Можно постараться сделать взгляд «третьего» более доброжелательным, например, побольше рассказать учителю о ребенке, о том, чего вам вместе удалось достичь, как ребенок меняется к лучшему. В ответ на обвинения в адрес ребенка и рассказы о его «ужасном» поведении не оправдывайтесь и не бросайтесь спорить, а восхищайтесь терпением педагога, сочувствуйте его нелегкому труду и выражайте твердую уверенность, что такой опытный профессионал, конечно, справится с любой проблемой.
Часто помогает вовлечение «третьего» в решение проблем, не все же ему наблюдать и оценивать, ничего не делая. Например, если вы чувствуете, что назревает конфликт с детским садом и возможны жалобы воспитателей директору или в опеку, сами пойдите туда за советом — как быть, если ребенка не принимают? Если на вас «наезжает» опека, не обороняйтесь, наоборот, советуйтесь, задавайте вопросы, записывайте. Пусть подскажут, к какому специалисту обратиться, что почитать, куда сходить. Заглянул возмущенный сосед: «Что это он у вас так орет, вы его бьете, что ли?». Поясните, что это вы так уроки делаете, и спросите, как у него с математикой и не хочет ли он помочь.
Наконец, бывают ситуации, когда «третьего» надо просто поставить на место. Вежливо, но твердо. Ваше право на частную жизнь никто не отменял. Оно, кстати, защищено законом, пусть недостаточно хорошо, но все-таки. В крайнем случае можно и в суд обратиться.
Имейте в виду, что существует профессиональное правило соблюдения конфиденциальности. Учителя, врачи, психологи, сотрудники опеки не имеют права обсуждать поведение и прошлое вашего ребенка, его особенности, членов вашей семьи в ситуациях, не связанных непосредственно с выполнением их профессиональных обязанностей. А также они не имеют права разглашать информацию, которая может нанести ребенку моральный ущерб. Об этом можно напомнить, например, классному руководителю, который очень уж любит обсуждать поведение вашего ребенка публично, на родительском собрании или в частных разговорах с другими родителями.
Но вы и сами соблюдайте требование конфиденциальности, не рассказывайте о травматичных событиях прошлого ребенка или о его проблемах, таких, как энурез, людям, которых это прямо не касается, в том числе своим близким друзьям. Не приобретайте без необходимости «третьих», даже если они кажутся доброжелательными. Из лучших побуждений можно тоже причинить немалый вред.
Самый коварный «третий» — не реальный человек, а образ из прошлого родителя. Например, образ слишком критичной мамы, которая все детство повторяла: «Как ты своих детей растить будешь, такая безответственная!». Имея такого строгого судью внутри себя, родитель при столкновении с трудным поведением «проваливается» в чувство собственной некомпетентности и оказывается совершенно беспомощным. Часто в таких ситуациях он срывается на крик и обвинения, поскольку очень злится на своего «третьего», а ребенок просто попался под руку. Коварство в том, что человек не всегда это осознает, а просто считает, что он такой «несдержанный», а это, в свою очередь, добавляет ему неуверенности. Справиться с виртуальным «третьим» бывает непросто, ведь обычно речь идет об очень близком и значимом человеке, который когда-то был для нас самым большим авторитетом. На него не подашь в суд, его не сменишь, как плохого учителя. С ним придется договариваться.
Внимание! Если вы подозреваете, что ваш «третий лишний» — ваш собственный родитель, и вы не чувствуете в себе сил справиться с этой проблемой самостоятельно, имеет смысл индивидуально поработать с психологом.
Когда «третий» начинает слишком сильно влиять на отношения между ребенком и родителем, последний невольно начинает общаться и выяснять отношения скорее с ним, чем с собственным чадом. В этом и заключается главная опасность «третьего», будь он реальным или виртуальным. Такое происходит, например, при болезненных разводах с дележкой детей. Сам ребенок становится лишь поводом, средством, чтобы в чем-то убедить «третьего», что-то ему доказать или отомстить. Или родитель, испытывающий сильную неприязнь к учителю, может утрировать трудности ребенка, неосознанно используя их как доказательство некомпетентности педагога. Естественно, ребенок будет подыгрывать родителю, также не вполне осознанно, и его трудности будут только нарастать.
Понятно, что пока родитель находится в диалоге не со своим ребенком, а с кем-то посторонним, он не может ни понять ребенка, ни изменить его поведение. Сам же ребенок при этом чувствует себя несчастным, лишним, он не понимает, что за страсти кипят вокруг и почему родитель так зол на него. Ведь он не знает, что на самом деле — вовсе не на него. При этом ребенок чувствует, что его самого как человека в этом конфликте как бы нет, он только повод, тема, средство для выяснения отношений. Это воспринимается им как предательство и ранит очень больно. Есть риск, что в дальнейшем ребенок усвоит манеру обращаться с близкими как с объектами, манипулировать ими для достижения своих целей, ловко стравливая их между собой.
Осознайте, какую роль в стоящей перед вами проблеме трудного поведения играет «третий». Не слишком ли большое значение вы придаете мнению посторонних, не накручиваете ли себя? Что можно сделать, чтобы ослабить контроль с его стороны или сделать его более дружественным? Возможно, стоит объяснить самому ребенку, почему вы так нервничаете? Или вам пора поблагодарить строгого внутреннего оценщика за заботу и отправить его на заслуженный отдых?
Одним словом, прежде чем разбираться с трудным поведением, разберитесь с «третьим». Оставшись с ребенком наедине, вы справитесь лучше и быстрее.
Шаг четвертый
Что именно происходит?
Изменение трудного поведения — это задача, которую вам предстоит решить. Что мы делаем обычно в первую очередь, чтобы решить какую-либо задачу? Изучаем исходные данные, условия, собираем информацию. Это очевидно. Никому не придет в голову решать задачу, про условие которой известно только, что какие-то путники вышли из какого-то пункта и куда-то долго шли. При этом требуется узнать, через сколько именно часов и в какой точке они встретятся. Всякий скажет: нельзя эту задачу решить, исходных данных недостаточно.
Но когда речь идет о поведении ребенка, родители часто именно так и пытаются поступить. Типичный вопрос на консультации: «Он меня не слушается совершенно, что делать?». Спрашиваю: «Что это значит — не слушается? Когда именно? В каких ситуациях? Что делает?». Ответ: «Ну, не слушается! Никогда!». Но я продолжаю задавать вопросы, и вскоре мы выясняем, что ребенок, например, не сразу выключает компьютер, когда ему велят, или долго упирается, прежде чем лечь вечером спать. Что в ответ он огрызается или соглашается, но не делает, или врет, что уже сделал. А если настаивать, он злится или плачет. И множество еще всяких подробностей.
Еще одна любимая фраза: «Он ничего не хочет!». Обычно выясняется, что как раз много чего хочет, но не всегда того же, чего хотят взрослые. А именно: не хочет убираться в комнате и делать уроки. Еще не хочет в музыкальную школу ходить или на шахматы. А на футбол, наоборот, хочет. И новые ролики хочет тоже. Комнату, тоже, кстати, не всегда не хочет убирать — вот на прошлой неделе девочка в гости приходила, так там все сверкало. Да и уроки не все подряд не хочет делать: письменные делает, а устные ненавидит. Память плохая, кругозор маловат, трудно понимать смысл текстов. Согласитесь, две большие разницы: ребенок, который «ничего не хочет», и ребенок, который не хочет делать то, в чем не видит смысла (чего убирать, если гостей не ожидается?), или то, в чем боится потерпеть неудачу (лучше с вызовом сказать «Я не учил», чем угробить два часа на подготовку, а потом все равно жалко блеять у доски и чувствовать себя тупицей).
Поэтому самое важное для начала — точно описать трудное поведение. Не «она постоянно врет», а по пунктам: как часто врет; по каким поводам; при каких обстоятельствах; как именно; что делает, если не верят; как реагирует, когда разоблачают; пытается ли как-то сама справиться со своим поведением; считает ли его неправильным; как объясняет причины и т. д. и т. п. Чем больше «исходных данных», тем легче вам будет выдвинуть предположение о внутренней причине трудного поведения, и тем точнее будут ваши действия по его исправлению.
Очень важно ответить себе на вопросы: было ли трудное поведение таким всегда или появилось в какой-то момент? Что этому предшествовало? Что могло вызвать у ребенка стресс, или протест, или ревность? Переход в другую школу, появление в семье нового ребенка, известие о болезни или смерти кровных родственников, размолвка между родителями, конфликт с учителем — это далеко не полный список событий и обстоятельств, которые могут стать «спусковым крючком» трудного поведения.
