зрения изолированного события (воздействие на отдельного человека, например нежелательная беременность), так и в рамках более широкой картины (воздействие на общество, например увеличение числа незапланированных беременностей, влияющее на медицинское обслуживание, семейные услуги и экономику). Сотрудничайте с людьми, которые будут затронуты непропорционально сильно (например, студенты, иммигранты, а также люди, у которых нет постоянного жилья или работы). Подобные истории оказывают мощное воздействие на мозг и с гораздо большей вероятностью могут изменить чье-либо мнение.
Мир небезопасен для многих людей из-за «измов». Возможно, вы знакомы с некоторыми из них: расизмом, сексизмом, классизмом (классовой дискриминацией), эйджизмом (дискриминацией по возрасту).
Существуют многие другие формы дискриминации. В наше время наконец начался диалог о том, что все это может быть источником травм. Существующие отдельно от неблагоприятного детского опыта, но при этом зачастую тесно с ним переплетенные, они влияют на наше восприятие мира. Эйблизму [4] посвящена отдельная глава – следующая.
Важным сопутствующим понятием является так называемая интерсекциональность. Кимберле Крен-Шоу ввела этот термин, когда описала, что принадлежность к более чем одному сообществу людей, испытывающих угнетение, носит аддитивный характер. Есть простой способ проиллюстрировать это. Подумайте о расизме, с которым может столкнуться чернокожий мальчик. А если он живет в бедности? Каждая дополнительная проблемная характеристика – это дополнительное препятствие в мире, придерживающемся доминирующей парадигмы (того, что в обществе принято считать «нормальным»). Таким образом, этому мальчику придется проявить себя в школе, чтобы его приняли в колледж. Он будет подвергаться риску, просто идя по улице с любимым человеком.
Считайте, что «измы» – это крутой холм, который становится все более крутым с каждым новым «измом». Это не означает, что шансов на успех нет, однако, чтобы подняться, понадобится гораздо больше усилий и ресурсов. Некоторые люди могут тащить на себе рюкзак, полный «угнетающего» багажа, и без посторонней помощи им на этот холм попросту не забраться. Другим еще нужно долго бежать, чтобы добраться до подножия этого холма, и сил на подъем у них попросту не остается.
Уже сейчас, в течение жизни, я наблюдаю множество позитивных изменений, определенно больше, чем при жизни моей матери и тем более бабушки. Тем не менее нам все еще предстоит пройти долгий путь.
Расизм
Концепция расы не имеет особого смысла, однако это не мешает ей определять реальность для многих людей – на протяжении всей истории она была источником чудовищных человеческих травм. Исследования эволюции показали, что все мы происходим от одних древних предков, которые жили в Африке к югу от Сахары десятки тысяч лет назад. В ходе миграции часть людей отправились на север, где их кожа со временем лишилась значительной части меланина, в результате чего приобрела более светлый оттенок. Куда бы ни переселялись люди, они неизбежно приспосабливались к местным условиям. Различный рост и телосложение также были результатами адаптации к тем или иным обстоятельствам среды обитания. Идеального тела не существует: каждый из нас – это идеальная адаптация к той среде, в которой поселились наши предки.
Понятие расы появилось, только когда оно стало давать политическое преимущество.
Как только европейцы и американцы начали похищать и обращать в рабство чернокожих людей, у них было много стимулов для того, чтобы эта жестокая и бесчеловечная деятельность продолжала приносить прибыль. Когда белых рабочих из Европы насильно отправляли в колонии, они естественным образом объединялись с чернокожими или коренными жителями. Власть имущие создали искусственную дифференциацию, при которой белые рабы обладали властью над черными (были их надзирателями). Так было сделано для того, чтобы не допустить их объединения для совершения восстания. К сожалению, это сработало. Белые люди действительно начали верить в свое превосходство. На это не ушло много времени – хватило пары поколений. Так появилась концепция расы. Такие люди, как мои украинские предки, которые не считались социально приемлемым видом европейцев, когда они прибыли в Америку (наряду с итальянцами, поляками и другими), чтобы выжить, заняли одно социальное положение вместе со своими угнетателями.
Хотя понятие расы и является социальным конструктом, не имеющим никакой биологической подоплеки, оно наносит существенный вред. Многим из вас наверняка известно, что чернокожие и представители коренных народов составляют непропорционально большой процент всех тюремных заключенных, гораздо чаще становятся жертвами насилия со стороны полиции, им сложнее устроиться на работу. Все это установленные факты.
Но какое отношение все это имеет к психотравме? Многие называют проявлениями микроагрессии повседневные проявления неуважительного отношения, когда их имена коверкают либо когда люди из любопытства трогают их курчавые волосы. Мне же кажется, что это слово в недостаточной мере подчеркивает неблагоприятные последствия для людей, сталкивающихся с подобным социальным насилием. У некоторых организм остается в окне толерантности (неактивная вентральная ветвь блуждающего нерва), в то время как другим их нервная система посылает настойчивые сигналы опасности – каждый реагирует по-своему, и для некоторых эта агрессия уж точно не воспринимается как «микро». Когда человек чувствует себя чужим, мир может перестать казаться ему безопасным местом. Это совсем не «микро».
Пожалуй, наибольший вклад в изучение последствий психотравмы для белых и черных сделал терапевт по имени Ресмаа Менакем. Его движение «Соматический аболиционизм» и книги стали важнейшим источником информации, которая помогает людям ориентироваться в этих сложных реалиях. Боюсь, что с моей стороны было бы неуместно пересказывать его труды, но я настоятельно рекомендую вам с ними ознакомиться.
Быть человеком, рожденным в культурном теле (эта фраза заменяет у Ресмаа понятие расы), в преимущественно белой стране опасно. Это касается продолжительности жизни, уровня преступности, лишения свободы, а также отсутствия доступа к пище (то, что мы называем пищевой пустыней, когда проще всего купить продукты в магазине на углу, где полно всяких чипсов и сладкой газировки) – работа нашей иммунной системы и аутоиммунной системы напрямую зависит от нашего питания.
Так что же нам делать с расизмом? Очевидно, существующие системы необходимо изменить, и идеи социальных инноваций могут сыграть в этом свою роль. Один из вариантов – использование так называемых дизайн-лабораторий – в Эдмонтоне, в нескольких часах езды к северу от места, где я живу, была организована лаборатория, куда местных жителей приглашают совместно бороться с расизмом.
Вместе с тем мы можем значительно
