Сначала самарянский храм располагался на горе Гаризим в Самарии. Он был построен во времена Александра Македонского, но за сто двадцать пять лет до рождения Христа был разрушен. Самаряне все еще почитали Гаризим священной горой и были убеждены, что лишь на этой горе можно надлежащим образом поклоняться Богу. Именно поэтому самарянка сказала Иисусу (Иоан. 4:20): «Отцы наши поклонялись на этой горе, а вы говорите, что место, где должно поклоняться, находится в Иерусалиме». Ясно, что именно этот вопрос был основным в споре между иудеями и самарянами. (До сегодняшнего дня небольшая группа потомков самарян все еще поклоняется Богу на горе Гаризим).
Большинство потомков израильтян, позже возвратившихся в Самарию из плена, также были детьми от смешанных браков, потому самарянская культура им прекрасно подходила. Конечно же, иудеи считали самарян полукровной нацией, а их религию — смешанной. Поэтому во времена жизни Христа на земле иудеи прилагали так много усилий, чтобы обойти Самарию. Весь регион считался нечистым.
Однако в рассматриваемом нами случае Иисус намерен был идти в Иерусалим, и, как и ранее (Иоан. 4:4), Он избрал прямой путь через Самарию. По дороге Иисусу и Его спутникам понадобилось где-то поесть и переночевать. С Иисусом путешествовало много учеников, поэтому Он отослал некоторых из них приготовить все необходимое.
Вполне очевидно, что Иисус направлялся в Иерусалим на празднование Пасхи; а самаряне считали, что все подобные праздники следует отмечать на горе Гаризим, поэтому посланникам Иисуса было отказано в приеме. Самаряне ненавидели не только иудеев, но также их поклонение в Иерусалиме. Поэтому их совершенно не интересовало учение Христа. Ведь Он являл собой все то, что самаряне ненавидели в иудеях. Итак, в просьбе было отказано. Проблема заключалась не в том, что в гостинице не было места, а в том, что самаряне намеренно вели себя негостеприимно. Если бы Иисус намеревался идти в Иерусалим на поклонение через их город, они приложили бы все усилия, чтобы затруднить Его путь. Самаряне ненавидели иудеев и их стиль поклонения точно так же, как иудеи ненавидели их. Что касается самарян, то они считали вполне справедливым платить той же монетой.
Конечно же, Иисус никогда не проявлял к самарянам ничего другого, кроме доброты. Он исцелил прокаженного самарянина и похвалил его за благодарное сердце (Лук. 17:16). Он принял воду от самарянки и дал ей воду жизни (Иоан. 4:7-29). Иисус провел два дня в поселении самарян и благовествовал (Иоан. 4:39–43). Самарянин стал героем наиболее известной притчи Иисуса (Лук. 10:30–37). Позже Иисус велел ученикам проповедовать Евангелие в Самарии (Деян. 1:8). Божий Сын всегда был исполнен доброты и наилучших намерений в отношении самарян. А они намеренно отнеслись к Нему с презрением.
Иаков и Иоанн, «сыны грома», моментально исполнились пылающим гневом. Они уже знали, как изменить ситуацию, и сказали: «Господи! хочешь ли, мы скажем, чтобы огонь сошел с неба и истребил их, как и Илия сделал?» (Лук. 9:54).
Упоминание об Илие несло в себе очень важный смысл. Тот случай, о котором упомянули Иаков и Иоанн, произошел именно в Самарии. Апостолы хорошо знали ветхозаветные события, а также историческое отношение к Самарии. Здесь мы видим, как глубоко иудеи презирали самарян.
Чисто исторически сложилось так, что само название «Самария» связывалось с идолопоклонством и отступничеством еще задолго до вторжения ассирийцев. Изначально Самарией назывался один из важнейших городов Северного царства. Во времена правления Ахава, во дни Илии, Самария превратилась в центр поклонения Ваалу (3-я Цар. 16:32). В том же городе Ахав построил свой знаменитый дворец из слоновой кости (3-я Цар. 22:39; ср. Ам. 3:12–15).
Последующие цари Северного царства сделали дворец Ахава своей резиденцией. Именно в этом дворце царь Охозия выпал из окна со своей горницы и потому серьезно заболел (4-я Цар. 1:2).
То окно имело специальное заграждение, сделанное из перекрещенных узких деревянных полос (реек). Такое заграждение могло играть чисто декоративную роль. Вероятно, решетка служила непрочной заменой парапета, которым была обнесена крыша по периметру. Очевидно, Охозия по невнимательности сделал несколько шагов назад, спиной к решетке, или же по глупости оперся на нее; решетка подалась, и царь упал на землю с верхнего этажа своего дворца.
Охозия был сыном и наследником Ахава. Его мать, Иезавель, оказывала нечестивое влияние на сына. После несчастного случая состояние Охозии было настолько тяжелым, что его жизнь была под угрозой. Поэтому царь захотел узнать свою судьбу и приказал своим посланникам: «Пойдите, спросите у Веельзевула, божества Аккаронского: выздоровею ли я от сей болезни?» (4-я Цар. 1:2).
Обращение к предсказателям строго запрещалось законом Моисея (Втор. 18:10–12). Обращаться же за прорицанием к предсказателям, связанным с Веельзевулом, было еще худшим поступком. Веельзевул — филистимское божество, имя которого означало «господин мух». Земля филистимлян кишела мухами, поэтому филистимляне считали, что господин мух жил в их земле. Итак, филистимляне сделали господина мух одним из главных божеств. В стране также находились известные оракулы, которые заявляли, что могут предсказывать будущее. Обычно пророчества были довольно льстивыми и настолько двусмысленными, что не могли не попасть «в точку». Тем не менее филистимские оракулы приобрели известность даже в Израиле. Они стали «Обществом Друзей Парапсихологии»[21] времен Илии.
Веельзевул же был столь нечестивым божеством, какое только можно выдумать. Предполагалось, что он владычествует над мухами, отвратительными насекомыми, которые слетаются на все гниющее и грязное, распространяют болезни. Кому могла прийти в голову мысль поклоняться божеству, которое царствует над всем грязным? Такой бог был настолько отвратителен для иудеев, что они немного изменили его имя и оно стало означать «бог навоза»[22]. Нечестивый бог филистимлян являл собой воплощение всего порочного, всего, что противоречило Богу. (Именно поэтому во времена жизни Иисуса на земле имя Веельзевул стало относиться к сатане /Лук. 11:15/). Итак, Охозия захотел узнать о своем будущем от такого бога.
Господь же послал Илию навстречу посланникам Охозии. В Писании говорится: «Тогда Ангел Господень сказал Илии Фесвитянину: встань, пойди навстречу посланным от царя Самарийского и скажи им: разве нет Бога в Израиле, что вы идете вопрошать Веельзевула, божество Аккаронское?» (4-я Цар. 1:3). Ангел также передал суровую весть для царя: «За это так говорит Господь: с постели, на которую ты лег, не сойдешь с нее, но умрешь» (2-я Цар. 4:4).
Илия сделал то, что повелел ему Бог, и передал пророчества для Охозии через посланников. Посланники царя даже не знали, кто такой Илия. Передавая царю пророчество, они просто сказали, что услышали его от человека, который «навстречу нам вышел» (4-я Цар. 1:6). Тогда Охозия спросил: «Каков видом тот человек, который вышел навстречу вам и говорил вам слова сии?» (4-я Цар. 1:7). В ответ он услышал: «Человек тот весь в волосах и кожаным поясом подпоясан по чреслам своим» (4-я Цар. 1:8). Охозия сразу же понял, кто был тот человек: «Это Илия Фесвитянин» (4-я Цар. 1:8).
В течение многих лет Илия был «Немезидой»[23] для Охозии и Иезавель, поэтому царь хорошо знал его. Вполне естественно, что Охозия возненавидел Илию и сразу же, не откладывая в долгий ящик, решил убить его. Итак, царь «послал к нему пятидесятника с его пятидесятком» (4-я Цар. 1:9). Факт, что Охозия выслал так много воинов, говорил о том, что намерения царя отнюдь не мирные. Очевидно, Охозия приказал схватить Илию и привести во дворец, чтобы царь мог стать свидетелем смерти пророка. «И он взошел к нему, когда Илия сидел на верху горы» (4-я Цар. 1:9). Илия совершенно не встревожился при виде большого отряда. Он не пытался спрятаться или убежать. Нет, пророк спокойно сидел на вершине горы, где его было легко найти. Командующий пяти десятков сказал Илию: «Человек Божий! царь говорит: сойди» (4-я Цар. 1:9). Ответ Илии был довольно метким: «Если я человек Божий, то пусть сойдет огонь с неба и попалит тебя и твой пятидесяток. И сошел огонь с неба и попалил его и пятидесяток его» (4-я Цар. 1:10). Слово «попалил» в оригинале означает «поглотил полностью», «моментально превратил в пепел». Очевидно, событие произошло на глазах у свидетелей, которые доложили царю.
Охозия же был упрямым до безрассудства. «И послал к нему царь другого пятидесятника с его пятидесятком. И он стал говорить ему: человек Божий! так сказал царь: сойди скорее. И отвечал Илия и сказал ему: если я человек Божий, то пусть сойдет огонь с неба и попалит тебя и твой пятидесяток. И сошел огонь Божий с неба, и попалил его и пятидесяток его» (4-я Цар. 1:11–12).
Невероятно, но факт: Охозия не остановился. Он отослал еще один отряд из пятидесяти воинов. Но командующий третьего пятидесятка проявил мудрость. Он смиренно подошел к Илие и просил сохранить жизни его людей. Итак, на этот раз ангел Господень велел Илии идти вместе с воинами и встретиться с Охозией лично. Илия пошел с воинами и лично передал Охозии приговор Господа. Охозия умер «по слову Господню, которое изрек Илия» (4-я Цар. 1:13–17).
