своих изгнанников и начать исцелять их. Поскольку каждый партнер становится главным опекуном своих необремененных изгнанников, они меньше склонны заставлять другого измениться, что, как ни парадоксально, создает больше пространства для перемен.
Интимные отношения
Когда цикл положительной обратной связи укореняется, вы начинаете живо интересоваться внутренними открытиями вашего партнера и поддерживаете работу, которую он выполняет, в то же время очаровываясь собственной. Теперь вы двое — близкие друзья, помогающие друг другу во внешних и внутренних путешествиях роста и обучения. Вы знаете, что будете провоцировать друг друга, но непременно восстановите связь. Приветствуются все части, поскольку, независимо от того, насколько резким было их первоначальное появление, каждый из вас знает, что это всего лишь части и как только они расскажут свои истории и снимут бремя, то раскроют свою ценность и будут приняты в вашу коллективную внутреннюю семью из двух человек.
Когда пары действительно понимают это, они перестают слишком остро реагировать на перепады настроения друг друга. Если у одного партнера происходит «атака частей», другой сохраняет управление «я» и может побудить спровоцированного партнера помочь. Это разрывает порочный круг войн частей, который характерен для взаимодействия большинства проблемных пар.
В этой книге я представил столько концепций и методов, что порой трудно понять, как они сочетаются друг с другом на практике. В этой главе я нарисую одну картину того, как это могло бы работать, с оговоркой, что она упрощена и может не полностью соответствовать вашему сценарию. Я также более подробно рассмотрю близость, описав четыре формы, которые она может принимать.
Конфликт
Если вы полностью придерживаетесь рекомендаций этой книги, первое отличие, которое вы заметите, заключается в вашей точке зрения. Например, вы больше не будете ожидать, что благодаря партнеру почувствуете себя полноценными, стоящими, окрыленными или защищенными — другими словами, что он будет главным опекуном ваших частей. Хотя ваш партнер может вызывать у вас все эти чувства в разное время, вы знаете, что способны помочь своим частям чувствовать то же самое, чтобы их благополучие не зависело от него. Когда вы не испытываете этих положительных эмоций, вы не вините партнера и не считаете, что дело только в нем, когда они отсутствуют.
Точно так же, когда вы чувствуете себя обделенными, одинокими, никчемными, подавленными, напуганными или униженными, вы не ждете от партнера, что он вытащит вас из этих темных морей. Вы также не хватаетесь за другие средства спасения, которые предлагает наша культура, поскольку знаете, как обратиться к этим страдающим изгнанникам и полюбить их. А когда ваши части настолько активированы, что вы не можете помочь им в данный момент, вы сохраняете осознание того, что это всего лишь временная «атака частей». У вас есть способность оставаться «я» во внутреннем шторме, что также помогает вам оставаться «я» во внешних штормах с партнером. Как только буря утихает и часть успокаивается, вы с любовью идете к расстроенным частям и помогаете им исцелиться.
Вы не ожидаете, что ваш партнер всегда будет сохранять управление «я», но, когда ему это не удается, вы знаете, что это просто «атака частей». В этом случае вы можете удержать свои части от чрезмерной реакции, если ваш партнер слаб, нуждается, критикует вас, разгневан, испуган или отстранен. Вы напоминаете своим частям, что это всего лишь небольшая часть партнера — вероятно, молодая и реагирующая на какую-то сильную внутреннюю боль, причиной которой вы можете быть, а можете и не быть; это не обязательно означает все экстремальные проявления, о которых говорится в этой главе, и вам не нужно принимать близко к сердцу или реагировать на преувеличения. Вместо этого вы понимаете боль, стыд или страх, которые движут частью, и отвечаете состраданием; «я» партнера все еще присутствует, несмотря на часть, которую он вам показывает, и оно скоро вернется.
Я не всегда могу сохранять управление «я» с интимным партнером, но, когда мне это удается, это потрясающий опыт. Все то, что она обычно говорит, то, что взрывалось у меня внутри и вызывало эмоциональный всплеск, автоматическое возмездие или уход в себя (что только подпитывало крайности ее ролей), теряет власть надо мной. Я часто могу видеть, как ее части активизируются и начинают вносить искажения и требования. Я понимаю, что часть, от имени которой она говорит, вероятно, очень молода и глубоко страдает в эти моменты. Я часто могу открыться состраданию и заинтересоваться причиной боли, и я напоминаю своим частям, что мне не нужно соответствовать ее энергии или противостоять искажениям. Я убеждаю свои части, что, если они позволят мне остаться и сохранить сердце открытым, а разум любопытным, она в конце концов вернется. Я также напоминаю им: если станет ясно, что я сделал что-то обидное, это не значит, что я плохой, она бросит меня или я должен страдать. Это просто означает, что мне нужно что-то исправить.
Самое удивительное, что она действительно возвращается — и часто довольно быстро. Тогда мы сможем избежать ссоры, за которой последуют часы или дни отстраненности, пока один из нас не сдастся. Мне не нужно внутренне прислушиваться к тому, как мои части беспрестанно жалуются на то, насколько она несправедлива, или призывают прекратить отношения. Точно так же я избегаю вспышек страха, — мол, я сделал это, и она бросит меня или возненавидит навсегда, — или импульсов стыда за то, что я такой бестолковый партнер. Никто из наших защитников не обязан принимать ни один из трех проектов. Вместо этого, как только партнерша возвращается, мы начинаем небольшой сеанс восстановления длительностью в несколько минут, во время которого я говорю, что сожалею о том обидном поступке, который совершил и который спровоцировал ее часть, а она объясняет, как недовольна тем, что ее часть взяла верх таким жестким способом. Ура! Мы снова связаны.
Однако важно помнить, что ваша способность оставаться «я» во время шторма тесно связана с вашей способностью быть главным хранителем своих частей. До того как мои части поверили, что я смогу позаботиться о них, что бы ни случилось с партнершей, я никогда не смог бы удержаться от автоматической реакции на нее. Ставки были слишком высоки — ее слова напоминали ножи, пронзающие сердца моих маленьких изгнанников, потому что они были так отчаянно привязаны к ее любви. Моим защитникам оставалось только контратаковать или возводить стены. Как только мои части стали доверять мне, эти ножи затупились и отскакивали от их маленьких тел. Теперь я могу испытывать к ней бесстрашную
