Выступаем с сильной аргументацией. Давайте попробуем вместе составить и представить сильную аргументацию. Предположим, нам нужно выступить на школьном совете, чтобы оспорить его решение исключить нашего сына, Джимми, из школы за плохое поведение.
Когда мы — отрицательные герои. Дело обстояло так. Джимми поднимал на задних партах шум, разговаривал с Салли и громко смеялся, пока учитель, господин Лэмб, пытался вести занятие. Господин Лэмб прервал занятие и попросил Джимми подойти к его столу. Мальчик повиновался. Он стоял перед остальными учениками, смущенно ожидая, что скажет учитель. Мистер Лэмб безмолвствовал. Джимми тоже. Наконец мистер Лэмб сказал:
— Если тебе так хочется поговорить, почему бы тебе не рассказать нам, о чем вы говорили с Салли?
Джимми, с руками в карманах и смущенной ухмылкой, ничего не ответил. Он не знал, что сказать. С Салли они разговаривали о свидании.
— Давай, скажи нам, — настаивал мистер Лэмб. — О чем вы говорили?
— Ни о чем, — сказал Джимми.
— Наверняка о чем-то более важном, чем сегодняшний урок, иначе ты бы нам не мешал, — продолжил мистер Лэмб. — Так о чем таком важном вы разговаривали?
— Ни о чем, — повторил Джимми.
— Такой ответ не принимается, — сказал мистер Лэмб. — Ты сам заварил эту кашу, так что будь добр, скажи нам, о чем ты говорил с Салли.
Мальчик по-прежнему молчал.
— Итак? — не унимался учитель. — Мы ждем.
Класс замер.
Ответа не последовало.
— Что ты сказал Салли? — заорал мистер Лэмб.
Наконец, Джимми проговорил в полголоса:
— Это не ваше дело.
Мистер Лэмб еще больше вышел из себя.
— Когда ты мешаешь всему классу, это становится нашим общим делом. Мы имеем право знать, что ты сказал, если это было важнее сегодняшнего урока.
— Да, для меня это было важнее, — сказал Джимми с нарастающим вызовом.
— Хорошо, мы слушаем.
— Нет, — ответил мальчик. Его лицо было пунцовым. — Это касается только меня и ее.
— Тогда, может, стоит спросить у Салли? Салли, будь добра, подойди к моему столу. — Салли постаралась слиться с партой.
— Оставьте ее в покое, — сказал мальчик. — Это не ее вина.
— Давай, Салли, выходи, — настаивал мистер Лэмб. — Возможно, ты расскажешь нам, о чем вы говорили.
— Оставьте ее в покое, — повторил Джимми.
— Салли, выходи.
— Я сказал, оставьте ее в покое.
— Салли, немедленно встань, — потребовал мистер Лэмб. Салли встала.
— Да пошли вы к черту, — сказал Джимми и вышел из класса.
Джимми неделю не приходил на занятия и отказывался извиниться перед учителем. Не имея другого выбора, директор его исключил. Согласно установленным правилам, восстановить исключенного ученика можно только по решению школьного совета и при наличии уважительной причины. Со временем Джимми поостыл и решил извиниться перед учителем, чтобы вернуться в школу. Он хотел жить прежней жизнью.
Роли персонажей в этой жизненной драме следует тщательно продумать. Мы не можем выставлять заслуженного учителя, члена школьного совета в роли злодея, иначе совет, принимающий окончательное решение, выступит в защиту учителя и откажется удовлетворить просьбу ученика. Хотя по обыкновению нам хочется быть положительными героями, мы должны признать, что школьный совет и учитель уже разобрали эти роли.
У Джимми действительно не было выбора. Но своим поведением он не оставил другого выбора и мистеру Лэмбу. Когда мальчик прилюдно послал его к черту и хлопнул дверью, на кон была поставлена репутация учителя в классе. Единственное, что могло ее спасти, — это извинение или отчисление. И когда мальчик отказался извиниться, школе ничего другого не оставалось, кроме как его отчислить.
Тогда кого нам выставить в роли злодея? На самом деле злодеем в данной ситуации являются обстоятельства, не так ли? Когда компетентный и авторитетный учитель вступает в конфликт с не менее достойным и чувствительным учеником, исход таких обстоятельств априори предопределен. Оба, и учитель, и ученик, — жертвы обстоятельств. Поскольку мы не можем играть роль положительного героя, так как она уже отдана учителю, мы, вместе с учителем, выставляем себя жертвами обстоятельств, тем самым надеясь снискать себе оправдание.
Сильную аргументацию всегда следует начинать с сильной позиции. Под сильной я подразумеваю позицию, порождающую принятие или одобрение. Мы должны быть правыми, имея на то все основания, или пострадавшей стороной, ищущей справедливости, или жертвой, которая борется, улыбаясь сквозь слезы. Мы должны вызывать восхищение, или хотя бы уважение, или хотя бы понимание, или хотя бы сочувствие — последнее является самой слабой из сильных позиций. (Я часто говорю присяжным: «Не сочувствуйте моему клиенту. Он не хочет сочувствия. Он просит вас о понимании. Он просит о правосудии, а не о сочувствии».)
Поэтому мы можем начать аргументацию за восстановление Джимми в школе следующим образом:
«Уважаемые члены Совета. (Далее — в разговорном тоне.) Когда вы придете вечером домой, никто вам не скажет, что вы поступили правильно. Никто не выразит вам благодарности за спасение ребенка. Никто не вознаградит вас за вашу заботу и мудрость. Но здесь и сейчас я вас благодарю. Это образцовый совет. У вас замечательные, умные и компетентные учителя. И мистер Лэмб — один из лучших».
(Таким небольшим вступлением мы расположили членов школьного совета к своей аргументации. Хотя это вступление является откровенно комплиментарным и, возможно, несколько пафосным, оно задает дружелюбный тон. К тому же мы подключились к силе — силе слов. Тихие вздохи членов совета, скорее всего, выражают облегчение оттого, что серьезной конфронтации не предвидится. Наша аргументация уже на пути к победе. Мы взяли реванш еще до того, как приступили к анализу ситуации. Подумайте, где бы мы были, если бы начали свое выступление так:
«Что ж, все вы знаете, почему я здесь сегодня нахожусь. Джимми был выдворен из школы одним из ваших заумных, жаждущих власти учителей, потому что не захотел выворачивать душу перед всем классом».)
Продолжаем нашу аргументацию:
«Я — отец Джимми. Я пришел сюда сегодня, чтобы попросить вас дать моему сыну еще один шанс. Я молюсь, чтобы после сегодняшнего собрания Джимми снова был одним из ваших учеников. (Заранее сообщаем о том, чего мы хотим.) Джимми — хороший мальчик. Я уверен, что мистер Лэмб сказал бы вам то же самое. Тогда вопрос в том, как произошло это ужасное недоразумение? Как два хороших человека, таких как мистер Лэмб и Джимми, оказались втянутыми в такой скандал? (Сейчас мы пытаемся разделить положительный образ с мистером Лэмбом.) Ответ в том, что ни мистер Лэмб, ни Джимми здесь ни при чем. Все дело в обстоятельствах.
Вы, конечно, знаете факты. Позвольте их вкратце напомнить, чтобы было понятно, почему все дело в обстоятельствах. Джимми провинился. Но это можно понять. Он хотел пригласить Салли на свидание, в кино. Да, не стоило это делать во время урока. Но они же подростки. Разве вы забыли, как были подростками? (Этот вопрос вызывает дальнейшее понимание и, возможно, тихое хихиканье.)
Мистер Лэмб имел полное право на безраздельное внимание класса, включая и внимание Джимми, не так ли? А что может отвлекать больше, чем болтовня и смех на задних партах? Поэтому мистер Лэмб вполне обоснованно выставил Джимми перед всем классом, в назидание и ему, и остальным ученикам. В классе должна быть дисциплина. (Наша аргументация вполне открытая, откровенная, разумная и правильная. Она вызывает доверие. Совет продолжит ее одобрительно слушать, если мы оперативно перейдем к сути дела.)
Но вмешались обстоятельства. Джимми не мог сказать мистеру Лэмбу, о чем они с Салли разговаривали, потому что это был конфиденциальный разговор. В свою очередь, у мистера Лэмба, учителя, которого должны уважать и слушаться, в данных обстоятельствах не было иного выбора, кроме как настаивать на выполнении своего распоряжения. Так что виной всему обстоятельства. Я уверен, что, будь на месте мистера Лэмба любой другой уважающий себя учитель, а на месте Джимми — любой другой уважающий себя ученик, результат был бы тем же. Ни один учитель не уронит свою репутацию. Ни один парень, если он чего-либо стоит, не предаст своего друга или подругу».
