PSM, оно автоматически становится частью модели мира, и его содержание теперь переживается как внешнее. Например, осознанная мысль больше не может быть феноменально принадлежащей, если - как в некоторых случаях шизофрении - система не в состоянии встроить ее в свою PSM. Тогда это уже не будет моей мыслью. Или часть тела, как при одностороннем геминеглекте, может выпасть из феноменального "я", если система по какой-то причине не в состоянии интегрировать ее в глобально доступный раздел своей Я-модели. В таком случае феноменально она уже не будет моей собственной частью тела.
Что значит для любой сознательной системы обладать феноменальным "я"? Возможно ли бескорыстное сознание?
Во-первых, важно понять центральное онтологическое утверждение: в мире не существует таких вещей, как "я". Все, что существует, - это определенные информационно-процессорные системы, отвечающие ограничениям феноменальности и работающие в рамках прозрачной модели "я". По крайней мере, для всех известных нам сознательных существ верно то, что они не имеют и не являются "я". Биологические организмы существуют, но организм - это не "я". Некоторые организмы обладают сознательными Я-моделями, но такие Я-модели, конечно, не являются Я - это всего лишь сложные состояния мозга. Однако если организм действует в рамках феноменально прозрачной Я-модели, то он обладает феноменальной самостью. Феноменальное свойство самости как таковое - это репрезентативная конструкция; оно действительно является феноменальным свойством только с точки зрения видимости. Для всех научных и философских целей понятие "я" как теоретической сущности можно смело отбросить. То, что мы в прошлом называли "Я", - это не субстанция, не неизменная сущность, не вещь (т. е. "индивид" в смысле философской метафизики), а совершенно особый вид репрезентативного содержания: содержание феноменально прозрачной системы-модели (см. раздел 6.2). Это содержание самомодели, которая не может быть распознана как модель использующей ее системой. Феноменальные переживания субстанциальности (т. е. самостоятельности, которая в принципе могла бы существовать сама по себе), сущности (т. е. определенности через обладание неизменным внутренним ядром, инвариантным набором свойств) и индивидуальности (т. е. уникальности и невозможности разделения) также являются особыми формами сознательного, репрезентативного содержания. Обладание ими было эволюционно выгодно, но как таковые они не являются эпистемически оправданными. Как таковые, они не являются формой знания, хотя и играют важную функциональную роль.
На функциональном уровне описания феноменальное "я", опять же, не является субстанцией или индивидом - физическим или нефизическим, - а представляет собой непрерывный процесс: процесс самомоделирования, интегрированный в рабочую память и глобально доступную модель мира организма. Этот процесс можно интересно описать как процесс самосохранения, функционального достижения ответственности за подмножество каузальных возможностей системы. Самомоделирование - это каузальное самоприсвоение. То, что мы ранее назвали "феноменальной самотенью", определяется исключительно механизмом внутренних функциональных свойств. На нейробиологическом уровне феноменальное содержание самомодели надстраивается локально. Это означает, что в биологических организмах каждое феноменальное "я" обладает минимально достаточным нейронным коррелятом. При наличии этого коррелята сознательное "я" возникает с номологической необходимостью.
Феноменальная самость появляется, если инстанцируется определенное свойство, феноменальное свойство самости. В своей основе это свойство является репрезентативным. Интересно, что оно возникает в результате особой формы эпистемической темноты, отсутствия интроспективно доступной информации. Важно отметить этот момент: феноменальная самость возникает из феноменальной прозрачности, но из эпистемической непрозрачности. Согласно СМТ, феноменальная самость - это отсутствие интроспективного самопознания. Я назвал эту структурную характеристику нейрофеноменологического сознания пещерного человека "автоэпистемической закрытостью" (см. разделы 2.3, 3.2.7 и 6.2.6), обозначив ее как "встроенное слепое пятно", структурно закрепленный дефицит в способности получать знания о себе. Важно понимать, что автоэпистемическая закрытость, используемая в этой книге, не относится к когнитивной закрытости (McGinn 1989b, 1991) или эпистемической "ограниченности" (например, Fodor 1983, p. 120) в смысле возможной принципиальной недоступности теоретического, пропозиционально структурированного самопознания. Скорее, она относится к закрытости или ограниченности обработки внимания по отношению к собственной внутренней репрезентативной динамике. Это ограничение в распределении ментальных ресурсов, выраженное на уровне неконцептуального содержания. Аутоэпистемическая закрытость, в текущем контексте, заключается в том, что человеческие существа в обычных состояниях бодрствования, используя свои внутренние репрезентативные ресурсы, то есть интроспективно направляя внимание, не могут аттенционально проникнуть на более ранние стадии обработки в продолжающемся построении своей сознательной Я-модели. Конечно, для этого могут быть веские эволюционные причины: Доступность внимания использует ценные вычислительные ресурсы, а прозрачная Я-модель - реалистичная Я-модель - имеет функциональное преимущество, делая ее носителя максимально эгоистичным.
Возможно ли бескорыстное сознание? Всякое сознание бескорыстно, поскольку в нем не представлено "я", а только физическая, репрезентативная система - но прозрачно, в режиме наивного реализма, так сказать. Поскольку ПСМ прозрачна, система постоянно функционирует в условиях того, что я назвал наивно-реалистическим самонепониманием (см. раздел 6.2.6). Говоря метафорически, она путает себя с содержанием своей собственной ПСМ. Как в случае с цветовыми квалиа во внешнем мире нет ничего, что бы хорошо и систематически отображалось на хроматические примитивы сознательного цветового зрения, так и в системе или вне ее нет ни одной сущности, которая бы непосредственно соответствовала примитивному, дорефлексивному чувству сознательной самости. В принципе, есть два способа, которыми феноменальная система может лишиться этого чувства, при которых самосознание мыслимо в нынешних рамках.
Во-первых, система может удовлетворять всем остальным ограничениям для сознания, не имея самомодели. Она может иметь модель мира, но не иметь самомодели. Вероятно, многие простые организмы на нашей планете относятся к этому классу феноменальных систем. Если система хотя бы удовлетворяет ограничениям 2, 3 и 7, но при этом не обладает центрированной моделью реальности, то она будет инстанцировать бескорыстное сознание. Такие организмы могут иметь бессознательное прото-самосознание, например, в виде элементарной формы функционального самоприсвоения, которое приходит с гомеостазом и рудиментарными эмоциями, но не иметь отчетливой сознательной репрезентации, направленной на интенциональный объект организма в целом. Возникает видимость мира, но нет никого, кто был бы в данный момент направлен на этот мир. Феноменологически свет был бы включен, но никого не было бы дома. Не было бы явной маленькой красной стрелки, а был бы только симулятор полета, но не полный симулятор полета.
Существует, однако, и вторая возможность, представляющая гораздо больший философский интерес. В разделе 6.4.2 мы увидели, что человеческая Я-модель интересным образом характеризуется континуумом от полной прозрачности до непрозрачности, обычно поднимаясь от сенсорных аспектов телесного самосознания к чисто когнитивным уровням самореференции и рефлексивного самосознания. Попробуйте представить себе ПСМ, которая была бы полностью непрозрачной. Представьте себе систему, которая - при всех прочих неизменных аспектах - характеризуется тем, что ограничение 7, ограничение прозрачности, вообще не выполняется для ее Я-модели. Более ранние этапы обработки были бы доступны для всех разделов ее сознательной саморепрезентации; она постоянно распознавала бы ее как репрезентативную
