Методы психотерапии. Как лечить страхи и детскую психосоматику - Геннадий Юрьевич Иванов

дело было в моей детской страсти к чтению стихов про дядю Степу на стуле. Я отдавался этому действу как актер – читал с выражением, в лицах. Все вокруг умилялись, хлопали в ладоши, говорили слова, и только один человек откровенно выражал свое недовольство происходящим – мой отец. Очевидно, у него были причины всякий раз нервничать и повторять, что “из ребенка вырастет клоун”, но мне они были неведомы. Папа для любого ребенка 5-ти лет является чем-то вроде полубога, и когда этот полубог всем своим видом показывал, что он “против”, то ребенок пытался преодолеть противоречие. В моем случае выход был найден в том, чтобы порадовать папу в полном соответствии с его прибауткой про “клоунов”. Я решил, что папа хочет, чтобы я стал клоуном, но еще не знал, каким. На спектакле увидел, как папе понравится Карлсон, и все стало ясно. Сразу после спектакля я стал заикой. Фактически папа дал команду на запрет самовыражения через слова, и ребенок доступным ему способом выполнил ее.

Сегодня я действительно не могу сказать, почему люди заикаются, но я могу находить причину в каждом конкретном случае. Наверное, есть внутренняя логика в том, что бывший заика лечит заикание, но в моем случае приход в психологию был продиктован совсем другими обстоятельствами и мотивами. Впрочем, все “у богов на коленях” – наши подсознательные мотивы остаются сокрыты рассудку, и открывающееся поле для рассуждений позволяет нам разве что морализировать и делать выводы.

Как показывает моя история, заикание может быть знаком для родителей, чтобы они обратили внимание на собственное поведение. Еще один принцип, который следует этой исповеди: ничто не беда – “если где-то что-то убыло, то в другом месте обязательно прибудет”. Благодаря ограничениям на устное самовыражение я развил в себе способности работать руками и головой, чего бы не случилось, если бы не мое заикание. И как говорится, Бог любит троицу – всем, кто заикается или картавит, напоследок скажу как человек, побывавший по обе стороны баррикады, о тихом факторе, без которого снятие рефлекса невозможно. Это психологическая блокировка, которая обычно ассистирует недугу. Она может быть связана с чем угодно, но именно она выступает в роли дрожжей, без которых, как известно, не варится ни одна брага.”

Большинство психосоматических нарушений ребенка встроены в неосознаваемые потребности его семьи. Родители часто не замечают своих жестов, которые могут сильно впечатлить ребенка, потому для него папа и мама – самые важные люди, и он внимателен к тому, что они делают.

Сейчас довольно распространен симптом, рождаемый отклонениями в парных отношениях родителей. Например, когда ребенок является в семье центром вселенной. Потом такие родители говорят: «Я ему все дал, я жил ради него». Я считаю такое отношение к ребенку, особенно единственному, формой распущенности, которой стоит стыдиться. Ведь для ребенка ноша родительской любви часто бывает непосильна. Ему гораздо лучше, когда он на периферии родительского внимания, когда можно развиваться в отраженном свете любви родителей, которые в этот момент вовсе не папа и мама, а мужчина и женщина. Об этом стоит задуматься многим экзальтированным мамам и чересчур занятым папам.

Перечень типичных симптомов, которые «рождаются» в семье:

✓ запрет на выражение эмоций: «Это нельзя говорить»; «Успокойся!», «Это не важно»;

✓ запрет на «нехорошие» эмоции: «У наших детей нет ревности», «У нас нет агрессии дома»;

✓ невнимательность родителей к ранним симптомам болезни: «Что ты плачешь, сейчас спать пойдешь!», «Он сегодня капризничает»;

✓ запрет на вербальный путь разрешения конфликтов в семье: «Я не буду об этом говорить», «Не говори со мной в таком тоне»;

✓ отказ от эмоциональной причастности: «Не бегай – упадешь», «Ну что ты орешь, ничего ведь не случилось»;

✓ казуальный подход к нарушениям: «Это нехорошо», «Ты не должен злиться», «Попроси прощения», «Не будь жадиной»;

Занимаясь психосоматикой ребенка, мы вынуждено занимаемся психологией семейных отношений, потому что только изменения на этом уровне способны дать желаемые улучшения.

В чем особенность детской психологии? У детей до шести-семи лет нет своего «я», нет личности. Взамен природа-мать дает им то состояние, которое мы испытываем, когда очарованы. С рождения мы пребываем в непрерывном изумлении, пока в нем не начинают проступать пятна сознания в виде рук, потом часов на руке, потом знаков на циферблате… Мы познаем этот мир от общего к частному, постепенно разрушая спокойную истерию младенчества за счет открытия все новых и новых подробностей окружающего мира. Мы как бы вычленяем их из тумана, созидая таким образом сознание – мир наших представлений. И тогда появляется Время. Наверное, каждый помнит, какими длинными были дни в детстве. Они были настолько бесконечными, что мы успевали забыть, что когда-то проснулись, и по этой причине воспринимали сон как смерть. Вот почему малыш засыпает как солдат, сраженный пулей, – на ходу. Зная, что такое состояние младенческого безвременья, мы должны отдавать себе отчет в том, что дитя воспринимает мир, не видя многих подробностей, которые видим мы. И то, что для нас «разные вещи», для него – единое целое. И если младенец капризничает, не удовлетворившись деревянной ложкой, это значит, что он требует всю «инсталляцию», связанную с этим предметом. Ему надо, чтобы вы погладили его по голове, как это было, когда вы дали ему в руки этот предмет в первый раз. Именно это впечатление засело у него в голове и ассоциируется с деревянной ложкой. Особенности детского мироощущения приводят многих родителей к выводу, что взрослые формы общения далеко не всегда уместны. Например, одна мама, наблюдая отказ девочки от шоколадки, замечает в ее руках куколку. Мама предлагает «обряд»: пусть куколка посидит в кармашке, а ты пока съешь шоколадку. Такой вариант девочке нравится. Комплексное восприятие действительности живо в нас и во взрослой жизни. Оно является основой психосоматических симптомов. Ведь расстройство дает о себе знать, когда случайная комбинация обстоятельств складывается в картину, которая напоминает о ситуации, вызвавшей сильный шок – психотравму. По сути, это тоже инсталляция, которая требует примерно такого же подхода, какой демонстрировала мама. Нужен «обряд», разработкой которого обычно и занимается психотерапевт. Так что люди, страдающие психосоматическими заболеваниями, – это дети, с которыми взрослые не смогли найти общий язык.

Что такое словесная сказка? Это мыслесловное описание чудесных действий. Ребенок слушает, как герой прыгает в котел с кипящим молоком, как разговаривает с щукой,