В русском языке есть глагольная приставка «при-», обозначающая слабо акцентированное действие. Не «сел», а «присел». Не «лёг», а «прилёг». Притронулся, прикоснулся, пригубил, привстал… Именно так ведут себя тревожные, почти не оставляя собственных следов на окружающих предметах.
Тревожные разговаривают обычно мало, негромко, их голос монотонный, слабо модулированный. Они и в разговоре стараются не выдать своих чувств, не обнаружить своих оценок происходящего или обсуждаемого в компании.
Рассказывают, как В.И. Немирович-Данченко, выдающийся деятель театра, но человек, судя по всему, довольно тревожный, пришёл на генеральную репетицию комического спектакля. Точнее, его уговорили прийти и высказать своё весомое мнение. Сам он долго отказывался.
Спектакль начался. Актёры играли с огоньком – и пьеса им нравилась, и вдохновляло присутствие в зале великого человека. Постановщик комедии был бы доволен происходящим на сцене, если бы не странное поведение Немировича. Тот сидел в темноте зрительного зала и… молчал, время от времени суховато покашливая.
Делать нечего, комедию доиграли до конца. Что, провал?! Ни единого смешка, ни единого хлопка от Немировича-Данченко.
Артисты и постановщик понуро подошли к мэтру: «Владимир Иванович, неужели всё так плохо?» – «Что вы, что вы! – замахал на них руками Немирович-Данченко. – Великолепная постановка! Я чуть с ума не сошёл от смеха. Я так хохотал, так хохотал…». Оказывается, то, что слышалось как реденький сухой кашель и был «хохот» тревожного.
Одним словом, важнейшим внешним признаком тревожного радикала является безликость. Если, глядя на человека, вам приходит в голову мысль, что, как вы ни стараетесь, как ни пытаетесь применить ваши психологические знания к распознаванию его характера – всё без толку, значит, перед вами тревожный.
Итак, основные признаки тревожного радикала – это двигательная скованность, создающая иллюзию «уменьшенного» человека; неяркость, невзрачность, в буквальном смысле, внешняя «серость»; приверженность одному и тому же неброскому имиджу и, как следствие, скудость гардероба; минимизация и «обезличенность» обитаемой территории.
Поведенческие особенности тревожного радикала. Можно сравнить, в определённом смысле, тревожный радикал с затемнёнными стёклами автомобиля – он тоже создаёт непроницаемую для взора преграду, сквозь которую почти невозможно разглядеть сущность индивида (что же там внутри?).
Однако при этом, значимым с психодиагностической точки зрения является контраст поведения тревожных в привычном (хорошо им известном, проверенном, предсказуемом) и в новом для них окружении.
Тревожная тенденция имеет свойство несколько угасать, отступать на задний план, когда её обладатель находится среди добрых знакомых. Тогда другие радикалы, составляющие этот реальный характер, выходят вперёд, формируя стиль поведения.
Лев Николаевич Толстой великолепно передал эту двойственность тревожной натуры, описывая поведение А.А. Каренина – одного из главных персонажей романа «Анна Каренина». В хорошо знакомой ему обстановке важного служебного совещания («было обычное заседание комиссии») Алексей Александрович чувствует себя уверенно и даже становится победителем в дискуссии с оппонентами.
«Алексей Александрович вошёл в залу заседания, поздоровался с членами и председателем, как и обыкновенно, и сел на своё место, положив руку на приготовленные пред ним бумаги… Он знал, что, когда наступит время и когда он увидит пред собой лицо противника… речь его выльется сама собой лучше, чем он мог теперь приготовиться… Когда доклад кончился, Алексей Александрович своим тихим тонким голосом объявил, что он имеет сообщить некоторые свои соображения… Внимание обратилось на него… Когда дело дошло до коренного и органического закона, противник вскочил и начал возражать…, но Алексей Александрович восторжествовал и его предложение было принято».
Там, где отсутствовала новизна, из-под покрова тревожности отчётливо выступили присущие Каренину паранойяльность (а он был весьма деятельный, целеустремлённый чиновник высокого ранга) и истероидность (честолюбие, стремление блеснуть красноречием и прекрасно аргументированной позицией).
Совсем иначе он выглядит в непривычной для себя ситуации.
«Дуэль в юности особенно привлекала мысли Алексея Александровича именно потому, что он был физически робкий человек и хорошо знал это. Алексей Александрович без ужаса не мог подумать о пистолете, на него направленном… «Положим, я вызову его на дуэль», – продолжал про себя Алексей Александрович, и, живо представив себе ночь, которую он проведёт после вызова, и пистолет, на него направленный, он содрогнулся и понял, что никогда он этого не сделает».
Между тем, груз ответственности за государственные решения, который привычно брал на себя А.А. Каренин в своей повседневной жизни, объективно был потяжелее, чем непродолжительный дуэльный кураж. Недаром сам Каренин, на вопрос, почему он не участвует в спортивных скачках на лошадях, ответил: «Моя скачка труднее».
В общении с окружающими тревожные проявляют избирательность и постоянство. Они долго присматриваются к человеку, прежде чем пойти на постепенное сокращение межличностной дистанции. Но с теми, кого они «подпустили поближе», к кому привыкли, тревожные остаются на многие годы, нередко – на всю жизнь. Их круг общения, таким образом, очень узок и состоит из одного, двух, трёх – не больше, друзей детства.
Друзей? Я сказал: «друзей»? – Нет, увы. Боязливый и, потому, эгоистичный тревожный человек не обзаводится друзьями. Те, кого он так называет, в лучшем случае его давние – привычные – знакомцы. Ответственности за них он не переживает и на себя не берёт, близости с ними не чувствует. Он лишь боится выпасть из их круга.
Важно понимать, что наличие тревожного радикала не делает общение более доброжелательным, гармоничным, сердечным. Тревожные вовсе не добры, не приветливы, не деликатны. Они лишь предпочитают держаться на расстоянии и помалкивать, когда их не спрашивают.
Управление тревожным радикалом. Ребёнок, обладающий доминирующим тревожным радикалом – это крайне уязвимое и робкое существо, о чём просто обязаны знать его воспитатели.
При формировании личности с хрупким «стержнем» тревожного радикала ни в коем случае нельзя спешить, форсировать события. Необходимо помнить, что выраженная тревожная реакция, парализующая ум и волю, возникает у тревожных в ответ на новизну.
Новизна, особенно неожиданная, к которой ребёнок неподготовлен, – вот главный враг, способный разрушить психику тревожного ещё в самом раннем возрасте. И превратить человека если не в психического, то в социального инвалида.
Следует с самого же начала вводить жизнь тревожного ребёнка в понятное ему и привычное русло. Естественные изменения в ней, связанные с его взрослением, должны происходить постепенно, мало-помалу, под строгим контролем воспитателей, готовых всегда прийти на помощь в случае затруднений.
Это как манную кашу варить: подсыпать крупу тонкой струйкой и, не спеша, но безостановочно помешивать. Поторопишься, отвлечёшься, пустишь на самотёк – всё комками пойдёт.
При правильном подходе к воспитанию, вполне можно из тревожного вырастить весьма полезного и по-своему успешного члена общества.
Вы будете удивлены, но диапазон задач, с которыми способен, в принципе, справиться тревожный, не так уж и узок.
Его можно научить выполнять многие виды работ, в том числе, довольно рискованных, объективно опасных. Но при одном непременном условии – учить его надо будет долго, постепенно, «шаг за шагом», причём шаги должны быть очень маленькими, осторожными.
Тревожный должен привыкнуть ко всему новому, что, не спросив его разрешения, ему навязала жизнь. Появится привычка – тревога несколько отступит. Тревога уходит, но не из характера, разумеется, а из конкретной – обжитой – ситуации.
