МАРКО УЗНАЕТ ОТЦОВСКУЮ САБЛЮ
Рано встала девушка турчанка.
До зари проснулась, до рассвета,
На Марице холст она белила.
До зари чиста была Марина,
На заре Марина помутилась,
Вся в крови, она побагровела,
Понесла коней она и шапки,
А к полудню — раненых юнаков.
Вот плывет юнак перед турчанкой,
Увлекает витязя теченье,
Тянет вниз по быстрой той Марице.
Увидал он девушку турчанку
И взмолился, богом заклиная:
«Пожалей, сестра моя турчанка,
Дай мне взяться за конец холстины,
Помоги мне выбраться на берег,
Отплачу я щедрою наградой!»
Пожалела девушка юнака,
Бросила ему конец холстины,
Вытащила витязя на берег.
На юнаке раны и увечья,
На юнаке пышные одежды,
У колена кованая сабля,
А на ней три светлых рукояти.
Каждая сверкает самоцветом,
За три царских города не купишь.
Спрашивает витязь у турчанки:
«Девушка, сестра моя турчанка!
С кем живешь ты в этом белом доме?»
Отвечает девушка турчанка:
«Я живу там с матушкой-старушкой,
С милым братцем Мустафой-агою».
Говорит юнак ей незнакомый:
«Девушка, сестра моя турчанка!
Сделай милость, поклонись ты брату,
Чтобы взял меня на излеченье.
Есть со мной три пояса червонцев,
В каждом триста золотых дукатов,
Я один дарю тебе, сестрица,
Мустафе-аге другой дарю я,
Третий же себе я оставляю,
Чтоб лечить мне раны и увечья.
Если бог пошлет мне исцеленье,
Отплачу я щедрою наградой
И тебе и брату дорогому».
Вот пошла домой к себе турчанка,
Мустафе-аге она сказала:
«Мустафа-ага, мой милый братец!
Я спасла юнака на Марице,
Из воды спасла его студеной.
У него три пояса червонцев,
В каждом триста золотых дукатов.
Первый пояс дать он мне сулится,
А другой тебе за избавленье,
Третий же себе он оставляет,
Чтоб лечить увечия и раны.
Сделай милость, братец мой любимый,
Не губи несчастного юнака.
Приведи домой его с Марицы!»
Вышел турок на реку Марицу,
И едва он витязя увидел,
Выхватил он кованую саблю,
И отсек он голову юнаку.
Снял потом он с мертвого одежду
И домой с добычею вернулся.
Подошла сестра к нему турчанка,
Увидала саблю и одежду
И сказала брату со слезами:
«Милый брат, зачем ты это сделал!
Погубил зачем ты побратима?
И на что позарился ты, бедный,
На одну лишь кованую саблю!
Дай же бог, чтоб ей тебя убили!»
Так сказала — в башню побежала.
Пролетело времени немного,
От султана вышло повеленье
Мустафе-аге идти на службу.
Как поехал Мустафа на службу,
Взял с собой он кованую саблю.
При дворе турецкого султана
Все на саблю острую дивятся,
Пробуют и малый и великий,
Да никто не вытащит из ножен.
Долго сабля по рукам ходила,
Взял ее и Королевич Марко,
Глядь — она сама из ножен рвется.
Посмотрел на саблю Королевич,
А на ней три знака христианских:
Первый знак: «Новак, кузнечный мастер»,
Знак второй: «Великий царь Вукашин»,
А последний: «Королевич Марко».
Тут предстал юнак пред Мустафою:
«Отвечай мне, молодец турецкий,
Где ты взял, скажи мне, эту саблю?
Может, ты купил ее за деньги?
Иль в бою тебе она досталась?
Иль отец оставил по наследству?
Иль в подарок принял от невесты?»
Мустафа-ага ему ответил:
«Эх, неверный Королевич Марко!
Если хочешь — всё тебе открою».
И открыл всю правду без утайки.
Молвил турку Королевич Марко:
«Что ж ты, турок, не лечил юнака?
Отплатил бы щедрою наградой
За юнака царь наш благородный».
Засмеялся турок нечестивый:
«Ты, гяур, с ума, как видно, спятил!
Коль тебе нужна его награда,
Сам бы ты за нею и гонялся!
Отдавай-ка саблю мне обратно!»
Тут взмахнул отцовской саблей Марко,
И отсек он голову убийце.
Лишь дошло всё это до султана,
Верных слуг послал он за юнаком.
Прибежали слуги за юнаком.
А юнак на турок и не смотрит.
Пьет вино из чаши — и ни с места.
Надоели Марко эти слуги,
Свой кафтан он на плечи накинул,
Шестопер он к поясу повесил
И пошел к турецкому султану.
В лютом гневе Королевич Марко
С сапогами на ковер уселся,
Злобно смотрит Марко на султана,
Плачет он кровавыми слезами.
Заприметил царь его турецкий,
Шестопер увидел пред собою.
Царь отпрянул, Марко следом прянул.
И прижал султана он к простенку.
Тут султан пошарил по карманам,
Сто дукатов вытащил он Марко:
«Вот тебе, мой Марко, на пирушку!
Кто тебя разгневал понапрасну?»
— «Царь султан, названый мой родитель!
Попусту не спрашивай юнака:
Саблю я отцовскую увидел!
Будь она в твоей, султан, деснице,
И с тобой бы я не посчитался!»
С тем юнак и вышел от султана.
Судьбы моей печален приговор.
Я глух и нем, пока в тумане горы.
Но лишь блеснет пурпурный луч Авроры,
С пустыней я вступаю в разговор.
Как легкий вздох гармонии живой,
Звучит мой голос скорбно и уныло.
Поэзии волшебное горнило
Миротворит мой пламень роковой.
Я ничего не вижу впереди,
Лишь смерть ко мне протягивает длани.
Но змеи безрассудных упований
Еще живут и мечутся в груди.
С тобой, заря, увы, с одной тобой
Хотел бы я покинуть эти своды,
Чтоб в час любви из ясных недр свободы
Блеснуть над миром трепетной звездой.
Пусть белый снег кружится
Перед окном,
Морозов не боится
Мой старый дом.
Пусть голова под старость
Белым-бела,
Не гаснет в сердце радость
И жизнь мила.
Пусть вянут розы мая,
Но в эти дни
Во мне, не умирая,
Живут они.
Пускай метель кружится
Среди полей, —
Живой родник струится
В душе моей.
Пускай умолкли птицы
Давным-давно,
Всю ночь стучит синица
В мое окно:
«Ты жив ли, мой наставник?
Зима кругом!
Закрой покрепче ставни,
Запри свой дом.
Запри уединенный
Свой старый дом,
Засни, завороженный
Волшебным сном!»
Душа в огне, нет силы боле,
Скорей в седло и на простор!
Уж вечер плыл, лаская поле,
Висела ночь у края гор.
Уже стоял, одетый мраком,
Огромный дуб, встречая нас.
Уж тьма, гнездясь по буеракам,
Смотрела сотней черных глаз.
Исполнен сладостной печали,
Светился в тучах лик луны.
Крылами ветры помавали,
Зловещих шорохов полны.
Толпою чудищ ночь глядела,
Но сердце пело, несся конь.
Какая жизнь во мне кипела,
Какой во мне пылал огонь!
В моих мечтах лишь ты носилась,
Твой взор так сладостно горел,
Что вся душа к тебе стремилась
И каждый вздох к тебе летел.
И вот — конец моей дороги,
И ты, овеяна весной,
Опять, опять со мной. О боги,
Чем заслужил я рай земной?
Но, ах, лишь утро засияло,
Угасли милые черты.
О, как меня ты целовала,
С какой тоской смотрела ты!
Я встал, душа рвалась на части,
И ты одна осталась вновь.
И всё ж любить — какое счастье,
Какой восторг — твоя любовь!
