Итак, мы обладаем достаточно вескими основаниями для того, чтобы верить, что Иосиф действительно свидетельствует об Иисусе, сообщая о: 1) времени Его жизни, 2) Его репутации чудотворца, 3) о том, что Он был братом Иакова, 4) Его распятии при Пилате по доносу еврейских правителей, 5) Его утверждении о собственном мессианстве, 6) основании Им "племени христиан" и, вероятно, 7) о распространенной вере в то, что Он восстал из мертвых.
Глава 10. Свидетельства древних нееврейских авторов
Первым из интересующих нас нееврейских авторов, упоминающих о Христе, представляется некий Талл, написавший около 52 г. сочинение, рассматривающее историю Греции и ее отношений с Азией начиная с Троянской войны и кончая его собственным временем. Талла отождествляют с самаритянином того же имени, упоминаемым Иосифом Флавием в качестве вольноотпущенника императора Тиберия. Его сочинения не сохранились, и известны нам только благодаря цитатам позднейших авторов. Так Юлий Африкан, христианский писатель около 221 г., знавший труды Талла, говорит, обсуждая причины тьмы, павшей на землю в момент распятия Христа: "Талл в третьей книге своей истории объясняет эту тьму затмением солнца - неразумно, как мне кажется" (объяснение Талла в самом деле неразумно, поскольку солнечные затмения не происходят во время полнолуний, а Христос был распят во время пасхального полнолуния). [Такое же объяснение тьмы приводят еврейские "Деяния Пилата", в 4 веке.]
Из этой фразы у Юлия Африкана делают следующие два вывода: Что евангельское предание или по меньшей мере традиционная история страстей Христа была известна в нехристианских кругах Рима к середине первого столетия, и что враги христианства пытались опровергнуть христианское предание, приписывая сообщаемым им фактам натуралистическое объяснение. Помимо Талла, нет ни одного определенного упоминания о христианстве в дошедших до нас нехристианских и нееврейских сочинениях первого века. В Британском музее находится, правда, любопытный манускрипт, сохранивший для нас текст письма, написанного некоторое время спустя 73 г., но насколько спустя, невозможно заключить с уверенностью. Это письмо было отправлено сирийцем, по имени Мара Бар Серапион, своему сыну Серапиону. Мара Бар Серапион находился в это время в тюрьме, но писал с целью вдохновить сына на поиски мудрости, и указывал, что тех, кто преследовал мудрых людей, постигало несчастье. Для примера он приводит смерть Сократа, Пифагора и Христа:
"Чего добились афиняне, предав смерти Сократа? Голод и чума обрушились на них в наказание за их преступление. Чего добились граждане Самоса, сжегши Пифагора? Немедля земля их оказалась засыпана песком. Чего добились евреи, казнив своего мудрого Царя? Как раз после того лишились они своего царства. Бог справедливо отомстил за этих троих мудрых людей: афиняне умерли с голоду, самосцев поглотило море, евреи, разоренные и изгнанные со своей земли, живут в полном рассеянии. Но Сократ не погиб навеки, он живет в учении Платона. Пифагор не погиб навеки, он живет в статуе Геры. Не навеки погиб и мудрый Царь, Он живет в учении, которое Он преподал."
Автор письма вряд ли мог быть христианином, иначе он сказал бы, что Христос живет, восставши из мертвых. Вероятнее, что он был языческим философом, первым высказавшим то, что позднее стало одной из языческих идей - поставив Христа наравне с великими мудрецами древности.
Не трудно найти причину скудости упоминаний о христианстве в классической литературе первого столетия. С точки зрения имперского Рима, христианство в первом столетии своего существования было малоизвестным презренным, вульгарным восточным суеверием, и, если вообще получило отражение в официальных источниках, то это должны были быть, вероятнее всего, полицейские протоколы, которые (наряду со многими другими документами первого века, которые желали бы видеть ученые) исчезли без следа.
Между тем, "иноземное суеверие", в котором, согласно Тациту ["Анналы", 13:32], обвинили в 57 г. Помпонию Грецину, жену Авла Плавта, завоевателя Британии, было, по всей вероятности, христианством. Принадлежность к христианам была также преступлением, за которое император Домициан казнил в 95 г. своего двоюродного брата, Флавия Клеменеса, и изгнал жену последнего, Флавию Домициллу. [Светоний, Жизнь Домициана, 15:1.] В редчайших случаях, когда обвиняемые были весьма высокопоставленными особами, полицейские протоколы находили дорогу на страницы исторических книг. Возможность того, что и Помпония и Домицилла были христианками, находит подтверждение в надписях на древних христианских кладбищах в Риме. [F.F. Bruce, "The Spreading Flame", стр. 37 и далее, 162 и далее.]
Юстин и Тертуллиан полагали, что данные о переписи, упоминаемой в Луки 2:1, включавшие информацию об Иосифе и Марии, можно найти в официальных архивах правления Августа, и отсылали своих читателей, которые желали бы убедиться относительно фактов рождения нашего Господа, к этим архивам. [Юстин, Аполония, 1:34; Тертуллиан, Против Маркиона, 4:7, 19.] Это не значит непременно, что они сами справлялись с архивами, но говорит об их полной уверенности в том, что соответствующие данные в них сохранились. Было в особенности интересно выяснить, посылал ли Пилат в Рим какое-либо сообщение о суде и казни Иисуса, и, если да, то что в нем содержалось. Но нет никакой уверенности, что он обязан был это сделать. А если он все же послал такой отчет, тот затерялся без следа.
Некоторые древние авторы несомненно верили, что Пилат составил такой доклад, но нет никаких свидетельств, чтобы кто-либо из них в действительности был знаком с его содержанием. Около 150 г. Юстин Мученик, обращаясь в своей "Защите христианства" к императору Антонию Пию, отсылает его к докладу Пилата, который по его мнению должен был сохраниться в архивах империи. "Но слова, 'они пронзили мои руки и ноги' - пишет он, - относятся к гвоздям, которыми были пробиты Его руки и ноги на кресте; а после того, как Он был распят, распинавшие бросили жребий о Его одеждах и поделили их меж собой; а что вещи обстояли именно таким образом, вы можете убедиться благодаря "Протоколам", составленным во время Пилата". [Апология, 1:35.] Далее он пишет: "То, что Он сотворил эти чудеса, вы можете легко установить по "Хроникам" Понтия Пилата". [Апология, 1:48.]
Позднее, великий юрист и теолог, Тертуллиан из Карфагена, направляя около 197 г. свою "Защиту христианства" римским властям провинции Африка, пишет: "Тиберий, в чье время имя христиан впервые явилось в мир, представил сенату доклад из Сирийской Палестины, обнаруживший для него истину явленой тогда божественности, и поддержал это движение, первым подав голос в его пользу. Сенат отверг его, ибо сам его не одобрил. Цезарь остался при своем мнении, и угрожал бедой обвинителям христиан. [Защита 5:2.]
Было бы очень приятно, если бы мы могли поверить рассказу Тертуллиана, в правдивости которого он сам очевидно не сомневался, но эта история настолько невероятна сама по себе, и так противоречит тому, что мы знаем о Тиберий, что не выдерживает исторической критики.
Когда влияние христианства стало быстро усиливаться в империи, один из последних языческих императоров, Максимин II, попытался за два года до Миланского эдикта скомпрометировать это учение, опубликовав то, что он считал подлинными "Хрониками (или "Деяниями Пилата"), представлявшими происхождение христианства весьма нелестным образом. Эти "Деяния", переполненные злобными характеристиками Христа, должны были читать и заучивать наизусть дети в школах. То была неуклюжая подделка, как показал в то время Евсебий [История церкви, 1:9]; помимо прочего, совершенно ошибочной была их датировка, так как они относили смерть Иисуса к седьмому году правления Тиберия (20 г.), тогда как по свидетельству Иосифа совершенно ясно, что Пилат стал прокуратором Иудеи только на двенадцатом году этого правления [Древности, 18:2] (не говоря уже о свидетельстве Луки (Лук. 3:1), согласно которому Иоанн Креститель начал проповедовать на пятнадцатом году правления Тиберия). Мы не знаем детально, что содержалось в поддельных "Деяниях", так как они, естественно, были запрещены, когда власть перешла к Константину, но можно предположить, что они были до некоторой степени связаны с "Толедот Иешу", подборкой антихристианских текстов, популярной в определенных еврейских кругах средневековья. [Klausner, стр. 47 и далее.]
Позднее, в четвертом столетии, являются другие поддельные "Деяния Пилата", на сей раз христианского происхождения, и столь же грубо сфабрикованные, как и выпущенные Максими- ном, в противовес которым их, вероятно, издали. Они дошли до нашего времени, и содержат якобы воспоминания о суде, страстях и воскресении Христа, записанные Никодимом и принадлежащие Пилату. (Они известны также как "Евангелие от Никодима".) Их перевод опубликован М. Р. Джеймсом в "Апокрифе Нового Завета" [стр. 94 и далее], и они наделены собственной литературной ценностью, которая, впрочем, не касается нашего предмета.
