не может быть и революционного движения». Из этих слов видно, насколько важное значение имеет для практики теория. Ошибка эмпириков состоит в том, что они не понимают важности теоретического руководства и слепо полагают, что все вопросы могут быть разрешены исключительно на основе частичного опыта отдельного человека, в результате чего деятельность оказывается слепой и заходит в тупик. Подобные установки, направленные против руководящего положения марксистско-ленинской идеологии, имеются и в извращениях, распространяемых правыми элементами. Скрытые злобные намерения правых элементов совершенно ясны; ведь если бы в политической и идеологической жизни населения нового Китая марксистско-ленинское руководство действительно было бы ликвидировано, то социалистическая революция и дело социалистического строительства в новом Китае непременно потерпели бы поражение.
Во-вторых, отнюдь не любая «теория» может играть руководящую роль по отношению к практике. Такую осознанную активную роль может играть только правильная научная теория, тесно связанная с конкретной практикой. Теории же бывают и неправильные или частично неправильные; выработанные на основе таких теорий курс, проекты, методы и планы деятельности также могут быть полностью или частично неправильными. В таких условиях наша деятельность, которая как будто бы и руководствуется теорией, фактически по-прежнему находится полностью или частично во власти субъективной слепоты, по-прежнему не решает или отчасти не решает вопроса о взаимном разрыве между субъективным и объективным, по-прежнему является во всех или в некоторых вопросах субъективной. Чтобы избежать субъективной слепоты, возникающей в таких условиях, необходимо обратить ещё большее внимание на тесное сочетание теории с практикой. Используя теоретические положения для решения практических вопросов, надо следить и за проверкой правильности теории на основе практического опыта, так как «только достигая в процессе общественной практики (в процессе материального производства, классовой борьбы, научных экспериментов) ожидаемых ими результатов, люди получают подтверждение истинности своих знаний» [64].
Если практический опыт подтверждает полную ошибочность теоретических положений, то надо без всякого сожаления полностью пересмотреть эти теоретические положения со всеми выработанными на их основе курсом, проектами, методами, планами и т. д. Если теория неверна частично, то она требует лишь частичного исправления, если же теоретические положения в основном соответствуют обстановке, но не обобщают некоторых особенностей объективных вещей, явлений в данный момент, то надо, исходя из обстановки, внести в них отдельные необходимые конкретные дополнения. Таким образом, путём проверки практикой необходимо привести наши теории, идеи, курс, проекты, методы, планы и т. д. в возможно более полное соответствие с конкретным положением объективных вещей и явлений.
«Точка зрения жизни, практики должна быть первой и основной точкой зрения теории познания» [65]. Правильность теоретических положений не может быть полностью подтверждена самой теорией, а должна быть окончательно подтверждена практикой. Маркс в «Тезисах о Фейербахе» говорит: «В практике должен доказать человек истинность, т. е. действительность и мощь, посюсторонность своего мышления. Спор о действительности или недействительности мышления, изолирующегося от практики, есть чисто схоластический вопрос» [66]. Если же положения науки ещё не получили окончательного подтверждения на практике, то тогда их временно можно называть гипотезами; научные гипотезы — это необходимый шаг мышления человека на пути к объективной истине. Однако гипотеза ещё не может быть окончательно принята за объективную истину. Гипотеза только тогда становится определённой и неизменной аксиомой, когда подтверждается практикой и в ходе её проходит неоднократную проверку, исправляется или дополняется.
С другой стороны, объективно существующие реальные вещи и явления чрезвычайно многообразны. Пусть даже объективная истинность общих теоретических положений и получила подтверждение на практике, они всё же отражают только общие закономерности вещей и явлений. Знание этих основных законов в области руководства нашей практикой является в общем правильным и может указать общее направление нашей практической деятельности, однако оно не может решить всех конкретных вопросов, встречающихся в процессе практики. Решить эти конкретные вопросы можно только путём использования различных конкретных методов, руководствуясь общими теоретическими положениями, при пристальном внимании к специфическим закономерностям вещей и явлений, проявившимся в процессе практики, и опираясь на эти чрезмерно преувеличивают роль субъективного, роль «сердца» человека в процессе познания. Чтобы уметь отличить истину от ошибки, правду от лжи, необходимо прибегнуть к субъективной деятельности мышления или духовной деятельности, необходимо уметь самостоятельно мыслить. В известном смысле можно даже сказать, что здесь это умение «определяется сердцем (сознанием)». Этот момент крайне необходим, именно в этом состоит важная роль субъективного, или «сердца» человека. Однако эта роль отнюдь не является непосредственно критерием для определения правды и неправды. Мы обращаем внимание на самостоятельное мышление и на всё, что определяется сознанием, только с той целью, чтобы серьёзно использовать свой ум для исследования того, соответствуют ли те или иные знания действительному положению объективных вещей, явлений. Роль субъективного, мышления и «сердца» — это только роль посредника, инструмента, с помощью которого люди постигают объективную истину. Окончательным же критерием правильности истины являются практика, объективно существующие реальные вещи, явления. Идеалисты ошибочно принимают инструмент мышления, используемый для исследования истины, за сам критерий истины. В этом корень их ошибок.
Подобные надуманные взгляды субъективных идеалистов на истину являются вместе с тем чисто релятивистскими. Не признавая никакого объективного критерия правды и неправды, они, само собой разумеется, не признают и никакой абсолютной истины. Если, с их точки зрения, критерий истинного и ложного, правды и неправды является субъективным, то это означает, что у каждого человека есть своя собственная истина: у разных людей в одно и то же время могут быть различные мнения по одному и тому же вопросу, и мнение каждого, с его собственной точки зрения, всегда является истинным. Истина, по-видимому, меняется в зависимости от людей, вследствие чего является совершенно относительной и не имеет никакого абсолютного характера. Китайский мыслитель Ли Чжоу, в период Минской династии выступавший против традиционного конфуцианского учения и прогнившего феодального строя, в то же время в вопросе об истине очень ясно выразил идеологические позиции, характерные для чисто релятивистских взглядов на истину. Он говорит: «В конечном счёте невозможно установить, правильна или неправильна деятельность человека, также нет определённого критерия при определении человеком правильности или неправильности действий другого человека. Раз невозможно установить, что правильно действует этот, а неправильно тот, то значит, что они существуют параллельно, не нанося друг другу вреда; если же нет определённого критерия для того, чтобы установить, что этот прав, а тот неправ, то значит, что они также идут параллельно без противоречий… Что касается борьбы между правдой и неправдой, то она подобна смене четырёх времен года, не похожих друг на друга, или дня и ночи; что вчера было правдой, сегодня становится неправдой, что сегодня правда, завтра снова станет неправдой». Ещё более ясно сформулированы релятивистские взгляды на
