свинину и не употребляют алкоголь. Пища — важный атрибут сохранения своей культуры в эмиграции: чаще всего мигранты с Северного Кавказа сохраняют приверженность к национальной кухне. Большое разнообразие национальных блюд бывает на чеченских свадьбах [131].
На мусульманский праздник Курбан Байрам мигранты-адыги во Франции делают национальный суп ашрык, для которого нужно 7 злаков (зёрна белой кукурузы, три вида фасоли, перловая крупа, пшеница шлифованная, рис, пшено) и вяленое мясо, сохранившееся с прошлого Курбан Байрама. Разносят мясо среди всех северокавказских мусульман (раньше сырое, в настоящее время — чаще приготовленное).
Во многом домашняя жизнь северокавказских мигрантов наполнена скорее этническим, нежели исламским компонентом [132]. Традиционные танцы — важный атрибут этнической идентичности в эмиграции. Во время праздничных встреч танцуют все: и девушки, и юноши, и мужчины, и женщины [133].
Северокавказские мусульмане во Франции и Швейцарии совершают мусульманский обряд венчания — некях: они идут в дом к мулле или он приходит к жениху и невесте. Северокавказцы редко оформляют брак в мэрии. Жених выплачивает родителям невесты небольшой калым (примерно 200-500 евро). На северокавказских свадьбах во Франции народные традиции присутствуют редко. У адыгов, осетин и других народов, за исключением чеченцев, свадьбы проходят в ресторанах, национального компонента практически нет (кроме отдельных блюд) [134].
Свадьбы чеченцев — одно из главных событий их жизни во Франции и Швейцарии. На такие мероприятия приглашают от 300 до 500 чел. Сохраняется традиция ввода невесты в дом: для этого расстилают бараньи шкуры, жених обращается к старшим из семьи невесты, просит его простить, что забирает невесту, жених и невеста убегают понарошку и т.д. На свадьбе невеста вместе со своей подругой стоит в углу залы. Жениха на свадьбе нет. Во Франции и Швейцарии на чеченских свадьбах продолжают устраивать раздельные столы для мужчин и женщин (у других северокавказских народов эта традиция ушла в прошлое). За каждым столом — свой тамада (у других северокавказцев один тамада для всех столов) [135]. Сохраняется роль «танцевального тамады», который с помощью палочки выбирает тех, кто будет танцевать следующий танец [136]. Блюда на чеченских свадьбах во Франции национальные: жижиг-галнаш, плов, лепёшки с творогом, сыром, мясом. Приглашаются национальные артисты (из Чечни или из Европы; известно, что такие музыканты есть в Страсбурге).
Похоронные традиции мусульман Северного Кавказа во Франции и Швейцарии практически не воспроизводятся, поскольку всех умерших стараются увозить на родину, а в эмиграции проводят лишь поминки, для которых готовят ритуальные блюда, например, лакумы. Их разносят в дома семей северокавказских эмигрантов. Когда мусульманин ест лакум, он читает дуа — молитву за покойного [137].
* * *
Анализ исламской жизни северокавказцев во Франции и Швейцарии свидетельствует о том, что религиозный фактор по-разному проявляется в механизме адаптации эмигрантов к европейской жизни и культуре. Для некоторых ислам вообще перестаёт играть роль. Такие эмигранты адаптируются к новой жизни, находя для себя различные способы интеграции в новое общество. Другие, их меньшинство (главным образом это подростки), начинают исламизироваться, а подчас и радикализоваться. Для таких эмигрантов ислам выступает своего рода психологическим инструментом, своеобразной адаптацией к жизни в Европе. Подобные мусульмане, к сожалению, слабо интегрируются в европейское общество, не живут его интересами. Они ограничивают свой образ жизни небольшим, и подчас радикальным, мусульманским сообществом, противопоставляющим свои ценности государству, в котором живут новые граждане. В жизни такого меньшинства ислам играет существенную роль. Поскольку сейчас ислам используется многими мировыми игроками как политический инструмент, из бытовой жизни северокавказских мусульман он переходит в их политическую жизнь, поставляя для мирового терроризма новую молодёжь.
Часть 2. Политика безопасности. Борьба с экстремизмом
Глава 7. Ислам и республика во Франции
Насколько ислам совместим с республиканскими ценностями, какое будущее ждёт Францию в связи с возрастающим числом граждан, исповедующих эту религию, существует ли так называемый «французский ислам» — эти вопросы волнуют как философов и религиозных мыслителей, так и политиков, журналистов и обывателей. Для оценки положения ислама и возможностей интеграции мусульман во Франции необходимо понимать, какой тип сообщества представляет собой французское государство, какие основания заложены в республиканский проект и насколько присутствие ислама может повлиять на пересмотр универсалистской модели гражданства.
Республика как универсалистский проект
После революции 1789 г. именно во Франции возникает гражданское понимание нации как политического сообщества. Фундаментом общественного консенсуса становятся разделяемые всеми членами общества гражданские ценности: единство и неделимость нации, равенство всех перед законом, уважение прав и свобод личности, закреплённые в Конституционном договоре. Согласно республиканской модели именно лояльность всех членов общества нации как единому и высшему политическому образованию и нейтральность самого государства способны обеспечить единство и солидарность всех её членов. Нация и государство в данном случае синонимы. В современной французской политической традиции нет определения нации через этничность. Нация — это сугубо политическое образование гражданского характера. Этот принцип обеспечивает, с одной стороны, открытость республиканской модели гражданства к приёму новых членов, и в то же время её ограниченность с учётом возрастающего многообразия европейских сообществ и растущего числа мусульман.
Во Франции гражданское понимание нации как политического сообщества привело к слиянию двух понятий, которые выражаются французскими словами nationalité и citoyeeneté. В русском языке понятие национальность обозначает, как правило, принадлежность индивида к нации, понимаемой как общность происхождения, т.е. скорее в категории, которая стоит на ступень выше этничности. Гражданство определяет принадлежность члена общества к формальному институту государства. Так, один и тот же человек может иметь национальность, несовпадающую с формальным гражданством. Это объясняется многонациональной природой самого российского общества, в котором проживают люди разных национальностей, но будучи гражданами России, все они — россияне. Во французской традиции первое понятие определяется как «юридическая принадлежность человека к народу, конституировавшему государство» [138]. Это народ, представляющий собой общность культуры, ценностей и исторического наследия, которые становятся достоянием каждого гражданина. Второе понятие обозначает включённость индивида в политическое сообщество, в котором гражданин обладает политическими правами и обязанностями. Во французском законодательстве эти два понятия не отделены друг от друга, составляя единый принцип гражданства. Следовательно, человек, получающий статус гражданина Французской Республики, становится одновременно обладателем французского гражданства (citoyeeneté) и французской национальности (nationalité), независимо от своего этнического происхождения (ethnicité).
Таким образом, для Франции релевантен лишь один тип идентичности — гражданский. Французское государство официально «слепо» и не признаёт другие типы идентичности (этническую, религиозную и др.). Приверженность гражданской нации должна главенствовать над другими измерениями самоидентификации французов. В 2017 г. этот принцип был в очередной раз озвучен французским президентом Э. Макроном в ходе ужина-ифтара с представителями мусульманской общины [139]: «Никто не может просить французов
