Все же не упускайте из виду: речь идет исключительно о вероятном будущем. В настоящем помыслы китайских государственных деятелей устремлены к Тайваню и «Первой островной цепи», в сравнении с которыми Индийский океан является заботой второстепенной. Через годы и десятилетия Индийский океан покажет, в какой степени Китай сумел сделаться великой военной державой, идя по стопам Португалии, Голландии и других. Какова общая стратегия Китая? Ответить поможет Индийский океан.
Представьте себе китайские торговые суда и боевые корабли так или иначе присутствующими на просторах двух океанов между африканским побережьем и Корейским полуостровом – по сути, во всех азиатских водах под умеренными и тропическими широтами – и, следовательно, защищающими одновременно экономические интересы и самого Китая, и всей судоходной системы, внутри которой интересы эти действуют. Представьте себе также Индию, Южную Корею и Японию дружно высылающими субмарины и надводные корабли на помощь Китаю, блюдущему спокойствие в афро-индо-тихоокеанском регионе. И, наконец, представьте себе Соединенные Штаты по-прежнему сохраняющими известную гегемонию и по-прежнему располагающими крупнейшими в мире флотом и силами береговой обороны – однако различие между американскими и другими главными военно-морскими силами уже уменьшится. Таким, вероятно, предстанет поджидающий нас миропорядок.
Вне сомнения, Соединенные Штаты оправятся от глубочайшего кризиса, пережитого капитализмом со дней Великой депрессии, но зазор между США и азиатскими гигантами – Индией и Китаем – постепенно сузится, и это повлияет на численность флотов. Американский экономический и военный упадок не есть нечто неминуемое. Никто не волен заглядывать в грядущее, а само слово «упадок» зачастую звучит гораздо более грозно, чем выглядит определяемое им явление. Относительный упадок Британского королевского флота начался еще в 1890-х – после чего Британия помогла спасти западный мир от разгрома в двух мировых бойнях, случившихся на протяжении следующих 50 лет [11].
И все же прослеживается известная закономерность. В те десятилетия, что длилась холодная война, Соединенные Штаты господствовали над всемирной экономикой. Если остальные великие державы понесли огромный инфраструктурный урон во время Второй мировой войны, то США вышли из нее невредимыми и получили огромное преимущество при дальнейшем развитии. (Китай, Японию и Европу разорили в 1930-х и 1940-х, а Индия еще оставалась под колониальным гнетом.) Этот мир давно уже отступил в минувшее, другие народы сумели догнать США – и возникает вопрос: как Америке достойно ответить на «многополюсность», которая, видимо, сделается отличительной чертой грядущего миропорядка?
Военно-морская мощь будет одним из самых точных показателей относительной государственной силы во всемирном устройстве, которое становится все более сложным. Рост китайского флота может открыть перед США огромные возможности. Повторю: очень хорошо, что китайский флот крепнет «законным» порядком – чтобы защищать интересы экономики и безопасности, подобно тому как увеличивался и укреплялся флот американский, – а не ради того, чтобы превратиться в самоубийственно-террористические, повстанческие военно-морские силы, подобные тем, которые иранские Стражи Исламской Революции отчаянно пытаются создать в Персидском заливе [12]. Это дает Китаю и США несколько возможностей для тесного сотрудничества. Пиратство, терроризм и кораблекрушения – беды, с которыми оба флота смогут бороться вместе, ибо в подобных делах интересы Китая вполне совпадают с американскими. Также не исключаю: Китай осторожно примется сотрудничать с США в военно-морской области, связанной с энергоснабжением; то есть совместно охранять судоходные пути. И Китай, и США останутся в грядущие годы по-прежнему зависимы от поставок средневосточной нефти и газа, особенно Китай, а это значит: в данной сфере интересы обоих государств понемногу сближаются. Невзирая на несхожий философский подход к управлению, Китай и США не столь безнадежно далеки друг от друга, как были далеки США и Советский Союз. Двум великим державам – не имеющим взаимных территориальных претензий, равно нуждающимся в больших количествах привозного топлива и газа и к тому же расположенным в разных полушариях – отнюдь не обязательно становиться врагами.
Использовать союзников – Индию и Японию – как орудие воздействия на Китай разумно лишь в одном смысле: таким образом США сумеют изящно и постепенно сложить с себя обязанности великой державы и уступить их другим подобным государствам, чьи собственные возможности возрастают, – это было бы одним из этапов планомерного ухода с арены «однополюсного» мира. Однако осуществление подобной стратегии в изоляции могло бы безо всякой нужды и пользы насторожить и оттолкнуть Китай. Орудиями воздействия должны становиться союзники – это послужило бы составной частью более широкой стратегии, стремящейся вовлечь Китай в союзную систему, сосредоточенную вокруг Азии. Тогда военные сотрудничали бы, решая множество задач совместным попечением.
«Прежняя морская стратегия прежде всего заботилась о контроле над морями, – сказал в 2006-м адмирал Майкл Маллэн, председатель Объединенного комитета начальников штабов (он был в те дни начальником штаба ВМС США), – а нынешняя должна признать и учесть: экономическое благосостояние всех народов растет не от того, что моря контролируются одним [государством], но от того, что моря становятся безопасны и общедоступны».
Адмирал продолжил: «Я стою за пресловутый флот из тысячи боевых кораблей – уже, в сущности, появившийся: объединенный флот свободолюбивых стран, охраняющий спокойствие на морях, причем каждая страна защищает спину другой».
Адмиральские слова могут показаться высокопарными общими местами, но это действительно стало бы действенной мерой, учитывая, что ресурсы самих США идут на убыль. Америка все менее и менее способна действовать в одиночку и все более вынуждена полагаться на коалиции – поскольку флоты разных стран сотрудничают легче и проще, чем сухопутные армии: отчасти потому, что всем матросам присуще своего рода братское чувство, сплачивающее людей, глядящих в лицо одним и тем же неукротимым стихийным силам. Не исключаю: между китайским и американским флотами начнется тихая, изощренная холодная война. С другой стороны, поскольку моряки сотрудничают легче и лучше солдат, оба флота способны стать зачинщиками доброго сотрудничества обеих держав, работая ради устойчивого, процветающего, «многополюсного» миропорядка. Учитывая напряжение между американской цивилизацией и радикальным исламом, вспыхивающие временами раздоры с Европой, а также с Россией, Соединенным Штатам необходимо сделать все возможное, чтобы найти общий язык с Китаем. США не в состоянии оберегать целый мир в одиночку.
Соединенные Штаты обязаны рассматривать свои вооруженные силы в первую очередь не как сухопутных любителей совать нос в чужие дела, ввязавшихся во внутренний исламский конфликт, а как в основном военно-морских и военно-воздушных блюстителей спокойствия, готовых вмешаться там, где требуется выручка и помощь, например в Бангладеш или в городах, пострадавших от цунами, работая заодно с китайским и индийским флотами в составе общей евразийской мореходной системы. Это улучшит репутацию Америки в странах бывшего третьего мира. Хотя Америке следует сохранять постоянную боеготовность, она обязана ежедневно бороться за мир: незаменимость, а не господство должна стать ее целью. Такая стратегия смягчит вероятные опасности китайского роста и возвышения. Даже во время с достоинством переживаемого упадка перед Вашингтоном открываются невиданные до сих пор возможности – и Муссонной Азии следует рассматривать Америку лишь как доброжелательную внешнюю силу.
Начало европейского проникновения в Индийский и западный Тихий океаны, когда под конец XV в. там появились португальцы, было кровопролитным. Португальцев сменили голландцы, голландцев – англичане. Все они пролили немало крови[73]. Затем на океанских просторах Азии англичан сменили американцы – в кровопролитные годы Второй мировой войны. Мирный переход от американской военно-морской «однополярности» к совместному американо-индийско-китайскому владению океаном был бы первым шагом в своем роде. Здесь не простой отказ от возложенной на себя ответственности: подобный переход оставит северную часть Индийского океана в свободных руках туземных азиатских народов, за последние 500 лет впервые берущих дальнейшую ответственность на самих себя. Побережьям главного в XXI в. водного зеркала недостает сверхдержавы – и это в конечном счете важнейшая особенность индоокеанской географии. Китайская стратегия двух океанов – если она когда-либо станет явью – осуществится не в изоляции, а будет обуздываться военно-морскими силами других государств. И это важнее всего.
