Судя по всему, тревожный радикал, как и истероидный, базируется на энергетически слабой, быстро истощаемой нервной системе. Но истероид подвижный, а тревожный – вязкий.
Истероиду гибкость его психики позволяет совершить информационный маневр: при столкновении с препятствием в реальности уйти в иллюзию свершившегося события, наступившего благополучия, в имитацию результата.
Тревожные лишены такого маневра, поэтому они вынуждены избегать новизны – всего, что вызывает информационный стресс и/или порождает неопределённость.
Социальное значение тревожного радикала. «Рассказывали разные истории. Между прочим говорили о том, что жена старосты, Мавра, женщина здоровая и не глупая, во всю свою жизнь нигде не была дальше своего родного села, никогда не видела ни города, ни железной дороги, а в последние десять лет всё сидела за печью и только по ночам выходила на улицу. «Что же тут удивительного!» – сказал Буркин. – «Людей, одиноких по натуре, которые, как рак-отшельник или улитка, стараются уйти в свою скорлупу, на этом свете не мало. Быть может, тут явление атавизма, возвращение к тому времени, когда предок человека не был еще общественным животным и жил одиноко в своей берлоге, а может быть, это просто одна из разновидностей человеческого характера, – кто знает? Я не естественник и не мое дело касаться подобных вопросов; я только хочу сказать, что такие люди, как Мавра, явление не редкое»[75].
Есть ли социально позитивный смысл в тревожном радикале? – Безусловно, есть. Как есть смысл, например, в автомобильном тормозе. Попробуйте-ка обойтись без него – разобьётесь!
По сути, проявляя присущую ему осторожность, тревожный требует от любого, кто стремится к новизне, к внедрению новых условий и правил жизни, по-настоящему убедительных доказательств объективной необходимости перемен, продуманности, взвешенности вносимых предложений. Тревожный – редактор рисков, которые он безжалостно «вычищает» из любого проекта.
Препятствуя нововведениям, тревожный ревностно хранит традиции – и производственные, и бытовые, и мировоззренческие.
Тревожные – истинные консерваторы.
«Действительность раздражала его, пугала, держала в постоянной тревоге, и, быть может, для того, чтобы оправдать эту свою робость, свое отвращение к настоящему, он всегда хвалил прошлое и то, чего никогда не было; и древние языки, которые он преподавал, были для него, в сущности, те же калоши и зонтик, куда он прятался от действительной жизни»[76].
Существуют, как известно, две основные тенденции в развитии природы и общества: изменчивость (приобретение новых свойств, соответствующих сегодняшним, завтрашним и, вообще, перспективным требованиям окружающей среды) и наследственность (консервация лучшего, что удалось приобрести на предшествующих этапах эволюции).
Тревожные олицетворяют собой, точнее, всемерно поддерживают – наследственность. С тем лишь добавлением, что они стремятся консервировать не всегда лучшее, а лишь – привычное.
Внешние признаки тревожного радикала. Специфического «тревожного» телосложения в природе не существует. Вместе с тем, нельзя не отметить особое субъективное впечатление, которое производят на окружающих обладатели выраженного тревожного радикала: их физические габариты, телесные объёмы кажутся меньше, чем на самом деле.
Вероятно, этому способствует манера тревожных держать себя – подобравшись, опустив голову, скукожившись, свернувшись в «запятую». Так или иначе, но сторонние наблюдатели бывают сильно удивлены, когда выясняется, что их тревожный знакомый носит не сорок восьмой размер одежды, как им казалось, а пятьдесят четвёртый, и росту в нём не метр семьдесят, а метр восемьдесят два. При развитой наблюдательности этот феномен может послужить целям распознавания в человеке тревожного радикала.
В оформлении внешности тревожные (т. е. обладатели выраженного тревожного радикала) являются антиподами истероидов.
Истероиды стремятся стать фигурой на общем фоне – тревожные прячутся в фон, скрываются от глаз людских. Их моральный императив: «Не выделяйся! Это стыдно».
Истероиды ярки, красочны. Тревожные – серые, блёклые, невыразительные внешне. Нужно отметить, что «серый» – это даже не цвет. Как в колористике, так и в психологии. Это отсутствие цвета. Видите, как интересно: «отсутствие цвета». Отсутствие человека, его позиции, мнения, личностных особенностей… Всё это спрятано. И будет ли проявлено? – Неизвестно. Разве что, в очень близком, хорошо знакомом окружении.
Истероиды изменчивы – они любят переодеваться, перевоплощаться, кардинально менять свой имидж. Тревожные «зимой и летом одним цветом». Всегда в одном и том же, пока одежда физически не износится. Тогда они покупают нечто похожее на прежнее. Тревожные не столько скупы, сколько боятся новизны.
Будет ли при этом их одежда опрятной или она провоняет потом и вытрется на сгибах – зависит от сопутствующего радикала в реальном характере (эпилептоидного или шизоидного, соответственно).
Таким образом, приобрести обновку для тревожных – проблема, появиться в ней на людях – подвиг. Те из окружающих, кто не понял этого, рискуют в своих попытках «улучшить внешность» тревожного столкнуться с сопротивлением. Причём, не столько с явным протестом, сколько со скрытым, завуалированным саботажем. Тревожный не хочет наряжаться – и всё тут. Настойчивость при этом приведёт лишь к актуализации всё новых форм противодействия. В конце концов, придётся сдаться и оставить его в покое.
Тревожному чужды активность и самостоятельность выбора, включая выбор имиджа. Интересно, что, когда истероид сталкивается с человеком, одетым в одинаковое с ним платье, он сильно расстраивается. Тревожный в подобной ситуации успокаивается: ура! есть с кем разделить ответственность за выбранный наряд: «Не я один – все так пришли».
Та же тенденция беречь привычные вещи, сохранять их неизменное месторасположение, с большим трудом и внутренней борьбой приобретать что-то новое (но ни в коем случае не выбивающееся из установленного, раз и навсегда, неброского имиджа!) прослеживается и в оформлении пространства.
Место, где обитает человек, наделённый тревожным радикалом, узнаешь сразу. Там всё чистенько, опрятно, нет ничего лишнего, немногочисленные предметы строго на своих местах. Именно, что немногочисленные.
Тревожные избегают самопрезентации. Их пространство безлико, оно словно никому конкретно не принадлежит. Очень трудно понять, при поверхностном взгляде, живёт здесь мужчина или женщина, молодой это человек или пожилой, чем увлекается, имеет ли родственников, друзей, насколько значимы его социальные достижения. Впоследствии выясняется, что есть информирующие об этом предметы, есть, но они не на видном месте расположены. Припрятаны для своих.
И, вдобавок, тревожные лучше себя чувствуют в маленьких, по размеру, комнатах, в «своих уголках». Открытые пространства, большие светлые залы, кишащие народом, их деморализуют. Поэтому тревожные стараются в них не появляться. Не любят публичности.
Позы тревожных, их мимика и жестикуляция весьма сдержанны, нередко как бы вообще отсутствуют. Их движения настолько невыразительны, что их трудно разглядеть, а тем более запомнить. Они всё время «сидят на краешке стула», боясь привлечь к себе излишнее внимание.
Можно находиться с тревожным в одной комнате и не чувствовать, что он рядом. Не потому, что человек будет специально прятаться, скрываться. В том-то и дело, что он просто будет вести себя, как всегда, тихо и незаметно.
Хороший «тест» на определение степени тревожности: предложите малознакомому человеку самому выбрать себе место в вашем обитаемом пространстве. Тревожный обязательно сядет куда-нибудь в уголок, на одиноко стоящий стульчик (чтобы, не дай Бог, не подсели к нему другие).
