Я считаю, что моя обязанность — стараться сохранять управление «я», даже если мой партнер его потерял. Если я могу это сделать, часто партнер восстанавливает управление «я» и мои части обретают уверенность в моем лидерстве, поскольку я показал им, что могу справиться с самыми крутыми бойцами моего партнера.
Это говорит о более масштабных целях взаимодействия с партнером по сложным вопросам. Я пришел к пониманию реальной ценности этого процесса не как решения проблем, хотя иногда такое случается; и это становится вишенкой на торте. Такие сложные дискуссии — это 1) возможность продемонстрировать моим частям, что они могут доверять мне даже перед лицом серьезной угрозы, и 2) способы получить доступ к ключевым изгнанникам, а затем и исцелить их. Если мой партнер придерживается такой же точки зрения, наши конфликты становятся ареной для серьезного роста — как в личном плане, так и в наших отношениях. Но если моя партнерша так не считает или не выполняет свою внутреннюю работу, я все равно могу многое извлечь из этого процесса.
Теперь мы уже не можем просто наблюдать за частями вашего партнера и указывать ему на них. Во время конфликта попытка отслеживать части партнера — хороший способ раздуть пламя. Если люди расстроены, большинству из них не нравится, когда им говорят, что они действуют неправильно, и маловероятно, что вы сохраните управление «я», когда поймете, что их часть взяла верх. Следовательно, когда я работаю с парой, то устанавливаю правило: они могут говорить о своих частях, но не о частях своего партнера. Итак, вместо того чтобы жаловаться: «Я вижу, что твоя истеричная часть снова здесь», можно просто сказать: «То, что ты делаешь, сейчас активизировало мою гневную часть, так что давай поговорим позже».
Одна из проблем, связанных с тем, что вы не останавливаетесь, а продолжаете войну частей, заключается в том, что, когда ваши защитники расстроены, они часто говорят обидные или резкие слова, которые вы не хотели произносить. Как обсуждалось ранее, они также безнаказанно используют «четырех всадников» Готтмана. Если вы продолжите, то в итоге нанесете вред изгнанникам партнера и создадите повторные травмы привязанности, которые подпитывают его защитников. В этом сценарии каждая ссора перестает быть шансом на повышение доверия к управлению «я» и личному исцелению и еще больше обременяет изгнанников каждого из партнеров чувством никчемности, а их защитников — недоверием.
Изгнанники за спинами защитников
Когда защитники вашего партнера полностью завладели им, разглагольствуют о ваших недостатках и их слова кажутся вам преувеличениями или даже выдумками, трудно не отреагировать на эту энергию и содержание. Раньше я всегда заглатывал наживку, когда кто-то неточно рассказывал о том, что я сделал, и стремился исправить содержание, а не реагировал на обиду, которая вызывала вспышку гнева. Какая-то часть меня считала себя обязанной проверять факты, как будто где-то была запись моей жизни, которая была бы испорчена, если бы я постоянно не исправлял неточности.
Теперь в таких ситуациях я обычно могу уловить эту часть и быстро напомнить ей, что записи нет и я не обязан реагировать ни на искажения содержания, ни на энергию гнева. Когда этот защитник и другие позволяют моему «я» присутствовать, я способен слышать и видеть боль или страх, скрывающиеся за их поведением, и могу реагировать на них с состраданием. Я также могу прислушаться к правде, скрытой за преувеличениями, к тому, что я действительно сделал, и способен искренне извиниться за это. Опять же, Терренс Реал хорошо описывает столкновение с тирадой своей жены: «Ее обвинения показались мне преувеличенными, искаженными и произнесенными нелюбезно. Но, подобно драгоценностям в куче мусора, в ее речи были моменты, которые были правдой. Исключительно благодаря силе дисциплины это были единственные моменты, на которые я решил ответить. Я с трудом разобрал 85% ее обличительной речи, которые казались чепухой, и вернул те 15%, в которых я мог признаться» [42].
Даже когда никаких драгоценностей в мусорной куче не видно — когда кажется, что ваш партнер бредит, — если вы сохраняете управление «я» и реагируете на его боль, а не на слова, все улучшается, потому что на самом деле партнер хочет, чтобы вы видели его изгнанников. По их мнению, вы понимаете, что причинили им боль, и сожалеете о содеянном. К сожалению, защитники большинства людей добиваются противоположного тому, чего на самом деле хотят. Ваша задача — видеть сквозь стены и пушечные ядра раненых и перепуганных, похожих на детей изгнанников, которых они героически пытаются защитить.
Исправление под управлением «я»
Здесь всплывает тема извинений. Из личных и профессиональных наблюдений я сделал вывод, что большинство не очень хорошо умеют приносить чистые и искренние извинения. Если мы живем в культуре судебных разбирательств и соперничества, нам еще больше не хочется признавать обидные ошибки. Патриархат приравнивает извинение к подчинению или проигрышу. Защитники, которые боятся, что партнер будет доминировать над вами, попытаются убедить вас, что уступка в одном откроет дверь к полному подчинению. Либо они боятся гнева ваших внутренних критиков, если вы признаетесь себе, что причиняете боль партнеру или не идеальны.
Таким образом, ваши защитники продолжают оборонять вас, преуменьшать или даже отрицать ваши проступки как перед вами, так и перед партнером. Если они и допускают извинения, то только в форме умиротворяющего «Может быть, тогда он замолчит» или униженного «Я такой плохой — сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?». В то же время внутренне они либо убедят вас в том, что на самом деле вы не сделали ничего дурного, либо заставят почувствовать себя никчемными. Другие общие моменты также могут помешать извинению, но вы получите общую картину.
Когда вы приносите извинения от защитника, часто партнер чувствует неискренность или крайность и не воспринимает себя как свидетеля. Когда один из партнеров говорит: «Почему мы должны повторять это? Я много раз извинялся за то, что сделал», часто причина в том, что другой партнер так и не получил чистого извинения, не загрязненного обесценивающей энергией защитников. Извинения защитника нередко включают уточняющие фразы вроде «Мне жаль, если я обидел тебя» или «Мне жаль, что я задел твои чувства», и за ними быстро следует оправдание того, почему вы совершили оскорбительный поступок или почему ваши намерения были благими и оказались неверно истолкованы. Кроме того, поскольку ваши защитники хотят быстрее покончить с этим, они часто обрывают слова вашего партнера о том, что вы сделали, прежде чем их изгнанники почувствуют, что вы их полностью поняли. В результате они будут поднимать этот вопрос снова — и в более
