– Но… – начал было Петя.
– Остальное тебе знать пока не обязательно!
* * *
Поездка государя в Землю Войска Донского заняла не больше недели.
– Достигли мы Новочеркасска довольно быстро, – рассказывал полковник по возвращении. – Погода была ясной и безветренной, и государь ехал верхом. Народ радостно приветствовал его величество, подбрасывая шапки в воздух, пушечные выстрелы заглушали крики «Ура!». Что это был за день! Я видел слезы на глазах императора, который воочию мог теперь убедиться в преданности казаков! В Новочеркасске мы оставались три дня, затем посетили Аксай и Нахичевань. Побывали и в Ростове. Его величество очень доволен поездкой.
– Ну а мы довольны, что ты уже дома! – произнесла Марья Алексеевна, ласково глядя на мужа.
– А что Полонский? – спросил Андрей Петрович.
– Они с Катенькой вчера уехали в Петербург. Гриша забегал прощаться, передавал тебе поклон, – ответила Марья Алексеевна.
– Ну, будем надеяться, что у него там все сложится хорошо.
* * *
– Ах Воронцов! Ну и проныра! – вновь по всему дому гремел голос Андрея Петровича.
Сыновья бросили уроки и стремглав помчались в гостиную. Их отец взволнованно ходил по комнате.
– Заманил все-таки государя в Крым, прохвост эдакий! Ему Таганрог всегда был поперек горла! Прости, Марьюшка, – обратился он к вошедшей жене, – но придется мне завтра вновь отправляться в путь!
– Андрюша, прошла ведь всего неделя после вашего возвращения из Черкасска! – расстроилась Марья Алексеевна.
– Что поделать! – развел руками Никольский.
– Вы поплывете на корабле, отец? – с просил Петя.
– Нет, сынок. Государь решил ехать сухим путем.
– А когда вы вернетесь? – поинтересовался Павлик.
– Не знаю, как получится. Царь едет не просто на прогулку, а с инспекцией. Он хочет побывать во всех воинских частях Крыма, осмотреть города, порты и гавани, береговые укрепления.
– Но вы совсем не рады новому путешествию, отец! Это из-за Воронцова? – спросил Петя.
– Не только, – произнес полковник. – Никак не могу отделаться от ощущения, что добром эта поездка не закончится!
* * *
На следующее утро Петя и Павлик вновь смотрели из окна своей комнаты на удаляющийся царский кортеж, пока тот не растворился в бескрайних, выжженных солнцем степях, оставив после себя лишь облако пыли.
Прошло несколько дней. Ребята то и дело посматривали в окно, не едет ли государь? И вот как-то под вечер мимо их дома промчался одинокий тарантас, из окна которого выглядывал… император Александр!
– Но почему государь возвращается в город один? Где же Андрей Петрович и остальная свита? Может, что-то случилось? – в недоумении произнес Павлик.
– А может, те самые заговорщики, про которых рассказывал отец, напали по дороге на царский кортеж? – испуганным голосом сказал Петя.
От этой страшной догадки у ребят все похолодело внутри, и они бросились искать Гаврилу. Они застали закадычного друга за кормлением лошадей.
– Гаврила! Гаврила! Ты видел? – кричали ребята, ворвавшись в конюшню.
От неожиданности кучер опрокинул ведро воды, которое держал в руках.
– Ах вы, несносные! Ну чего вы так кричите! Вот, всю рубаху из-за вас намочил! – ворчал он, стряхивая с рук капли воды.
– Да послушай же, Гаврила! – наперебой голосили мальчики. – Неужели ты не видел, что император уже вернулся?
– Ну и что такого? Чего же так кричать-то? – Но государь вернулся один, без свиты! Где же Дибич, Волконский, Виллие? Где отец? А вдруг по дороге в Крым заговорщики напали на царский кортеж, всех убили, и лишь императору удалось спастись? Неужели и отец… погиб?! – всхлипнули хором мальчики.
– Ну и придумаете же вы! Ладно, схожу сейчас во дворец, попробую что-нибудь узнать.
– Сходи, пожалуйста, Гаврилушка, сходи, миленький! И возвращайся скорее. Мы пока ничего матушке не сказали. Она же этого не перенесет! – Петя и Павлик заплакали навзрыд.
– Этого еще не хватало! Марью Алексеевну пустяками беспокоить! Да не ревите вы! Сказано ведь, иду! – Гаврила переодел рубаху и побежал во дворец.
Прошел час. Как же долго он тянулся для мальчиков! Наконец кучер вернулся.
– Эх вы, кисейные барышни! А еще меня выдумщиком называли! Мне у вас учиться и учиться! – смеялся он.
Братья вспыхнули от гнева:
– Чего же ты смеешься? Лучше рассказывай скорее!
– Да рассказывать и нечего. Не царь это был!
– Как не царь? – изумились ребята. – Мы же видели его! Нашел время шутки шутить!
– Да не шучу я. Это был фельдъегерь Масков, курьер из Петербурга. Он прибыл с депешами к его величеству. Он же не знал, что государь уехал в Крым. А как узнал, почти сразу следом отправился. Внешне он и вправду похож на государя, его в армии даже в шутку «императором» называли, как и Струменского, – объяснял кучер.
– Ты уверен, Гаврила, что это был не государь? Уф, камень с души свалился! – ребята рассмеялись и обняли кучера. – Спасибо, Гаврилушка! Что бы мы без тебя делали!
– То-то же! – довольно крякнул Гаврила. – Могли бы уж в качестве благодарности и новое ведро воды принести взамен разлитого, – проворчал он, поднимая пустую кадушку.
– Да мы десять таких ведер сейчас принесем! – воскликнул Петя и, отняв у кучера ведро, тотчас помчался к колодцу.
– А как ты думаешь, Гаврила, государь скоро вернется? – спросил Павлик.
Гаврила пожал плечами:
– Ну, думаю, раньше чем через две недели Воронцов его не отпустит. Если, конечно, не уговорит императора перебраться в Крым на всю зиму!
* * *
Гаврила, однако же, ошибся в своих расчетах. На восьмой день путешествия, пятого ноября, в восемь часов вечера закрытая коляска с государем въехала в Таганрог. Наутро весь город был взбудоражен печальной новостью: государь болен.
– Так и знал, что эта поездка до добра не доведет! – г орячился Андрей Петрович. – Да и государь ехал с неохотой, все время хотел сократить путешествие, как только возможно. Мы осмотрели Симферополь, Алушту, Гурзуф и Алупку. Были в Ливадии, Ореанде. Государю, видимо, уже тогда было не по себе. По крайней мере, он говорил довольно странные вещи, больше похожие на бред больного.
– Что именно, отец? – спросил Петя. Андрей Петрович махнул рукой:
– Говорил, что скоро станет «жить частным человеком» и переселится в Крым. Что он «отслужил двадцать пять лет, и солдату в этот срок дают отставку».
– И Гаврила нам все время говорит, что царь хочет сойти с престола… – задумчиво протянул Павлик.
– Он-то с чего это взял? – удивился Андрей Петрович.
– Папа, да вы разве не знаете Гаврилу?! Он же везде и всегда сведет нужные знакомства и все, что захочет, непременно выведает!
– Вот как? Значит, надо будет давать ему больше работы, чтоб не было времени заниматься всякой ерундой, – с трого произнес полковник.
– Как же так получилось, что государь заболел? – спросил Павлик.
– Недалеко от Севастополя, – с тал рассказывать сыновьям господин Никольский, – г осударь отправился посетить Георгиевский монастырь. С моря дул сильный ледяной ветер, а государь был верхом и в одном мундире. Вдобавок в монастырских кельях, вырубленных прямо в скале, было очень влажно. Мы сами, хоть и были закутаны в теплые шинели, буквально тряслись от холода. Что же говорить об императоре! В общем, в Севастополе государь пожаловался на головную боль и озноб. У него развилась крымская лихорадка. По крайней мере, через несколько дней в Козлове11 его величество расспрашивал Тарасова о симптомах этой болезни и лекарстве от нее. Лекарство тотчас было принесено, и, несмотря на отвращение государя ко всему тому, что сильно пахнет, он отведал его несколько раз. После этого три дня государь чувствовал себя вполне сносно. Но на обратном пути на наших глазах произошел несчастный случай, сильно повлиявший, как я думаю, на здоровье его величества.
– Что же случилось, отец? – сгорая от любопытства, спросил Петя.
– Третьего ноября на полпути от Знаменки к Орехову нас нагнал фельдъегерь Масков. Он вручил государю деловые бумаги, а также письма от обеих императриц, и по приказу государя присоединился к нашему кортежу. Дальше все случившееся происходило на глазах государя: на крутом повороте, не доезжая нескольких метров до моста, ямщик Маскова не справился с управлением своего тарантаса, отчего тот едва не опрокинул седоков в кювет. Но на этом лихая езда вошедшего в раж ямщика не закончилась. Видя, что с противоположного берега наблюдают за происходящим, он решил на еще большей скорости пронестись по мосту. Но экипаж его неожиданно налетел задним колесом на глиняную кочку. От сильного толчка несчастный курьер вылетел из коляски и ударился головой о землю.
– Какой ужас! – в оскликнула Марья Алексеевна, оторвавшись от вязания. – Надеюсь, с ним все в порядке?
– К сожалению, рана у фельдъегеря оказалась слишком глубокой, и Масков скончался, не приходя в сознание. Скорбь государя была настолько велика, что он даже не распечатал полученные бумаги, хотя давно их ожидал. Тело фельдъегеря было предано земле недалеко от того места, где случилась трагедия.
