наслаждение, тем сильнее последовательное чувствование печали. Но так как это чувствование печали вообще очень слабо, а наслаждение, вызываемое половым актом, очень интенсивно, то как животные, так и человек, склонны злоупотреблять половыми наслаждениями, что неизбежно причиняет вред организму и потому страдания. Я не буду говорить о влиянии половых злоупотреблений на высшую душевную жизнь, ограничусь указанием на страдания, причиняемые ослаблением организма, обусловленным половыми излишествами. Человек в своей половой жизни всегда стоит между Сциллой и Харибдой; с одной стороны он не желает потерять самых интенсивных наслаждений, с другой, ему угрожают страдания за излишества; найти середину очень трудно, пока даже невозможно 55. Среди наших страданий те, которые обусловлены половыми излишествами, сравнительно ничтожны и потому достаточно только упомянуть о них. Не буду говорить и о страданиях, причиняемых болезнями половых органов, хотя эти болезни довольно часты и по существу устранимы лишь отчасти, все таки они не главный источник наших страданий в половой жизни. Сифилис, перелой, тяжелые роды, женские болезни, обусловленные половой жизнью, причиняют и посредственно и непосредственно много страданий, но все таки это не самое большое несчастье среди обусловленных половою жизнью.
Моралисты самых различных направлений до настоящего времени учили нас следовать природе, ее указаниям, жить согласно требованиям природы; даже Л. Н. Толстой проповедует это учение. В половой жизни человек не может жить согласно своей природе; тут человек необходимо обречен на страдания, что-бы он не делал, как бы он не понимал требования, указания природы. За исключением очень немногих, все мы обречены нашей половой жизнью на страдания, потому что именно наша природа в половой жизни возлагает на вас абсолютно неисполнимые задачи. Всякий поставлен в тяжелое, трагическое положение; его ожидают страдания, по какой бы дороге он не пошел, как в старых сказках — направо поедешь, жизни лишишься, на лево — коня потеряешь, вперед поедешь, утратишь и жизнь и коня. Так и человек в своей половой жизни — если он исполнит требование иметь многочисленное потомство, — он обречен утратить свое здоровье в борьбе за кусок хлеба и потерять многих своих детей из за нищеты — если он исполнит другое требование природы — беречь свое здоровье, иметь детей, которые были бы лучше своих родителей, он всю жизнь будет страдать от недостатка любви, от нарушения требований своего организма и своей души, Несомненно, что природа требует от нас многочисленного потомства; самцы во всем животном царстве наделены способностью производить многочисленное потомство; коннозаводчики знают, как громадна плодовитость жеребцов. То-же самое следует сказать и о мужчине; восточные владыки имели по несколько тысяч детей. Если мужчина будет следовать известному совету Лютера, то предполагая, что только из трех совокуплений одно будет оплодотворять женщину, в продолжении тридцатилетней половой жизни он будет иметь более девятисот детей. Очевидно, что мужчины обречены на „неестественные“ совокупления; совокупление не оплодотворяющее „неестественно“, ненужно для природы; это — бесцельный акт, и мы обречены силою вещей на постоянное повторение ненужных, бесцельных актов; только восточные владыки следовали требованиям природы, удовлетворяли стремлению всякого органического существа — увеличивать сумму органической материи на земле. Они только вполне следовали „инстинкту сохранения рода“, увеличивали число представителей своего рода, насколько природа сделала их к тому способными. Между тем настолько очевидно, что такое исполнение законов природы не согласно с потребностями человеческого общества, что наиболее даровитые пароды более уважали аскетов, чем обладателей гаремов. Бесспорно даровитые личности были убеждены, что, оставаясь аскетами, они удовлетворяют главнейшим потребностям своей души. И восточные владыки, и аскеты одинаково не достигали блаженства на земле; пример их для большинства был мало соблазнителен и, главное, недостижим, потому что не все обладают необходимыми качествами для достижения власти над другими, необходимой для обладания гаремом, и власти над собою для соблюдения обета безбрачия. Уже такое громадное различие в понимании счастия показывает, что человечеству не достижимо преобладание наслаждений над страданиями в половой жизни. Что достаток, свобода от работы, здоровье необходимы для счастия, в этом согласны почти все, но что нужно для счастия в половой жизни, человечество не знает и потому на этот вопрос даются самые различные ответы. Правильного ответа быть не может потому, что по существу дела всегда сумма страданий будет неизмеримо преобладать над суммой наслаждений.
Едва-ли нужно доказывать, что если бы меньшее количество детей увеличивало сумму наслаждений и уменьшало бы сумму страданий, у всех народов число рождений было-бы громадное; тоже самое следует сказать и о Zwei-Kinder-System но люди в поисках за счастием в половой жизни не могут никогда найти искомое. В самом деле разве не поразительно, что многие лучшие люди ищут счастия в безбрачии, и многие находили в аскетизме свое счастье; это доказывает, что сумма страданий в половой жизни больше суммы наслаждений. Не трудно убедиться, что в половой жизни страданий больше, чем наслаждений, и потому, как бы мы ни понимали „требования“, „указания“, „законы“ природы, все равно, сумма страданий больше суммы наслаждений, при выходе из вышеприведенного определения жизни мы необходимо придем к заключению, что природа заставила нас стремиться к недостижимой для нас цели — разрешать неразрешимую задачу. Природа наделила нас сладострастием для того, чтобы мы могли выполнять основной закон жизни— увеличивать сумму органической материи на земле. Земной шар устроен так, что для органической материи мало необходимого для ее питания материала и потому для каждого нового увеличения живой материи необходимо трудно достигаемое разрушение всего ее окружающего и в том числе гибель людей. В самом деле человечество не может плодиться так быстро, как того требует наше сладострастие — для быстро размножающегося человечества не хватило бы ни пищи, ни жилищ, и потому прирост населения неизбежно ведет к увеличению труда для добывания пищи, а в виду малого количества материалов, годных для питания человечества, к увеличению нищеты. Стремясь к достижению недостижимой цели, человечество самым различным образом решало неразрешимую задачу — увеличивать сумму органической материи, „сохранить свой род“. Культурные народы выработали самую совершенную форму семьи и потому мы остановились на рассмотрении страданий и наслаждений, обусловленных нашей семьей. Замечу только, что семья есть форма отношений столь мало дающая радостей, что в современной Европе едва-ли найдется сто богатых людей, всю жизнь довольствовавшихся „семейным счастьем“, все, у кого хоть немного лишних „меновых знаков“, в молодости „срывали цветы удовольствий“ и, даже женившись, не всегда остаются верными своим женам; „семейное счастье“ так мало привлекательно, что им довольствуются только бедняки. Не буду говорить и о громадном числе незаконнорожденных, холостых, проституток — все эти явления как нельзя лучше доказывают, что „семейное
