Рима. Каждый по-своему понимает событие. Но можно ли ссылаться на непокорную и мятежную царьградскую чернь, которая сыздавна была развращена вмешательством в недоступные ей богословские вопросы, неистовствовала в иконоборчестве, не допустив собраться в Константинополе Седьмому Вселенскому собору, и так далее. И, разумеется, на этой почве легко могла действовать демагогия, разжигание национальных страстей и неистребимого греческого самомнения, порока обнищавших детей некогда богатых отцов. Но, главное, разве же допустимо это, разве имеет каноническую силу это признание без Собора, враздробь, Вселенского собора?
Светский богослов. Чего же вы хотите еще? Народ, единственный хранитель благочестия, по бессмертному выражению Послания Восточных Патриархов, не допустил новшеств, не приняв, не дав своей рецепции, вот и все, и от лже-Собора не осталось ничего в истории Церкви, кроме грязного пятна и позорных воспоминаний, позорящих и кой-кого из нынешних его защитников.
Беженец. Однако же этот Вселенский собор был и остается. Даже по признанию заклятого и непримиримого, но все-таки научно считающегося с фактами митрополита Макария, «Собор Ферраро-Флорентийский, судя по его составу, по крайней мере со стороны греков [что для нас ведь и имеет решающее значение, потому что на Западе-то он признан Восьмым Вселенским и со стороны католиков и не встречает возражений, хотя митрополит Макарий тщится представить его неполным именно со стороны католиков!], можно было бы назвать даже Вселенским: потому что на нем, вместе с покровителем Греческой Церкви, императором, присутствовали Константинопольский Патриарх, местоблюстители прочих Патриархов и представители других Восточных Церквей»; вот что говорит враг Собора, который далее всеми средствами стремится его обессилить и скомпрометировать. Так, повторяю, это можно делать при желании относительно любого Собора, настолько-то реальная история их известна, чтобы не представить себе их течения исключительно в агиографических ракурсах. И тем не менее через них говорил Дух Святой, ибо сила Божия всегда в немощах совершается, но Бог умеет направить событие по нужному пути и воспользоваться, если нужно, даже Валаамской ослицей. Так было и относительно Флорентийского Собора, и все то, чем хотят его опорочить: политические расчеты, разные давления – все это суть обычные средства Промысла Божия, ведущего нас, List der Vernunft [88], что можно перевести выражением наших богослужебных книг о «всехитреце Слове». Бог есть великий хитрец.
Светский богослов. Мне это рассуждение представляется лишь кощунственным цинизмом. И уж если хотите так рассуждать, признайте руку Божию и в единодушном отвержении лже-Собора.
Беженец. Я признаю Флорентийский Собор Вселенским, конечно, не в силу обнаружившихся на нем общечеловеческих слабостей, но в силу его объективных признаков, удовлетворяющих требованиям вселенскости, а в позднейшем ему неповиновении, пока оно не получило авторитетного Вселенского же подтверждения и одобрения, я не могу не видеть раскола и бунта. До Флорентийского Собора вина в разделении Церквей была, бесспорно, на обеих сторонах, обе Церкви были схизматическими одна по отношению к другой, взаимно, но после Восьмого Вселенского собора, которому не изменяла Западная Церковь, схизматическою стала Восточная, мы – раскольники, ибо одни мы повинны в расколе. Но об этом речь у нас еще будет, если у вас хватит терпения, а пока разберем, как обстояло дело с «рецепцией» Собора на Востоке. Ну, отречение трех Восточных Патриархов – темная история, да и что же можно сказать об этих, с позволения сказать, исторических статистах, которые выступают на первую роль только в темной и доверчивой Московии во времена Алексея Михайловича и являются истинными духовными родоначальниками нашего раскола. Их образ действий хотя и понятен из греческого фанатизма против латинян, но остается немотивирован, потому что они были представлены на Соборе законными местоблюстителями. В Византии, несмотря на народное движение, уния удержалась, и первое время была принята, и лишь после падения Константинополя греческая ненависть к латинянам, поддерживаемая и покровительствуемая турками, вспыхнула с новой силой, но и то соборного отвержения унии, хотя бы на Поместном Соборе, долгое время, почти пятьдесят девять лет, не было, так что пришлось в этом отношении даже прибегнуть к легенде относительно Софийского Собора 1450 года, по научной оценке, никогда не имевшего места. Да и здесь, как и нигде вообще, никогда не было пересмотра суждений Флорентийского Собора по существу и даже не являлась потребность в этом, так глубоко пала уже греческая богословская мысль после византийского расцвета, в эпоху турецкого владычества и наступившего одичания, так что уже в XIX веке Патриарх Григорий VI, известный своей ревностной борьбой с инославием, в послании «Против латинских нововведений» опять возвращается к старому, еще фотиевскому, списку латинских вин, где вмешиваются в одно и пресловутая удавленина, и пост в субботу, и безбрачие священников, и догмат о Святом Духе и папской непогрешимости, причем первый пункт этого обвинительного акта содержит буквально следующее:
"Папа, почитаемый латинянами за Бога <…>" и так далее». Вообще греческий Восток после 1453 года живет воспоминаниями великого прошлого, которым питается национально-церковный фанатизм, единственно сохранившийся у пережившего себя народа. Судите сами, насколько современный грекос, национально и обрядно очень привязанный, нередко и теперь, к своей Церкви, сохранил в своем духовном облике нечто от античного эллинства и даже византийского Средневековья… А пресловутые, пережившие себя канонические представители «Пентархии» – теперь одна бутафория, просто хорепископы Константинопольского Папы. Александрийский Патриарх имеет следующий титул: «Блаженнейший и Достопочтеннейший Отец, Папа и Патриарх великого града Александрии [где он даже не живет, (а живет) в Каире], Ливии, Пентаполя, Эфиопии и всей земли Египетский, Отец Отцов, Пастырь Пастырей, Архиерей Архиереев [которых у него теперь нет], тринадцатый Апостол и Судия Вселенной».
Титул Антиохийского: «Блаженнейший, Божественнейший и Святейший Патриарх великого Божьего града Антиохии [где нет ни одной Церкви, живет же он в Дамаске], Сирии, Аравии, Иверии, Киликии, Месопотамии и всего Востока, Отец Отцов, Пастырь Пастырей, тринадцатый из Апостолов, Господин и Владыка».
Титул Иерусалимского: «Блаженнейший, Божественнейший и Святейший Отец и Патриарх Святого Града Иерусалима [живет в Константинополе] и всей Палестины, Сирии и Аравии за Иорданом, Каны Галилейской и Святого Сиона Господин и Владыка».
И все они имеют или тысячи или немногие десятки тысяч паствы. Нельзя дать более уничтожающей критики греко-российской мифологии о Восточных Патриархах и Патриархатах, нежели эти сведения историка: «Титулы эти указывают на очень широкие границы Патриархатов Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского, каких давно уже не имели они, объемля на самом деле иногда пределы, не превышающие размеров русского уезда; "Архиерей Архиереев" часто являлся единственным архиереем тех стран, которые перечислялись в титуле. У "Отца Отцов" дети лишены были – и это очень нередко – не только телесной, но и самой скромной духовной пищи. Вообще, все упомянутые Патриархи ни в каком
