Но мне нужно было выражать подлинные чувства. Как это сделать, не будучи до абсурдности внятным и тривиальным? Нужно идти дальше, подумал я:
«А зъесмь сычинитель. Сычинитель есть гекто, кто сычиняет. Слово, сново, злово… ш тоже телать? Прыщай, скукета бизнесловных тигрищ. Хутые у меня шканцы заваевыть приз. Пресвятая Покаротица, скатерь Божия… Ах-х-х».
Нераскупленный Искупитель, камо грядеши?
Чудыка Вихря, ты сгрудил меня
До бредела. Ражеанальность выговнила из меня
Всесилы мои. Молю тебя о милосерии твоем.
Исползайте вашу голову, ваш сразум, ваши ни зги! Вашу ражеанальность! Путьте ражеанальны! (Расплатная команда уничтожит нас всех.) Мните, полноумный человек — тот, кто расслаждается жизнью, находит много иградостей. Тот райбенок, кто ницшего не злает. Будьте ражеанальны, используйте сцыкологию. Но пишите, пашите, ищите, жите!
Бок чудыка Вселенной
(И ус умер за наши хихи!)
Бок чудыка Вихря
(Он сжужает всё широкое и свободное)
Бог делает шорстким пипкое
(Кучу валите тому, кто имеет многое)
Семь смертных хихов именует он,
За сдуманное нами мы должны покараяться
(Луповь, говорит Хисподь, эт овсо)
И так возлупил Бок Вихрь, что одрал сына своего неинородного, дабы всякий вертящий, что он умер за их хихи, мог иметь жизнь увечную.
Ах, Люк, я писал и писал, два с половиной часа я писал всю эту великолепную бессмыслицу и смыслицу, которые так перемешались, что у моих аспирантов уйдут десятилетия на то, чтобы все это расшифровать. Это прекрасно. Мне было так хорошо, что следующая же толстая особь женского пола, надувшая титьки для Богглза, была вздернута на месте. Дорогой Люк, ты совершенно сумасшедш, а я твой вернодурный деплифроз.
Твой Гобблз
[Допрос доктора Люциуса Райнхарта инспектором Натаниэлем Паттом из полиции Нью-Йорка касательно скоропостижной ригидификации м-ра Франклина Делано Остерфлада.]
— Рад снова вас видеть, инспектор Патт, — сказал доктор Райнхарт. — Как вам жилось?
— Прекрасно, спаси… Садитесь, Райнхарт.
— Спасибо. У вас новый диван.
— Вы знаете, почему я вас пригласил?
— Нет, боюсь, не знаю. Еще кто-то из больных потерялся?
— Вы знаете человека по имени Фрэнк Остерфлад?
— Да, знаю. Он был…
— Когда вы его видели в последний раз?
Доктор Райнхарт вытащил кубик, потряс его в сложенных ладонях, наклонился и бросил на стол инспектора. Ознакомившись с результатом, он сказал:
— Примерно неделю назад. Глаза инспектора Патта блеснули.
— Вы… видели… его… неделю назад.
— Да, около того. А что? Что сейчас поделывает Фрэнк? Ничего серьезного, надеюсь.
— Пожалуйста, опишите вашу встречу с ним.
— Гм. Помню, я совершенно случайно столкнулся с ним на улице возле его дома. Мы решили вместе пойти поужинать.
— Продолжайте.
— После ужина он предложил навестить его девушку в Гарлеме. Мы и пошли.
— Продолжайте.
— Я провел пару часов с Остерфладом и его девушкой, а потом ушел.
— Что происходило дома у его девушки?
— Мы посмотрели телевизор. И, ну, Остерфлад вовлек девушку в половой акт, а потом я вовлек ее в половой акт. Можете назвать это совместным сеансом.
— Остерфлад ушел с вами?
— Нет. Я ушел один.
— Что он делал, когда вы уходили?
— Спал на ковре в гостиной.
— Каковы были отношения Остерфлада с этой девушкой?
— Я бы сказал, они были в сущности мазохистичными. С садистическими элементами.
— Как вам показалось, он нравился девушке?
— Она вроде бы получала удовольствие от общения с ним.
— Вы говорите, Остерфлад спал, когда вы ушли?
— Да.
— Он был пьян?
— Вероятно.
— У него не было проблем со здоровьем?
— Гм. Нет. У него был избыточный вес. В тот вечер он съел слишком много. Имел проблемы с пищеварением. Изнурял себя в актах искупления.
Инспектор Патт холодно посмотрел на доктора Райнхарта, а потом неожиданно спросил:
— Кто в тот вечер готовил напитки?
— Э-э. Напитки.
— Да, напитки.
Доктор Райнхарт во второй раз бросил на стол кубик. Он улыбнулся.
— Напитки готовил мистер Остерфлад.
— Остерфлад!
— Увы, пару моих скотчей он не по-дружески разбавил, но в остальном обслуживание было прекрасным.
Лицо и глаза инспектора стали исключительно холодными, он пристально посмотрел на доктора Райнхарта.
— Жребий велел вам убить Остерфлада той ночью?
— О, не думаю. Но вопрос интересный. Давайте посмотрим. — Доктор Райнхарт бросил кубик в третий раз, а потом поднял сияющий взгляд на допрашивающего. — Не-а.
— Понятно. Полагаю, это правда, — ухмыльнулся инспектор Патт.
— Жребий велел мне так сказать.
Двое мужчин посмотрели друг на друга, а потом инспектор с мрачным видом нажал кнопку на краю стола и велел возникшему в дверях детективу «привести ее».
Вошла Джина, одетая сдержанно — в юбку до колен, плотную блузу и плохо сидящий жакет.
— Это он, — сказала она.
— Садитесь, — сказал инспектор.
— Это он.
— Привет, Джина, — сказал доктор Райнхарт.
— Он это признает. Видите, он это признает.
— Сядь, Джина, — сказал детектив.
— Для тебя мисс Потрелли, легавый.
— Пожалуйста, повторите кратко ваш рассказ о том, как проходил тот вечер с Остерфладом, — попросил инспектор.
— Этот парень и Фрэнк пришли ко мне домой, и я дала им обоим. Этот парень подавал напитки. Остерфлад начал вести себя, будто ему по шарам заехало, и он заторчал, а этот парень его оттащил.
— Доктор Райнхарт? — холодно сказал инспектор Патт.
— Мы с мистером Остерфладом нанесли мисс Потрелли частный визит. Фрэнк несколько раз готовил нам всем напитки, пока мы смотрели телевизор и участвовали в половых актах. Я оставил Фрэнка лежать на полу с блаженной улыбкой на лице. Кстати, а где старина Фрэнк?
— Мертвый он, черт тебя подери, — сказала Джина.
— Заткнись, — сказал инспектор, а затем продолжил тихо. — Тело Фрэнка Остерфлада было обнаружено 15 ноября в Ист-ривер под мостом Трайборо[157]. Вскрытие показало, что он был мертв уже около двух дней. Был отравлен стрихнином. — Он смотрел только на Райнхарта. — Кто-то из вас, вы или Джина, был последним, кто видел Остерфлада живым.
— Может быть, он просто решил поплавать ночью в Ист-ривер и случайно наглотался воды, — предположил доктор Райнхарт.
— Процентное содержание стрихнина в Ист-ривер, — серьезно сказал инспектор Патт, — всё еще в пределах допустимого.
— Но тогда я хотел бы знать, что с ним случилось, — сказал доктор Райнхарт.
— Следы стрихнина были обнаружены на полке над винным шкафчиком Джины и на ковре перед телевизором.
— Как интересно.
— Ты готовил напитки! — резко сказала Джина.
— Я? Нет, по моей версии их готовил Остерфлад. — Доктор Райнхарт сосредоточенно нахмурился. — Может быть, решение Жребия заставило его убить себя в наказание за свои грехи. Он проявлял определенные мазохистические наклонности.
— Ты готовил напитки, и вы ушли с ним вместе, — сказала Джина, снова резко.
— Не по моей версии, мисс Потрелли. По моей версии я ушел первым, а он ушел позже.
— Ну уж нет, — сказала она. — Ты врешь.
— Давай просто скажем, что у нас разные версии. Это путает инспектора и доставляет ему неудобства.
— Райнхарт, есть еще четыре других свидетеля, которые утверждают, что видели, как вы уходили с Остерфладом, — сказал детектив.
— Целых четыре! Это говорит о предприимчивости, Джина. Стыдно будет не использовать этих свидетелей.
Доктор Райнхарт взял со стола кубик и бросил его рядом с собой на диван.
— Я ушел с Остерфладом, инспектор.
— Куда вы пошли?
— Куда мы пошли, Джина?
— Вы взяли так…
— Заткнись! Уведите ее.
Детектив вывел Джину из комнаты.
— Думаю, мы сели в такси. Я вышел на 125-й улице у метро Лексингтон-авеню. Мне нужно было облегчиться. Остерфлад поехал дальше. Он был довольно пьян, и я чувствовал себя слегка виноватым за то, что оставляю его с подозрительно веселым таксистом, но я ведь тоже был пьян. Нашел поблизости писсуар…
— Почему вы солгали нам в первый раз?
— Кто сказал, что я солгал вам в первый раз?
— Вы только что изменили свою версию.
— Детали.
— Свидетели Джины разоблачили вашу ложь.
— Да ладно, инспектор, вы прекрасно знаете, что ее четверо свидетелей еще ненадежнее, чем Жребий, а это кое-что.
— Заткнитесь!
— И, кроме того, Жребий велел мне изменить версию.
Инспектор пристально посмотрел на доктора Райнхарта.
— Лучше бы вам снова проконсультироваться с вашим жребием, — сказал он. — Ни один таксист в городе не помнит, чтобы к нему садились двое крупных белых мужчин в Гарлеме ни в тот вечер, ни в какой другой за последние пять лет. Вы, как врач, отличили бы симптомы отравления стрихнином от простого опьянения. Мы знаем, что Джина и четверо ее свидетелей лгут. Мы знаем, что и вы лжете. Но мы точно знаем, что Остерфлад был убит в квартире Джины и никогда не выходил оттуда живым.
