твоего, а вот, в глазе твоём бревно? Лицемер! Вынь прежде бревно из твоего глаза и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего.» (Мф : 7,1–5) И ещё: «Пойди и обличи его между тобою и им одним. Если же не послушает, возьми с собою другого, если же и при этом не уступает, скажи Церкви, а если и Церкви не послушает, то будет тебе он как язычник и мытарь.» (Мф : 18,15–18) Чему нас учит Господь? Тому, что прежде, чем осудить кого-то, проверь самого себя, не страдаешь ли ты тем же пороком, в котором хочешь укорить твоего брата. И не поступал ли ты когда-нибудь так же, а может даже и хуже, чем он. И при более внимательном рассмотрении может вполне оказаться, что и ты сделал когда-то то же, в чём сейчас хочешь обличить его. То есть, прежде чем в чём-то обличать брата твоего, исправь свои ошибки. Значит ли это, что на этом основании не надо обличать грехи ближнего? Совсем нет, ибо, если мы не будем обличать ошибки друг друга, если мы не будем обличать врагов наших и Божьих, то зло бесконтрольно распространиться по всей земле, чему мы, как рабы Божьи, должны противостоять всей нашей силой. Итак, нужно ли обличать ближнего? Без всякого сомнения. Но наше обличение не должно быть судом. Выносить приговор имеет право только судья, а нашим единственным и общим судьёй является Господь. Именно поэтому Он говорит: «Не судите!», но не говорит: «Не обличайте!». И обличение наше не должно носить в себе никакого унижения достоинству того, кого мы обличаем в неправильном поступке. Очень часто бывает так, что какому-нибудь мальчику или девочке по той или иной причине дают какие-то обидные клички. И совершено неважно, заслуживают они этого или нет. Важно здесь то, что чаще всего те, кто придумывают эти клички, стараются выделиться в том, чтобы придумать что-нибудь пообидней и потом бравируют тем, что придумали такую обидную кличку, которая затем преследует ребёнка всю жизнь. Кто-нибудь из вас задумывался о том, насколько больно и обидно бывает тому мальчику или той девочке, которая по причине нашей безрассудности должны терпеть это издевательство? И причина, по которой они это вынуждены терпеть кроется совсем не в их недостатках. Эта причина кроется в нашей бездумной жестокости. А потом мы удивляемся, почему эти ребята плохо учатся, не занимаются спортом, не хотят будто бы ни с кем дружить и не участвуют ни в каких школьных мероприятиях. Мы потом удивляемся и возмущаемся их жестокости по отношению не только к нам, но и к животным. Они хотят! Они очень хотят и хорошо учиться, и заниматься спортом, и участвовать в каких-то мероприятиях, но наша жестокость отталкивает их. Это мы, все вместе, родители этой жестокости! Поэтому обличение должно быть подобно совету любящего врача, желающего всем сердцем излечить вас и избавить от болезни, ибо, если мы обличаем кого-то, унижая его достоинство, то рождаем в нём обиду и неприятие. И он может не послушать нашего совета только потому, что мы неправильно это делаем. Кому мы принесём пользу таким обличением? Нашему ближнему? Нет! Себе? Тоже нет! Один только вред! Поэтому я хочу дать совет не только Вите, но и всем остальным. Человек так устроен, что очень любит замечать ошибки других, не обращая при этом внимания на свои, поэтому будьте бдительны! Я хочу вам сказать ребята, что всю жизнь человека можно представить, как постоянную учёбу. Только экзамены мы сдаём ежесекундно, каждым нашим делом и словом. До самого конца. А оценку нам поставит Господь на Страшном Суде. Поэтому я прошу вас не отчаиваться, если вы вдруг сами совершите какую-то ошибку, ибо до конца жизни у вас остаётся возможность исправить её, а любящий нас Господь простит всякий грех искренне покаявшемуся. Запомните это! – закончил старец.
Воцарилась тишина. Отец Николай внимательным взглядом смотрел на ребят, понимая, что чувства стыда, порождённое в их душах его словами, должно стать тем лекарством, которое вылечит не только Витю, но и не даст заболеть этой болезнью тем, кто к ним прислушается. Затянувшееся молчание нарушил отец Пётр:
– Ну, что ж! Кто у нас ещё не рассказывал свои видения?
Юра Кожевников и Маша Роговцева подняли руки. Они посмотрели друг на друга. Маша улыбнулась, давая своей улыбкой понять Юре, что она уступает ему очередь рассказать первым. Юра посидел некоторое время, опустив голову, но затем решительно поднялся и сказал:
– Отец Николай! Ребята! Простите меня, но я не хотел бы рассказывать о том, что случилось со мной. Если вы позволите отец Николай, то я расскажу вам об этом одному или исповедаюсь батюшке.
Просьба Юры удивила ребят, но отказывать Юре в желании исповедаться старец не стал, тем более что он был первым из ребят, кто сам захотел совершить это таинство.
– Ну, что ж! Пусть будет, по-твоему, – согласился старец, и, повернувшись с улыбкой посмотрел на Машу.
Девочка поняла его взгляд, как приглашение к рассказу, но поначалу как-то замялась, раскраснелась, а затем, потупив взгляд прошептала:
– А я побывала в Раю!
Это признание вызвало такое удивление у присутствующих, что поначалу все онемели, а затем наперебой стали просить Машу рассказать о том, что она там видела, на что девушка вынуждена была признаться:
– Я не могу Вам ничего рассказать об этом.
– Почему? – удивились присутствующие.
– Нет таких слов в человеческом языке, чтобы описать то, что я видела. Наиболее правдоподобно было бы сказать, что это было что-то удивительно прекрасное, но это выражение и в малой степени не может описать то, что я видела и чувствовала, поэтому прошу вас простить меня. Одно лишь могу сказать совершенно определённо – всю оставшуюся жизнь я посвящу тому, чтобы попасть туда опять. И я готова на любые жертвы, чтобы это случилось. Я очень страдала от того, что люди почему-то не понимают, какое это счастье любить всё, что тебя окружает: и растения, и животных, и людей. Я никак не могла понять, какое удовольствие можно получать от того, что ты обижаешь или унижаешь кого-то. Что может быть хорошего в том, что одни люди ненавидят других по причинам, которые они сами выдумали? Я очень страдала от этого, хотя и не подавала вида. Я хотела своей любовью хоть немного ослабить то зло, которое воцарилось на земле и стало обычным явлением. Я осознавала, что я одна мало что могла сделать, но это меня не останавливало, так как я прекрасно понимала и чувствовала, что рядом со мной всегда находится Господь наш Иисус
