Методы психотерапии. Как лечить страхи и детскую психосоматику - Геннадий Юрьевич Иванов

своем чувстве вины. В пятилетнем возрасте девочке довелось пережить жуткую смерть любимого животного – собака обварилась кипятком. Девочка все это видела и испытала гигантское чувство вины. К тому же ее стали преследовать кошмары, в которых образ любимой собачки трансформировался в жуткого монстра.

Вездесущая бабушка, комментируя внучкины сны, внушила той, что она ненормальная. Появившийся после этого случая страх темноты уже почти было прошел, когда бабушка снова подлила масла в огонь. Гуляя с внучкой на краю оврага и наблюдая как из-под ног шестилетней девочки полетели вниз комья земли, изрекла: «Будешь так баловаться, с тобой случится то же, что и с мамой». И рассказала историю про то, как мама попала в автокатастрофу и едва выжила. Очевидно, бабушка искренне хотела оградить внучку от рисков неосторожного поведения. Ее рассказ произвел на девочку неизгладимое впечатление: она стала панически бояться высоты. Мы разрядили все эти эмоциональные узлы.

Психика моей юной пациентки вернулась в норму, но вопросы к ее взрослому окружению остались. И прежде всего к бабушке, которая, на мой взгляд, слишком опрометчиво реализует свои представления.

Как я уже не раз повторял, я отношу себя к психологам, которые развивают идею коллективной организации человеческого сознания. Она до мелочей совпадает с дохристианским пантеоном представлений наших языческих предков. Кроме того, находит подтверждение в практике. Приведу только один, хотя и распространенный пример – единство сообщающихся сосудов в системе отношений «мать и дитя».

Помню, одна мама пришла ко мне с проблемой, в которой не смог разобраться ни один из специалистов навязанной нам западной школы. Все эти психотерапевты подходили к решению поставленной задачи с точки зрения внутреннего происхождения всех расстройств. И естественно, терпели фиаско.

Дело в том, что мама с ребенком жаловалась на то, что мальчик, до школы не испытывавший проблем со сверстниками, попав в первый класс школы, стал «быковать». Сначала подумали на школу, на детей, а потом поняли, что у него самого от былой коммуникабельности не осталось и следа.

Выслушав эту историю, я уже на 90 % знал, в чем дело, хотя мама на мой вопрос об отношениях в семье отвечала одно: в семье отношения ровные, никто не ругается, все хорошо… Решил проверить. Погрузил мальчишку в гипноз (дети легко цепляются) и предложил ему побывать в образе папы и мамы. Когда ребенок становился отцом, то он демонстрировал более менее ровное отношение ко всем членам семьи – маме и сыну. Когда же я говорил ему войти в образ мамы, то отношение к папе оказывалось на редкость холодным. Как к чужому. Оказывается, мама не просто не любила папу, она его ненавидела. После тщетных попыток вызвать маму на откровенный разговор, пригласил папу. Оказалось, как раз накануне учебного года мама узнала об измене мужа. Битья посуды не было, но отношения стали напряженными. Сама мама «под давлением улик» сдалась: она хотела сохранить семью, поэтому сделала вид, что ничего не знает, но внутри резко охладела к мужу. Он стал для нее чужим.

Выяснив детали, я объявил обоим родителям, что отношение первоклассника к одноклассникам – это изменившееся отношение самого близкого человека – мамы – к папе. Мальчик, будучи наполнен мамиными эмоциями, бессознательно распространял испытываемое разочарование на одноклассников. Это и была причина неожиданных конфликтов в школе. Посему я предложил обратиться к услугам моего коллеги – семейного психотерапевта, что они и сделали. В итоге взаимоотношения пары нормализовались. Автоматически выправились и школьные дела сына.

Так что имейте ввиду!

Пришел мужчина – сплошная тревожность, которая превратила его жизнь в нескончаемую борьбу за получение хоть какого-то удовольствия. В основе расстройства – подростковая травма, связанная с события в семье: старшая сестра попала в плохую компанию, где ее напоили, а потом изнасиловали. Семья была из неблагополучных, поэтому слабые попытки алкоголиков-родителей обратиться к Фемиде успеха не имели. Этот случай сломал жизнь девушке, которая пошла по наклонной, спилась и в итоге умерла без потомства, так и не дожив до зрелого возраста. Ее младший брат, насмотревшись всего этого, словно ошпаренный, шарахался от своей семьи. Он рано повзрослел и развивался практически автономно. Он «сделал себя сам», из-за чего его судьба оказалась другой – и благополучной, и успешной. Только все свершения и достижения моего подопечного не давали ему удовлетворения! Груз вины и злости продолжал изнутри выжигать душу.

Анализируя ситуацию, я пришел к выводу, что призрак неотомщеной сестры – это на самом деле застрявший в моем пациенте 16-летний мальчишка, униженный беспомощностью родителей и оскорбленный собственной трусостью. Именно он не позволял мне приблизиться к травме.

Тогда я применил обходной маневр – погрузил мужчина в гипноз и предложил ему поставить себя на место главного героя к/ф «Ворошиловский стрелок», у которого, как известно, была схожая ситуация, но он повел себя совсем по-другому. Мой собеседник ожидаемо легко согласился. Он принял эту роль, но когда дело дошло до выстрела, я обратил его внимание, что у него ходуном ходят руки. От злости и ярости. Он промажет, а пуля одна. Надо справиться с эмоциями. Рассуждая таким образом, я убедил его в необходимости позволить мне войти в трагическое воспоминание.

Получив наконец доступ к психотравме, мы разрядили ее, а когда «обнажилось дно», на смену слепой ярости пришло желание разобраться и наказать виновных. Заработала рациональная часть сознания. Чем больше мой подопечный погружался в эти размышления, тем быстрее внутри его таял сжавшийся в комок мальчишка. Апогеем этого процесса стало кладбище и могила сестры, возле которой мой пациент впервые за всю свою жизнь проплакался. Его психика пришла в норму.

С таким запросом ко мне обратилась бизнес-вумен. История простая. Жила-была девушка. Хорошая. Вышла замуж по любви. Родился ребенок. Верная жена стала еще и нежной матерью. Но ребенок заболел. Нехорошо заболел – так что его папа и мама были вынуждены все силы, все средства отдавать на борьбу за его жизнь. В какой-то момент моя героиня уже было сдалась, но муж и родственники поддержали. Воспрянула.

В итоге – победила! Сын был спасен, но себя она вспоминает как во сне. Во время этих страшных лет все чувства и эмоции словно бы были отключены. Жила как на автомате, а когда обнималась, счастливая, с врачами, поняла вдруг, что стала другим человеком. Про таких говорят «сильная женщина». И действительно, в новом своем состоянии замутила бизнес, и