Казалось, это сработало. Каким бы сильным ни было притяжение, – а оно с каждой минутой нарастало – ничто не могло заставить Лоулера прыгнуть за борт. Он оставался аутсайдером до самого конца, вечным одиночкой, тем, кто при любых обстоятельствах сохраняет собственную независимость от этого могущественного и вечно голодного Нечто, ожидавшего их за узеньким проливом.
– Пожалуйста, прошу вас, – почти хныча, продолжал умолять отец Квиллан. – Где люк? Я никак не могу найти его.
– Пойдемте, – тихо произнес Вальбен, – я провожу вас.
Он увидел, как Сандира в одиночку пытается поднять якорь, но у нее явно не хватало сил для этого. Только Кинверсон из всего экипажа обладал достаточной мощью, чтобы справляться с такой операцией без посторонней помощи. Лоулер мысленно заметался, не зная, что предпринять в данную минуту: то ли продолжать путь в трюм с Квилланом, то ли отправиться к Тейн.
Наконец поднялся Делагард и, пошатываясь и спотыкаясь, как человек, только что переживший инсульт, направился к Вальбену. Лоулер подтолкнул священника в руки Нида.
– Вот… Держите его, иначе он уйдет.
Вальбен бросился к Сандире, но на пути неожиданно выросла огромная фигура Кинверсона. Ударив Лоулера своей громадной лапищей, Гейб освободил себе дорогу.
– Якорь… – начал было Вальбен, – нам нужно поднять якорь…
– Нет. Пусть все остается по-прежнему.
Лоулера поразил взгляд Кинверсона. Казалось, его глаза устремились куда-то вверх.
– Господи! И вы тоже? – изумленно прошептал Вальбен.
За своей спиной он услышал какое-то ворчание, а затем еще один всплеск. Лоулер оглянулся: у ограждения застыл Делагард, тупо рассматривая собственные пальцы, словно удивляясь тому, что они у него пока целы. Квиллана рядом с ним не было. Вальбен увидел его уже в воде, плывущим с невероятной решимостью вперед. Он находился на пути к Богу или… к тому Нечто, что ожидало на острове.
– Вэл! – окликнула его Сандира, все еще продолжая возиться с якорем.
– Бесполезно, – растерянно отозвался Лоулер, – все прыгают за борт.
Он видел фигуры на берегу, быстро исчезавшие в барочных виньетках буйной растительности. Нейяна, Фелк… А вот теперь Квиллан, уже выбравшийся на сушу и шедший вслед за ними. Гхаркид и Лис к тому времени скрылись из поля зрения.
Вальбен пересчитал оставшихся на борту: Кинверсон, Тила, Тарп, Делагард, Сандира и он сам. Всего – шестеро. О, черт! Пока он занимался подсчетами, за борт махнул Даг. Остается пятеро, пятеро из числа всех отплывших когда-то с Сорве.
– Эта мерзкая жизнь! – неожиданно заговорил Кинверсон. – Как я ненавижу каждую вонючую минуту, прожитую мной в этом проклятом мире! Зачем я вообще появился на свет?! Вы не знаете? А что вы можете знать? Вы просто боялись меня, видя, какой я огромный и сильный… Но так как мне приходилось молчать о себе, значит, никто ничего не знает! А ведь я страдал, каждое проклятое мгновение этой жизни страдал, мучительно, жестоко страдал! И никто ничего не знал… Никто!
– Гейб! – закричала Сандира.
– Уйди с дороги, чертова сучка, или я расколю тебя на две затраханные половинки!
Лоулер рванулся вперед и вцепился в Гейба. Кинверсон отмахнулся от него, словно от пушинки, одним ловким прыжком вскочил на ограждение и нырнул в воду.
Остается четверо…
А где же Тила? Лоулер затравленно оглянулся по сторонам и увидел ее на мачте. Браун стояла на рее, ее обнаженное тело сверкало в солнечных лучах. Она поднималась все выше и выше. Неужели Тила собирается нырнуть оттуда в воду? Да. Да!
Еще один всплеск…
На палубе стояло всего трое. Только трое…
– Остались лишь мы, – тихо произнесла Сандира и взглянула на Лоулера, а затем – на Делагарда, обессиленно прислонившегося к основанию мачты. – Мне кажется, мы ему не нужны. Лик не зовет нас к себе…
– Нет, все намного проще, – возразил Вальбен. – Мы оказались намного сильнее его.
– Ура – нам! – мрачно отозвался Нид, не поднимая глаз.
– А хватит ли трех человек для управления кораблем? – поинтересовалась Тейн. – Как ты считаешь, Вэл?
– Думаю, можно попытаться.
– Не говорите ерунды, – вмешался Делагард. – Столь малочисленной команде не справиться с управлением и парусами.
– Но ведь можно просто поднять их и плыть по воле ветра и течений, – горячо заговорил Лоулер. – Может, если мы так поступим, то рано или поздно доберемся до какого-либо острова, где живут люди. Это намного лучше, чем оставаться здесь. Что ты на это скажешь, Нид?
Делагард лишь неопределенно пожал плечами.
Сандира продолжала созерцать Лик Вод, возвышавшийся неподалеку от судна.
– Ты видишь кого-нибудь из них? – с тревогой спросил Вальбен.
– Никого. Но я что-то слышу… вернее, чувствую. Мне кажется, отец Квиллан возвращается…
Лоулер принялся пристально осматривать линию побережья.
– Где?
Священника нигде не было видно, и все же, все же… Вне всякого сомнения, Вальбен тоже начинал ощущать присутствие святого отца совсем рядом, где-то поблизости. Почему-то у него возникло впечатление, что Квиллан стоит вместе с ними на палубе. «Господи! Еще один трюк Лика Вод», – решил Лоулер.
– Нет, нет, не сомневайтесь, – послышался голос священнослужителя, – это вовсе не трюк. Я действительно здесь.
– Ложь! Вы все еще на острове, – глухо отрезал Вальбен.
– Что ж, отчасти вы правы… Да, я на Лике, но и – одновременно – с вами.
Делагард издал громкой возглас отвращения:
– Сукин сын! Почему Оно не желает оставить нас в покое?
– Лик любит вас, – ответил Квиллан, – и хочет, чтобы вы были с Ним. Мы хотим, чтобы вы остались с нами. Идите к нам.
Лоулер прекрасно понимал всю хрупкость сиюминутной победы тройки людей, оставшихся на корабле. Притяжение Лика не ослабевало, просто оно сделалось не столь грубо насильственным, не столь жестким, словно остров выжидал подходящего мгновения, чтобы захватить их врасплох, как только они потеряют бдительность. Квиллан, скорее всего, отвлекает внимание, выступает в качестве соблазнительной приманки…
– Кто говорит с нами, – напрямую поинтересовался Лоулер, – вы, отец Квиллан, или Лик Вод?
– Оба. Теперь я – неотъемлемая часть острова.
– Но вы все еще продолжаете считать себя священником, обитающим внутри того, что зовется Ликом Вод?
– Да, именно так.
– Но как? Возможно ли такое?
– Приходите и увидите, – ответил Квиллан. – Вы останетесь самим собой… И в то же время станете чем-то бесконечно большим.
– Бесконечно?
– Да, бесконечно.
– Это похоже на сон, – тихо произнесла Сандира. – Действительно странно: беседуешь с кем-то невидимым и слышишь, как тебе отвечают голосом хорошо знакомого человека.
Ее фразы звучали спокойно и уверенно. Подобно Делагарду, она уже, казалось, совершенно не испытывала ни страха, ни волнения, ни беспокойства. Поглотит ли их Лик или нет – это не имело для Тейн существенного значения.
– Святой отец, вы меня слышите?
– Конечно, Сандира.
– Вы знаете, что такое Лик Вод? Это – Бог? Можете нам объяснить?
– Лик – это Гидрос, а Гидрос – это Лик… – ответил вкрадчивый голос священника. – Ну а если быть более точным… Гидрос – огромный коллективный разум, организм-коллектив, единое разумное существо, охватывающее всю планету. Данный остров, к которому нам посчастливилось пристать и который мы величаем Ликом Вод, – живое создание, мозг всей планеты. Нет! Даже намного больше, чем просто мозг… Скорее всего, остров – вечнорождающая утроба этого мира. Великая Мать, из чьего лона исходит вся жизнь на Гидросе.
– И потому двеллеры не приближаются к Лику? – предположила Сандира. – Они считают чудовищнейшим святотатством возвращаться к лону, породившему их?
– Да, вы очень догадливы. Примерно так все и выглядит.
– И все это множество разумных форм жизни на Гидросе, – воскликнул Лоулер, внезапно осознав сущность глубиннейших связей, – все-все возникло благодаря Лику? Джилли и ныряльщики, шомполороги… и так далее? Один гигантский мозг-конгломерат?
– Верно, верно. Единственный планетарный разум.
Вальбен кивнул. Он закрыл глаза и попытался представить себе, что значит быть частью этого вселенского существа: мир движется, как огромный часовой механизм, – тик-так, тик-так – и все живые создания исполняют свой жизненный танец в унисон с живой машиной планеты.
И Квиллан стал теперь молекулой, атомом, черт-его-знает-чем этого… феномена. Гхаркид, Лис, Тила, Нейяна, Тарп, Фелк, даже бедный страдалец Кинверсон, – все они поглощены… божеством, вернее, растворились в бесконечности божественного.
Совершенно неожиданно тишину нарушил Делагард. Он заговорил, не поднимая головы, а его глаза наполнялись тенью мучительнейшего разочарования.
– Квиллан? Прошу вас, скажите мне только одно: как же подводный город? Существует ли он или нет?
– Миф, – мягко, но осуждающе прозвучал голос невидимого собеседника, – сказка.
