– Я тоже его чувствую… Правда, притяжение не такое сильное, как прежде, но мне понятно, что это всего лишь уловка. Приходится постоянно быть настороже, держать свой разум под строгим контролем.
– Интересно, почему только мы двое нашли в себе силы противостоять этому невероятно сильному желанию уйти туда? – задумчиво произнес Лоулер, обращаясь, скорее, к самому себе, чем к Сандире. – Возможно, мы сильнее и разумнее всех остальных и лучше приспособлены к индивидуальному существованию? Или просто у нас выработалась привычка чувствовать свою отдаленность от любого сообщества? Наверное, поэтому мы не можем позволить себе вот так, подобно остальным, пойти, нырнуть и раствориться в коллективном мозге Гидроса…
– Вэл, неужели ты действительно чувствовал себя настолько чужим для всех окружающих, когда жил на Сорве?
Он на мгновение задумался.
– Возможно, слово «чужой» слишком сильно… Я просто был частью сообщества жителей острова, и она – сия частичка – сама существовала в моей душе, но мне никогда не приходилось ощущать себя единым со всеми. Я всегда осознавал собственную индивидуальность…
– То же самое происходило и со мной, – перебила его Сандира, – когда мае пришлось жить на Хамсилейне. Я никогда никому и ничему не принадлежала…
– Так же, как и я, – эхом отозвался Лоулер.
– И никогда не имела желания принадлежать, – закончила свою мысль Тейн. – Некоторые всеми силами разума и души стремятся к этому единению, но – увы! – не могут в нем существовать. Например, Гейб Кинверсон являлся ярким образцом человека-одиночки… Как и мы, кстати… Возможно, он был им в еще большей степени. Но внезапно настал момент, когда Гейб уже не смог выносить такое положение. Итог – он нашел место на Лике Вод. Правда, одна лишь мысль о том, чтобы пойти и раствориться в совершенно чуждом человеку разуме, вызывает у меня содрогание.
– Я никогда не мог понять этого человека, – заметил Лоулер.
– Я тоже… хотя и пыталась неоднократно. Но Кинверсон всегда отделял себя ото всех надежной броней замкнутости и немногословности. Даже в постели он оставался таким же…
– Меня сие не касается.
– Извини.
– Ладно, все нормально.
Сандира нежно прижалась к нему.
– Нас осталось только двое, – тихо произнесла она. – Двое, затерянных на задворках мира, на судне, пережившем катастрофу… Весьма романтично. Но сколько мы сумеем продержаться? Вэл, что делать дальше? Как жить?
– Сейчас мы отправимся в мою каюту и предадимся любви. Хотя… нет! Сегодня в нашем распоряжении большая кровать Делагарда.
– А потом?
– О будущем мы побеспокоимся после… когда оно наступит, – спокойно ответил Вальбен, обнимая ее за плечи и привлекая к себе.
Лоулер проснулся перед самым рассветом. Сандира еще мирно спала рядом, ее лицо выглядело спокойным и безмятежным, словно у младенца.
Он бесшумно выскользнул из каюты и выбрался на палубу.
Поднималось солнце. Ослепительная феерия красок, постоянно выплескиваемых Ликом, сейчас казалась не столь яркой: цвета потеряли свою броскость, стали более приглушенными. Где-то в уголке своего сознания Вальбен по-прежнему ощущал притяжение Лика Вод, но оно выглядело всего лишь малозаметным «щекотанием» по сравнению с прежней насильственной тягой к острову.
У береговой кромки он заметил своих бывших товарищей по путешествию. Даже с этого расстояния Лоулер легко узнавал их: громадина Кинверсон и маленький, почти миниатюрный, Тарп, крепко сбытый Делагард и кривоногий Фелк… А вот костлявый и жилистый отец Квиллан… За ним – смуглый и легкий, будто эфир, Гхаркид… И три женщины: грудастая Лис, здоровенная и плечистая Нейяна, гибкая и красивая Тила… Что они делают? Ходят в воде у самого берега? Нет, нет! Старые знакомые, вернее их «оболочки», забредают в залив и идут сюда… Они возвращаются на корабль! Все до одного! Побывавшие на Лике легко и спокойно преодолевали мелководье, отделявшее их от «Царицы Гидроса».
Лоулера охватил ужас. То, что он сейчас наблюдал, напоминало процессию мертвецов, направляющихся к нему по воде.
Вальбен спустился в трюм и разбудил Сандиру.
– Они возвращаются, – сообщил он ей, как только она открыла глаза.
– Что? Кто возвращается? О! О!!!
– Все до одного… Плывут к кораблю!
Тейн кивнула с таким видом, словно для нее не представляло особого труда осознать, что физические оболочки их бывших спутников спешат вернуться от того непостижимого Нечто, которое пожрало души людей. «Может, она еще не совсем проснулась?» – подумал Лоулер. Но Сандира поднялась с кровати и вместе с ним вышла на палубу. Вокруг корабля покачивались на воде фигуры возвратившихся. Вальбен тревожно уставился на них.
– Что вам нужно? – крикнул он.
– Бросьте нам трап, – отозвалась фигура Кинверсона; голос нисколько не изменился. – Мы хотим подняться на борт.
– Боже мой! – прошептал Вальбен и бросил испуганный взгляд на свою спутницу.
– Делай, что он говорит, – тихо подсказала Тейн.
– Но как только они здесь окажутся…
– Какое это имеет значение, если Лик направил против нас все свое «высокое напряжение»? Мы беспомощны перед ним. Хотят вернуться на судно – пусть возвращаются. Нам ведь нечего терять.
Пожав плечами, Лоулер сбросил вниз веревочный трап.
Первым вскарабкался Кинверсон, за ним – Делагард, Тила, Тарп… Один за другим все поднимались на борт.
Вернувшиеся, сверкая обнаженными телами, сбились в маленькую, совсем не агрессивную группку. Казалось, в них совершенно отсутствует всякая энергия. Они действительно очень напоминали лунатиков или призраков. «Да ведь эти пришельцы и так уже представляют собой привидения», – попытался успокоить себя Лоулер.
– Ну? – наконец смог выговорить Вальбен.
– Мы вернулись, чтобы помочь вам справиться с управлением судном, – ответил Делагард.
Эти слова застали Лоулера врасплох.
– Управлять?.. Кораблем?.. Но куда мы поплывем?
– Туда, откуда прибыли. Вы не можете оставаться здесь… Да что я говорю? Вы прекрасно понимаете это. Мы отвезем вас на Грейвард, там можно найти убежище…
Голос Делагарда звучал ровно и спокойно, взгляд оставался ясным и твердым (без прежнего маниакального блеска). Кем бы – или чем бы – ни было то существо, стоявшее сейчас перед Лоулером, но оно явно не походило на прежнего Нида, которого Вальбен знал много-много лет. Былая делагардовская одержимость куда-то ушла, уступив место некоему очищению. Он больше не занимался непрерывным лихорадочным построением все новых и новых планов и разработкой невиданных доселе проектов – его дух обрел долгожданный покой.
То же произошло и с другими. В их душах царил мир и покой. Они отдались Лику, отказались от собственной индивидуальности – этого Вальбен никак не мог осознать. Но главное – возвратившиеся обрели свое счастье, что ясно читалось на их лицах.
Квиллан, голосом, легким, как дуновение ветерка, произнес:
– Перед тем, как мы отплывем, у вас есть еще шанс… Док, вы не хотели бы побывать на острове? А вы, Сандира?
– Вы же прекрасно знаете, у меня нет никакого желания, – отрезал Лоулер.
– Как хотите… Оказавшись во Внутреннем море, будет не так-то просто вернуться назад, если вы вдруг передумаете.
– Ничего, переживем.
– Сандира? – повернулся Квиллан к Тейн.
– Я солидарна с Вальбеном.
Священник печально улыбнулся.
– Что ж… Выбор принадлежит вам… Но как жаль, что у меня нет возможности доказать ошибочность вашего мнения. Понимаете ли вы, почему мы подвергались непрерывным атакам во время нашего плавания? Почему нас изводили шомполороги, рыбы-ведьмы, моллюски и тому подобное? Только не говорите, что они являются злобными и агрессивными существами: на Гидросе нет ни одного создания, исповедующего Зло. Единственное, к чему они – истинные жители сей планеты – стремятся, – это исцелить мир.
– Что? Что? Исцелить мир? – непонимающе переспросил Лоулер.
– Очистить его… Избавить от грязи и нечистоты. Для них, для всех форм жизни на Гидросе, земляне, живущие здесь, подобны паразитам, вторгшимся извне и остающимся чуждыми им, так как люди живут вне той гармонии, имя которой – Лик Вод. Местные обитатели воспринимают нас как вирус, заражающий здоровый организм их мира. Следовательно, нападения на человека – лишь метод исцеления тела от болезни.
– Или от сора, набившегося в точный механизм, – добавил Делагард.
Вальбен отвернулся, чувствуя, как в нем закипает гнев и отвращение.
– Какие они ужасные, – тихо заметила Сандира. – Сборище призраков… Нет, намного хуже – зомби. Нам повезло, что мы сумели справиться с тем, чему не смогли противостоять остальные.
– Ты считаешь, нам действительно повезло? – спросил Лоулер.
У Тейн удивленно распахнулись глаза.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Не знаю… Но они выглядят такими умиротворенными. Возможно, наши спутники стали чем-то иным, чуждым нам… По крайней мере, они пребывают в мире с самими собой.
